Форум : Лютики-цветочки (и все остальные растения) - #2

ГРАНАТ

Турок Хасан наивно вообразил, что может воздвигнуть стену, через которую не проникнет любовь. Так он думал, огораживая свой дом высокой каменной стеной, ибо с ним по соседству жил грек Симонид, у которого росла дочь, прелестная Артемида, а у него, у Хасана, рос сын Хасиз. Стена Хасана была очень высока, но куда выше был стоявший в саду кипарис. И когда Хазис однажды взобрался на дерево посмотреть, кто за стеной так чудесно поет и играет на арфе, то увидел черноволосую Артемиду. Хасиз знал, что Артемида гречанка, а он турок. Еще с детства отец внушал ему ненависть и презрение к грекам. Но Хасиз не подозревал, что красота Артемиды и ее пение способны превратить ненависть в любовь, а презрение – в восторг. Ха, влюбиться в гречанку – это был бы позор не только для его семьи, но и для всего его народа. И все же Хасиз на другой день опять взобрался на дерево, убеждая себя, что вид гречанки заставит его еще сильнее возненавидеть ее. Ходит с открытым лицом и каждый прохожий может глазеть на нее. Порядочная турчанка прячет лицо под чадрой, сберегая красоту только для мужа. Если бы Хасиз, слезая с дерева, бросил взгляд на тень кипариса, то видел бы, как с каждым днем та становится все длиннее, но кроме Артемиды он ничего вокруг не видел. Однажды утром Хасиз не дождался пения Артемиды, не слышал его ни днем, ни вечером. Юноша забеспокоился, что с Артемидой? Почему она не вышла в сад, почему не поет и не играет? Всю ночь он не смыкал глаз, а наутро попросил служанку выведать у служанки соседей, не больна ли Артемида. Но нет, - служанка разузнала, что Симонид запретил дочери появляться в саду, ибо увидел, как турок сидел на кипарисе и смотрел на нее. Обозлившись на грека и на себя, Хасиз срубил дерево. И опять в саду Симонида зазвучали песни и музыка. Но как перепугалась Артемида, когда ее вдруг окликнули по имени. Из-за стены донесся голос:

- Артемида, Артемида! Подойди поближе, я скажу тебе только три слова.

Артемида приблизилась к стене, и к ногам ее упал камень, а в отверстии стены появилось лицо. По черным усикам, черным бровям и черным глазам она могла прочесть эти три слова, даже если губы юноши не произнесли их. Но женщинам нравиться слышать эти слова и Артемида спросила:

- Что же ты хотел сказать мне?

- Я люблю тебя, - тихо прошептал Хасиз.

- Но ты турок, а я гречанка, - Артемида попыталась погасить вспыхнувшее в сердце пламя.

- Нет, я человек и ты человек: грек ли, турок ли, любви нет дела! - воскликнул Хасиз.

- Но этого не поймут наши отцы, - сказала Артемида.

- Мир гораздо шире наших отцовских дворов. Мы молоды, руки наши сильны, не нужен нам этот огороженный сад, - сказал Хазис, взяв возлюбленную за руку, и Артемиде показалось, что стена рухнула, что оливковые и апельсиновые рощи, горы и моря, пшеничные поля и городские храмы, манят ее и Хасиза. Но не так-то легко рушились стены вокруг умов Хасана и Симонида. Хасан оставался турком, а Симрнид – греком .

- Я не позволю тебе привести в дом гречанку! - сказал Хасан своему сыну.

- Турку я свою дочь не отдам! - заявил Симонид.

- Мы покинем ваши старые дома и станем людьми, одинаково строптиво ответили своим отцам влюбленные и назначили день свадьбы.

- Если сын позорит свою семью и свой народ, то уж лучше такого сына не иметь, - решил Хасан и ночью отправился к старику Кемалю, о котором поговаривали, что он знает тайну греческого огня. Хасан поведал Кемалю, какое горе стряслось у него в семье и просил старого мастера приготовить огненное яблоко.

- В день свадьбы я брошу его к их ногам в назидание своим младым детям и всем турецким юношам. Я турок и ты турок, и Аллах благословит наше доброе дело, - уговаривал Хасан Кемаля.

- Да будет по-твоему, - ответил Кемаль, но, проводив Хасана, старик призадумался, в чем же повинны юноша и девушка, почему они должны умереть в чудесную пору расцвета своей жизни? И он вспомнил собственную молодость.

Он тоже когда-то полюбил гречанку, но послушался запрета отца, оставил ее и всю жизнь терзался беспрерывной тоской. Нет, он не станет убийцей чужого счастья, он выдумает другое яблоко, которое принесет молодым людям благодать. Утром, в день свадьбы Хазиса и Артемиды, Кемаль разогрел бычью кровь, влил ее в круглую оболочку и насыпал туда семян какого-то дерева. Сделанное так яблоко он отдал Хасану .

- Получай свое огненное яблоко. Смотри, оно еще совсем горячее. И да будет так, как захочет Аллах.

Большая толпа обступила дома Хасана и Симонида, когда оттуда выходили Хасиз и Артемида, чтобы повенчаться и уйти по белу свету искать работы и приюта. Их провожали проклятья отцов, слезы сестер и насмешки братьев. Растолкав толпу, перед ними встал Хасан, замахнулся и бросил к ногам возлюбленных огненное яблоко. Все застыли от ужаса, но случилось чудо, яблоко раскололось, и из него полилась кровь, и посыпались семена. А молодые стояли и улыбались, ибо знали, что проклятья отцов судьба обернула в благословение. Молодые собрали высыпавшиеся семена и ушли в чужие края, возделали там клочок земли и посеяли, омытые кровью семена. И выросло дерево с красными цветами и такими же красными плