_____________________Даосские притчи.________________________
Ле-цзы, стрелял на глазах у Темнеющею Ока: натянул тетиву до отказа поставил на предплечье кубок с водой и принялся целиться. Пустил одну cтpeлy, за ней другую н третью, пока первая была еще в полете.
И все время оставался неподвижным, подобным статуе.
– Это мастерство при стрельбе, но не мастерство без стрельбы, — сказал Темнеющее Око. — А смог бы ты стрелять, если бы взошел со мной на высокую гору и встал на камень, висящий над пропастью глубиной в сотню жэней?
И тут Темнеющее Око взошел на высокую гору, встал на камень, висящий над пропастью глубиной в сотню жэней, отступил назад до тех пор, пока его ступни до половины не оказались в воздухе, и знаком подозвал к себе Ле, Защиту Разбойников.
Hо тот лег лицом на землю, обливаясь холодным лотом с головы до пят.
– У настоящего человека, – сказал Темнеющее Око, –душевное состояние не меняется, глядит ли он вверх в синее небо, приникает ли, вниз к Желтым источникам, странствует ли ко всем восьми полюсам. Тебе же ныне хочется зажмуриться от страха.
Опасность в тебе самом!
_____________________________________________________________________
В Чжэн был Колдун по имени Цзи Сянь. Точно бог, узнавал он, кто родится, а кто умрет, кто будет жить, а кто погибнет. кого ждет счастье, а кого беда, кого долголетне, кого ранняя смерть, и назначал каждому срок — год, луну, декаду, день.
Завидев его, чжэнцы уступали дорогу.
Лецзы встретился с Колдуном и подпал под его чары. Вернувшись же, обо всем рассказал учителю с Чаши-горы:
– Ваше учение я считал высшим, а теперь познал более совершенное.
– Я открывал тебе внешнее, еще не дошел до сущности, – ответил учитель. - Как же тебе судить об учении? Если рядом с курами не будет петуха, откуда же возьмутся цыплята? Думая, что постиг учение и можешь состязаться с современниками, ты возгордился, поэтому он и прочел судьбу на твоем лице. Приди-ка вместе с ним сюда, пусть на меня посмотрит.
Hазавтра Лецзы явился к учителю вместе с Колдуном. Когда они вышли, Колдун сказал Лецзы:
– Увы! Твой учитель скоро умрет, не проживет и десяти дней. Я видел странное — пепел, залитый водой.
Лецзы вошел к учителю, зарыдал так, что слезами оросил одежду, и передал ему слова Колдуна.
– В тот раз я показался ему поверхностью земли, – сказал учитель, — без побегов, без движения. Ему, видимо, почудилась какая-то преграда и источнике моей жизненной энергии.
Приди-ка снова с ним сюда.
Hазавтра Лецзы снова явился с Колдуном. Когда они вышли, Колдун сказал Лецзы:
– Счастье, что твой учитель встретился со мной. Ему лучше, полностью появилась жизнь. Я заметил, что энергия проникает через преграду.
Лецзы вошел к учителю и передал ему все.
– Hа этот раз я показался ему в виде неба и земли, куда нет доступа таким понятиям, как “имя” или “сущность”. Hо источник энергии исходил из пяток. Вот ему и почудилось, что мне лучше. Приди-ка снова с ним сюда.
Hа другой лень Лецзы снова явился с колдуном к учителю. Когда они вышли. Колдун сказал Лецзы:
– Твой учитель в тревоге. Трудно читать на его лице. Успокой его, и я снова его навещу.
Лецзы вошел к учителю и передал ему все. Учитель молвил:
– Hа этот раз он узрел во мне великую пустоту без малейшего предзнаменования чего-либо и принял ее за признак равновесия жизненных сил. Существует всего девять названий глубин. Я же появился в трех: в виде глубины водоворота, стоячей воды и проточной воды. Приди-ка снова с ним сюда.
Hа другой день Лецзы вместе с Колдуном снова явился к учителю. Hе успел Колдун занять свое место, как в растерянности пошел прочь.
– Догони его, — велел учитель.
Лецзы побежал, не смог его догнать, вернулся и сказал:
– Hе догнал! Он куда-то исчез! Потерялся!
– Я показался ему зародышем, каким был еще до появления на свет. — сказал учитель. — Я предстал перед ним пустым, покорным, свернувшимся в клубок. Он не понял, кто я, какой я, видел то увядание, то стремительное течение. Вот и сбежал от меня.
Тут Лецзы решил, что еще и не начинал учиться, вернулся домой и три года не показывался. Готовил пищу для своей жены, свиней кормил будто людей, в резьбе и полировке вернулся к безыскусственности. В других делах не принимал участия. Лишь телесно, словно ком земли возвышался он среди мирской суеты, замкнутый, целостный и поэтому познал истину до конца.