О противопоставлении Ленина и Сталина

«Позвольте, знаете ли вы, что такое клевета?»
Дон Базилио, «Севильский цирюльник»

Ленин и Сталин в истории

Тема Ленина и Сталина сегодня является актуальной по очень многим причинам. Хотя бы потому, что она принадлежит к числу тех тем, которые актуальны всегда. Если бы, как говорят ученые, воображаемый исследователь взялся за составление рейтинга в популярном ныне стиле «Name of World» или «Name of History», — причем этот рейтинг составлялся без какой-либо ангажированности, предвзятости etc., — то первую строчку в нем занимал бы Ленин, вторую — Сталин. Скорее всего, третья строка осталась бы за Марксом. Иисус Христос по понятным причинам находится над любым рейтингом.

Почему так? «По плодам их узнаете их». Ленин и Сталин первыми осуществили вековую мечту человечества — общество равенства и справедливости. Общество, в котором каждый человек мог свободно — действительно свободно! — жить и работать на благо других, на благо всего человечества, не боясь каждую минуту, что его могут сожрать конкуренты или выгнать с работы, после чего он со своей семьей и со своими альтруистическими идеями о всеобщем благе просто-напросто пойдет по миру. Когда в Перестройку жульнически «сравнивали» жизнь в СССР и на Западе, то «забывали» именно об этом.

Советский человек мог жить и трудиться, по существу, безукоризненно следуя христианской морали, при этом имея твердые гарантии того, что ему всегда будет предоставлено: жилье, питание, медицина, и его дети гарантированно смогут выучиться и подняться по социальной лестнице до самых высоких уровней независимо от социального и географического положения родителей. Для всех и в массовом порядке это было возможно в СССР и, по сути, только в СССР или в некоторых социалистических странах, окормляемых СССР.

Если обратиться к определению коммунизма (раскрепощение и пробуждение высших творческих сил в каждом человеке), то впервые в истории именно в СССР, созданным Лениным и Сталиным, появилась реальная возможность воплощения в жизнь этого великого принципа. Это был первый реальный шаг в этом направлении.

Конечно, обращаясь к истории человечества до 1917, мы найдем и там бессчетное количество великих побед, подвигов, открытий и достижений, но одновременно с этим… «Измучась всем, я умереть хочу. Тоска смотреть, как мается бедняк, и как шутя живется богачу», «Все говорят: нет правды на земле», «Наш мир, творца ошибку, плохой приют на час» и так далее и тому подобное. Это не гностические тексты, это — «часы отчаяния», которые переживали и простые люди, и великие гении человечества, ибо не было в истории прецедента правильно, справедливо, честно организованной жизни безо всех этих бесконечных грабежей, войн и несчастий.

Подчеркнем еще раз, что приведенные выше цитаты не несут какой-то гностической нагрузки. Кстати, процитированный выше сонет Шекспира завершается так: «Измучась всем, не стал бы жить и дня, да другу трудно будет без меня». Заметим: и по Шекспиру «любовь побеждает смерть». Ну, а в огромном жизнелюбии Пушкина или Омара Хайама вряд ли кто сможет усомниться хотя бы на минуту.

Итак, с одной стороны была великая мечта о том, как должна быть устроена жизнь, но с другой — как писал Радищев, «я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человеческими уязвлена стала». Любой скептик мог сказать, что за многие века ничего не поменялась. Что «богатый богатым так и живет, а бедный, как ни переворачивай его, все бедный». Что всеобщее благо — это утопия и пустые фантазии. Что единственный, по существу, выход — это узда закона и морали, надетая на звериную, хищническую природу человека. Что это, увы, неисправимо. Что если лишь попытаться дать человеку, особенно простому человеку, свободу, то он немедля «натворит неописуемых бед». Что большинство людей — лукавая, ленивая, инертная, злобная чернь, неспособная к высокому, к духовному, неспособная к творчеству. Что, выпустив их на волю, они «бессмысленно и беспощадно» разломают и раскурочат всё, а после тут же снова разделятся на богатых и бедных, но только всё станет, наверняка, еще много хуже! Что, следовательно, «мириться лучше со знакомым злом, чем бегством к незнакомому стремиться» (сразу оговоримся, что в монологе Гамлета речь шла о другом). Одним словом, как сказал один наш современник, «красивая, но вредная сказка».

Но было учение Христа, была неистребимая вера в лучшее, мечта о справедливой и свободной в подлинном смысле слова жизни. Наперекор всем бедам, всей чудовищной несправедливости, всем скептикам и циникам было неистребимое стремление к идеалу. Без веры в этот, казалось бы, недостижимый идеал, ничего не могло бы состояться. И в 1917 году, несмотря на всю кажущуюся утопичность подобных мечтаний, состоялось! Теперь мы вооружены прецедентом, а это в историко-проектных вопросах играет колоссальнейшую роль! Кто бы ни говорил теперь о «прекрасной, но вредной сказке», есть прецедент — живой и яркий пример великой страны, населенной великими людьми. Теперь есть пример страны и общества, давшей старт мировой системе социализма, которая, кстати говоря, оказалась не до конца разгромлена даже после распада СССР. И у всего этого есть, прежде всего, два имени — Ленин и Сталин.

Две главные даты в истории человечества — 7 ноября (25 октября по старому стилю) 1917 года и 9 мая 1945 — результат невероятного по масштабу и последствиям свершения, содеянного народом и возглавляемого этими людьми.

Итак, Ленин и Сталин — это две величайшие исторические фигуры из когда-либо существовавших на Земле. Ленин и Сталин — единомышленники, находившиеся между собой в отношениях учителя и ученика, самого талантливого и лучшего из всех, блестяще продолжившего дело, завещанное ему учителем. Ленин и Сталин — абсолютные мировые гении, люди, единожды присягнувшие и бесконечно преданные одной великой цели — коммунизму. И речь не идет о некоей реидеализации — только об их реальных, фактических заслугах перед историей и человечеством.

Первый этап противопоставления

Казалось бы, все просто: вот — два человека, вот — то, что они сделали. Вот — то, что сделали их, с позволения сказать, историософские, политические и идеологические оппоненты, и сделали они это у нас в стране за последние 25 лет. Вот — совершенно очевидные факты: Ленин сам назначил Сталина руководителем СССР после себя, а Сталин всегда подчеркивал абсолютный приоритет Ленина, скрупулезно следя за тем, чтобы никто не посмел ставить его, Сталина, выше его учителя.

Однако на сегодняшний день в сознании многих граждан с историческими фактами как раз всё не так просто. Сознание еще далеко не очищено от перестроечного и постперестроечного мусора, который не просто вытеснил факты, но объем которого оказался столь велик, что чуть ли не перекрывает объемы исторической правды. Да, огромное число граждан сегодня уже признают советские ценности, признают величие советского периода, для многих перестроечная ложь уже очевидна именно как ложь. И вместе с тем в условиях, когда реальная история практически вымарана из памяти, многие элементы лжи оказались чрезвычайно живучими, несмотря на вопиющую дикость, абсурд и порой даже несмотря на отсутствие какого-либо фактологического фундамента, даже сфальсифицированного.

Одним из таких элементов, правильнее сказать, информационно-психологической и пропагандистской войны против нашего народа является противопоставление Ленина и Сталина. Само это противопоставление имеет два слагаемых. Во-первых, спецпропагандистский. Во-вторых, живучесть этого мифа является прямым следствием указанного выше повреждения сознания, полученного в «зоне Ч».

Одним из первых противопоставлять Сталина Ленину начал, по-видимому, Троцкий, что диктовалось логикой его личной борьбы против Сталина. Ну, а официальной и помпезной презентацией этой темы следует считать печально знаменитый доклад Хрущева на XX съезде. Вспоминается фраза А.А. Вассермана: «Не знаю, смогу ли я когда-нибудь обнаружить хоть одно публичное действие Никиты Сергеевича Хрущева, которое не повлекло бы для страны долгосрочных, неприемлемых последствий».

Клин, вбитый Хрущевым на ровном месте в связку Ленин-Сталин, был немедленно взят в работу, по собственному признанию, А.Н. Яковлевым сотоварищи. В Перестройку это противопоставление заиграло всеми красками, которые только могли изобрести изощренно-ненавидящие умы спецпропагандистов и диссидентствующих элементов всех мастей.

Этот первый этап строился на элементарной глупости, совершенно несоответствующей всем историческим фактам: Сталин извратил идеи Ленина. Дескать, если б не Сталин со своей грубостью и жестокостью, то Ленин все сделал бы хорошо, и вообще «все сложилось бы иначе». То ли коллективизацию провел иначе, то ли вообще ее не стал проводить, то ли НЭП не стал отменять — это уже варьировалось в зависимости от взглядов конкретного перестроечного публициста на конкретном этапе Перестройки. Пожалуй, в те годы одно было неизменным — при Ленине никаких репрессий не было бы, и с Троцким, Бухариным, Зиновьевым, Тухачевским и прочими Ленин бы так не поступил.

Приведем небольшую цитату из книги Ф.И. Чуева «140 бесед с Молотовым». На вопрос о том, кто был более суровым, Ленин или Сталин, Молотов ответил:

«Конечно, Ленин. Строгий был. В некоторых вещах строже Сталина. Почитайте его записки Дзержинскому. Он нередко прибегал к самым крайним мерам, когда это было необходимо. Тамбовское восстание приказал подавить, сжигать все. Я как раз был на обсуждении. Он никакую оппозицию терпеть не стал бы, если б была такая возможность. Помню, как он упрекал Сталина в мягкотелости и либерализме. „Какая у нас диктатура? У нас же кисельная власть, а не диктатура!“».

Но о том, что Ленин мог давать команды типа «сжигать всё», заговорили несколько позднее.

В начале же Перестройки внушалась сверхупрощенная до идиотизма и лживая конструкция: Ленин — хороший, потому что сделал революцию, потому что мудрый, добрый, справедливый и тому подобное, а Сталин — кровавый диктатор, жестокий тиран, а если он что-то и сделал, то все им сделано совсем не лучшим образом и с неоправданно большими жертвами, чего Ленин никогда бы не допустил.

Собственно, принципиальная схема пропагандистской войны, которая строилась от этого противопоставления, и была озвучена Яковлевым:

«После ХХ съезда в сверхузком кругу своих ближайших друзей и единомышленников мы часто обсуждали проблемы демократизации страны и общества. (…) Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработала (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А в случае успеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом и „нравственным социализмом“ — по революционаризму вообще».

Именно по этой схеме перестроечная пропаганда и сработала. Конечная цель была достигнута — СССР больше нет.

Второй (современный) этап противопоставления

В последние годы эта тема вновь активизировалась в неожиданном, на первый взгляд, ключе. Центральный посыл, часто встречающийся сегодня в консервативно-патриотической среде, можно сформулировать примерно так: Ленин — безбожник-интернационалист, желавший поражения своей стране, не понимавший значения и ценность России, а в пределе — немецкий шпион (отдельная «благодарность» деятелям из левых партий, примчавших на Болотную, тем самым увеличив информационно-пропагандистский потенциал темы «Ленин — немецкий шпион»), а вот Сталин — совсем другое. Сталин — это патриот, красный монарх, возродитель духовности (уже несмотря и на взорванный Храм Христа Спасителя) и державности, железной рукой наводивший порядок в стране и высоко поднявший авторитет страны в мире. То есть спецпропаганда в противопоставлении Ленина и Сталина поменяла знаки! Ленин — плохой: он не патриот и революционер. Сталин — хороший: он патриот и не революционер. Ленин разрушил великую империю, Сталин возродил великую империю.

В чем истинный смысл запуска этой концепции? Теперь становится уже совершенно очевидно: соединение коммунизма (которое на этом этапе противопоставления олицетворяет вроде как только Ленин) и глубокой русской, православной, соборной, имперской традиции (которое олицетворяет вроде как только Сталин) является главной идеологической и мировоззренческой опасностью для наших врагов. Выделим три аспекта проблемы.

Во-первых, вколачивается клин в историю русского коммунизма, повторимся, на ровном месте. Здесь дезавуируется само понятие, само явление русского коммунизма или русского большевизма. Сталин-имперец противопоставляется Ленину-большевику, откуда следует, что сильная русская империя не может существовать в коммунистическом модусе. Либо державность, либо строительство коммунизма. Либо Россия, либо коммунизм. Либо-либо.

Во-вторых, в сознании граждан дополнительно наращивают хаос. Ибо такое противопоставление «Ленин vs. Сталин» — это натуральный бред, который не может быть принят без дополнительных деформаций исторического сознания. Что, в свою очередь, активизирует и другие губительные процессы в сознании: невозможно уверовав в одну чушь, оставить в целости и сохранности другие свои представления о мире: сознание человека комплексное, и если в одном вопросе начинает уничтожаться логика и здравый смысл, то это обязательно отразится и на других взглядах индивида.

В-третьих, вновь осуществляется попытка разорвать саму русскую историю, причем в той ее части, которая неразрывна по определению: вы говорите о единстве русской истории, о единстве дореволюционного и советского периодов?! Полноте! У вас даже Ленин со Сталиным не стыкуются! Не говоря об остальном. Русская история пускается в распыл.

Но почему это воспринимается частью граждан, причем патриотически настроенных и даже явно поглядывающих в сторону советского? А это уже результат, образно говоря, облучения, полученного в «зоне Ч». Порушенное сознание, полная каша в голове вместо истории, когда отличить вранье от фактов вообще уже не представляется возможным — вот питательная почва для восприятия подобных мифов. Для большинства граждан теперь уже почти невозможно, не будучи профессиональным историком, увидеть и понять такие вещи, как например, взаимоотношения Ленина и Парвуса. Пломбированный вагон — был он или нет? А если был, то что это значит?

Уже даже дело не только в отсутствии каких-то элементарных знаний. Гораздо хуже, что для многих граждан становится катастрофически тяжело «сложить два и два». С одной стороны — отсутствие сколько-нибудь вразумительных, даже косвенных доказательств финансовых и, говоря современным языком, спецслужбистских отношений Ленина с Германией. С другой стороны — все враги Ленина (как внешние — Колчак, Денинкин & Co, так и внутренние — Троцкий & Co) имели многочисленные задокументированные, а зачастую и широко ими же рекламируемые контакты с иноземными державами с целью разгрома и разграбления родной страны.

И при всем этом: кто говорит о «немецком шпионе Ленине»? Всё та же развеселая компания — сванидзы, познеры, радзинские и так далее. Все те, кто брехал на протяжении 25 лет о то ли 60, то ли 110 миллионах жертв сталинизма, все те, кого тысячи раз ловили на лжи. Не надо быть историком, достаточно элементарного здравого смысла, чтобы самостоятельно дать оценку версии о «немецком шпионе».

Почему-то с самого начала только большевики под руководством Ленина защищали свою страну, опираясь на свой народ, а «русские патриоты» монархического и иного контрреволюционного разлива активнейшим образом, плечом к плечу, в полном «сердечном согласии» с Антантой и — о, ужас! — той же Германией атаковали Россию со всех сторон совершенно варварскими методами. Так кто же оказался патриотом — Ленин с большевиками или их враги?

Мотивируя свою готовность перейти на сторону большевиков, герой пьесы «Дни Турбиных» капитан Мышлаевский говорил: «По крайней мере, я буду знать, что служу в русской армии».

Кстати, всегда удивляло то, с какой силой на некоторых граждан действует аргумент: Германия была заинтересована в выходе России из войны, поэтому немцы снарядили Ленина, чтобы тот сделал революцию. Но, извините, давайте уж тогда до конца следовать этой, с позволения сказать, «логике»: Ленин осуществил революцию в России, а всего через год произошла революция в Германии, вдохновленной русским примером. Так кто на кого работал: Ленин на кайзера или кайзер на Ленина? И тогда вместо старого клише «Ленин — немецкий шпион» возникает новое и не менее экстравагантное: «Вильгельм II — большевистский шпион». Как говорится, клин клином.

Ещё одно слагаемое, определяющее живучесть темы «Ленин vs. Сталин», состоит в том, что сегодня люди, предощущая беду, находясь в условиях ценностно-смыслового вакуума, пытаются найти для себя какой-то выход. Обманутые, разочарованные, одновременно с этим пребывая под гнетом собственного отступничества, люди уже не могут не смотреть в сторону СССР. Но признать во всем объеме, что же произошло в 1991 с тобой лично, почему лично ты поверил перестройщикам-демократам, что тобой на самом деле двигало, что лично ты мечтал получить взамен — это означает или колоссальное духовное преображение, или полный моральный слом. В результате идёт мучительный процесс постепенного признания советского величия и советской правды, поэтапного признания, возвращения элементов советской истории и идеологии. И вот здесь в центре внимания многих оказывается Победа в Великой отечественной войне.

Можно сказать, что менее всего в перестроечной грязи вываляли Победу. Подчеркнем: не войну, не ход войны, не события тех лет, а только сам факт Победы. Победа была. Это, скрепя черное сердце, либералы признают. У нас все-таки не прижилась версия, согласно которой гитлеровцев победили американцы. Тут же либералы ревут и стонут о том, что были огромные жертвы, что «закидали трупами», что победили вопреки Сталину и благодаря тупости Гитлера, что, может, и вообще все было зря и так далее и тому подобное. Но Победа была. И вот за этот факт начинает цепляться сознание.

При этом, как этого достиг советский народ, как был организован тыл, как воевали на фронтах и пр., мало кто из рядовых обывателей сегодня может вразумительно рассказать, ибо, повторимся, фактология стерта из памяти. Известно одно — в той войне мы всех победили, и это греет душу. А факт этот связан со Сталиным. А далее начинается специфическая переоценка перестроечных мифов относительно Сталина. Сталин организовал репрессии? Так вроде ж он только элиту чистил (что, кстати, совсем недалеко от истины). А раз так — посмотрите на нашу, современную элиту: она ж только этого и заслуживает! Как говорил Вассерман, чем больше нынешняя элита будет говорить о том, что сталинские достижения оказались возможны лишь потому, что была принесена мученическая жертва в лице тогдашней элиты, тем больше в народе будет возникать желание принести в жертву нынешнюю элиту, коль скоро это дает такой эффект. При Сталине мы расположились в Европе — знай наших! При Сталине мы создали атомную бомбу, и «тупые пиндосы» до сих пор нас страшно боятся. И тут вступает в дело противопоставление с Лениным.

А что знает средний потребитель информации о Ленине? Он сделал революцию. Всё. А зачем? Вроде же была Российская Империя, сильное государство. Усилиями либеральных СМИ (а отчасти и усилиями классической советской пропаганды, но тогда это не имело такого значения) имя Ленина намертво связано с такими событиями и явлениями как свержение царя, разложение русской армии, пораженчество, разруха и тому подобное.

Речь не о том, что Ленин не хотел свержения самодержавия. Речь о том, что по факту историческая роль Ленина в тот период сводилась к несколько иному. Прежде всего — к собиранию страны после того, как буржуазное Временное правительство за полгода чуть не пустило страну в распыл. Роль Ленина состояла в тяжелейшем противостоянии с интервенцией и Белой армией, моментально снюхавшейся с интервентами. Как говорил А.Н. Толстой устами Рощина: «В Добрармию идут только мстители, взбесившиеся кровавые хулиганы… „Так за царя, за родину, за веру мы грянем громкое ура…“ И — на цыганской тройке за расстегаями к Яру…». Ирония судьбы: всегда твердившие о приоритете классовой борьбы большевики оказались патриотами, защищавшими Родину от иноземных хищников, а для многих записных белых патриотов собственные классовые интересы в решающий момент оказались выше интересов России. Подчеркнем — для многих, но далеко не для всех. Немало белых патриотов отказывалось воевать рука об руку с иностранцами против своего народа. И когда они так или иначе переходили к красным (иногда уже после Гражданской), они шли не к большевикам, нет. Они шли туда, где была Россия, их великая Отчизна.

Роль Ленина также состояла в восстановлении экономики в стране, разоренной мировой и Гражданской войнами, в разработке и осуществлении первых шагов по индустриализации — и эти проекты, заметим, уже стартовали в тяжелейших условиях Гражданской войны.

Ну, и возвращаясь к свержению царя и разложению армии, вспомним, что в момент Февральской революции (а царя свергали именно тогда, а не в октябре 1917) большевики были, мягко говоря, не самой влиятельной силой в стране, и уж совершенно точно гг. Гучков, Шульгин, Львов, Рузский, Алексеев и другие в большевиках не числились и с Лениным не советовались. А генерал Деникин, например, отрицал сколько-нибудь значимую роль большевиков в пресловутом разложении армии.

Теперь о якобы постепенном отходе Сталина от коммунизма в пользу державности. Надо сказать, что подобные тезисы обычно ставят в тупик. Ибо своей абсурдностью в первый момент просто выбивают из рамок нормальной человеческой логики, фактов, здравого смысла. Ибо это сюр. Однако поскольку такой вопрос поставлен, он требует комментария. Во-первых, вся сталинская идеология была коммунизмом пропитана насквозь, сверху донизу. Сталинская идеология строго базировалась на учении Маркса и Ленина. Во-вторых, идеями коммунизма, именем Ленина, его абсолютным политическим и, если так можно выразиться, историософским авторитетом, Сталин мобилизовал народ на индустриализацию, мирное строительство до войны, на Победу, на послевоенное восстановление. Понятия Сталин и коммунизм неотделимы. Вот две цитаты из речи Сталина на параде 7 ноября 1941 года:

«Дух великого Ленина и его победоносное знамя вдохновляют нас теперь на Отечественную войну так же, как 23 года назад.»

«Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!»

Не отход от коммунизма в пользу русского национализма, а синтез коммунизма и русской истории — вот, что главное в сталинской идеологии.

Но разве этого нет у Ленина? Именно отношение к русскому крестьянину стало тем главным новшеством, которое Ленин привнес в марксизм, по существу, признав особую роль русского народа в революции. И оппонентом здесь и Ленину, и Сталину выступал Троцкий. Приведем еще несколько цитат из упомянутой книги «140 бесед с Молотовым».

«Троцкому казалось, что выход из положения — буржуазная республика. Поскольку нас не поддержал западный рабочий класс, а с крестьянством союз не выйдет. Вот его главный недостаток. (…) А вот Ленин, в том и сила его, он сумел найти подход к крестьянству, критиковал мелкобуржуазную сущность крестьянства, но видел и его трудовую сторону. Если подойти к трудовому крестьянству правильно, то оно нас поддержит. В этом теоретическое новшество Ленина в марксизме, и практически он оказался прав.»

«Троцкий и его представитель по хозяйственным делам Пятаков, и потом Зиновьев (…) выступали с возражением: какой социализм с середняком? Это мелкобуржуазный социализм. А Ленин говорил, что мы должны осторожно с крестьянином дело вести, неторопливо, учил: нам надо сохранить союз с крестьянством — это единственный выход из положения»

«Троцкий говорил, что социалистическая революция — это рабочая революция. Любой марксист так считает. Троцкий не такой был глупый человек, чтобы подать себя в неуклюжем виде. Он говорит, дескать, вы все признаете, что социализм может построить только рабочий класс. Роль крестьянства какая? Если крестьянин пойдет за рабочим классом… Да он не может пойти, потому что в своем большинстве мелкобуржуазен! Поэтому мы должны вести курс на социализм постольку, поскольку рабочий класс нас сможет поддержать. Но так как на пути стоит непонимающее социализм крестьянство, то мы в такой обстановке победить не можем иначе, как в том случае, если нас поддержат на Западе, фактически там начнут, а мы уже в хвосте пойдем за ними.

Выходит, нам деваться некуда, надо сдаваться. Потому что без крестьянства нам нельзя победить, а они против социализма. И на Западе революции нет.

Ленин прав: без крестьян нельзя. (…) У Ленина очень хорошо сказано об этом, ясно, не подкопаешься: мы понимаем союз с крестьянством в том смысле, что крестьянство поддерживает диктатуру пролетариата. В какой-то мере и середняк тогда был нейтральным. А беднота, Ленин считал, может пойти за рабочим классом, ее основная масса. Вот в этом его сила. Нечего ждать Запада.»

Учитывая, что крестьянство составляло приблизительно 80% населения страны, хочется спросить сторонников версии «Ленин против русских»: крестьяне в России — они нерусские?

Есть и еще одно крайне важное слагаемое этого противопоставления, которое было рассмотрено в докладе на недавнем семинаре «Суть времени — Новосибирск». В специальном выпуске программы «Суть времени» от 29.09.2011 говорилось о том, что все перестроечные и постперестроечные годы для самых разных политических сил в России существовал антисоветский консенсус. В рамках этого консенсуса неизбежна совершенно определенная последовательность доминирования (смена) идеологий или разновидностей антисоветской идеологии:

• либеральная (Ельцин, Чубайс, Гайдар);
• центристская или умеренно-консервативная (Путин);
• националистическая (условно, например, Рогозин);
• религиозно-фундаменталистская;
• фашистская.

С фашистской идеологией России приходит конец.

На сегодняшний день элиты находятся где-то на границе центристской и националистической идеологий. Это и создает политико-идеологический запрос на противостояние Сталина-имперца-державника против Ленина-антипатриота-коммуниста. То, что политико-идеологические запросы удовлетворяются мертвыми концепциями, не имеющими реального исторического содержания плюс опровергаемыми «на раз», — все это плохо само по себе. Это — крайне зыбкий фундамент для сколько-нибудь серьезных проектов по спасению страны в условиях, когда обстановка и внутренняя, и особенно внешняя ухудшается с каждым днем. В конечном счете — это ловушка для самой элиты, поскольку как бы сильно ни были дезинформированы граждане относительно исторических событий, такое шило крайне трудно утаивать в мешке продолжительное время.

Итак, восстановление связки, практически абсолютной (насколько это возможно для двух человек, являющихся соратниками и единоверцами), Ленин-Сталин является важной пропагандистской и информационной задачей.

Некоторые выводы

Заканчивая разговор о Ленине и Сталине, хочется еще раз сказать о том, что же самое главное с точки зрения объединяющего их?

1. Абсолютное мировоззренческое и идеологическое единство взглядов. Надо четко понимать, что эти люди, как и Молотов, и Свердлов, и Дзержинский, и Фрунзе, и Каганович мыслили категориями мировой революции и окончательной победы коммунизма. «Крен» сталинской политики в сторону державности и государственности имел строго эту же цель и начался еще при Ленине. Западный пролетариат не поддержал революцию 1917 у себя дома, как этого ожидали большевики. А русский народ показал свою глубокую революционность; оказалось, что коммунистическая идея созвучна, прежде всего, русской душе и русскому духу. Поэтому оставалось одно — наращивать мощь СССР, подавая пример другим. Не одновременная (или почти одновременная) революция во всех странах, а постепенный переход страны за страной в социалистический лагерь, наращивание и усиление мировой социалистической системы. Кстати, мировая социалистическая система и существовала строго с опорой на СССР. И фактически с центром в Москве. Хрущев и Микоян оттолкнули Китай, Тито отошел сам, но в целом СССР имел абсолютное влияние на большинство соцстран. Кстати, все разговоры о том, что СССР «зазря кормит» страны 3-го мира, — это глупые и вредительские разговоры, ибо тем самым мы отбирали колонии у Запада, лишали западных капиталистов колониальных бонусов, и запирали их у себя дома — один на один со своим народом.

2. С точки зрения политической борьбы Ленин и Сталин были всегда по одну сторону баррикад. Им противостояли Троцкий с левыми, Бухарин с правыми и так далее. Счет в голосованиях в Политбюро долгие годы был не в пользу Ленина и Сталина, которые всегда выступали единым фронтом. Кстати, именно победа антиленинских-антисталинских сил, преломленная в призме ленинградского дела и андроповской модернизации, и привела к Перестройке. Силы эти крайне схожи. И по вопросу о том, что время социализма на Западе еще не наступило, а значит надо сдаваться. И по вопросу об опоре на иностранные державы в своей политической борьбе. И по вопросу о частной собственности. И по вопросу об опоре на мелкого собственника, на кулака, по существу — на эксплуататорский класс. Кстати, вопрос о кулачестве с его жестокостью и стяжательством имеет самое прямое отношение к вопросам метафизики и духовного роста. Если человеком принимается необходимость духовного восхождения, то эксплуатация человека человеком невозможна. Если нет — она вновь возникнет даже, казалось бы, на пустом месте. Что, собственно, и произошло.

3. По краткому выражению Кургиняна, Ленин очень высоко ценил Сталина, Сталин бесконечно почитал Ленина. И не надо думать, что Сталин был вынужден это делать. Хрущев, наплевав на все, напал на Сталина, хотя при его жизни он был для Хрущева «батько Сталин!». А у Сталина особенно после Победы был достаточный ресурс для того, чтобы провозгласить себя № 1.

4. Сталин учился у Ленина, перенимал ленинские идеи быстрее и лучше, чем кто-нибудь другой. Это сказалось и в вопросе о НЭПе, и об СССР и во многих других вопросах. Оба внимательнейшим образом относились к таким вопросам, как, например, отмена товарно-денежных отношений. Пока это было невозможно, при Сталине вводились такие уникальные системы как метод повышения эффективности экономики, который создавал предпосылки не только для увеличения производительности труда и уменьшения себестоимости товаров, но и способствовал возникновению совершенно особого морального климата в коллективах. Уничтожались поводы для нездоровой конкуренции внутри коллектива, и вместе с тем гарантировалось адекватное вознаграждение в соответствии с личным вкладом. С одной стороны, курс на уничтожение гнета денег, и с другой — воспитание в людях чувства того, что в коллективе при честной работе, направленной на решение общей для всех задачи, справедливое отношение гарантировано, создавало внешние предпосылки для морального, духовного восхождения каждого человека. Эт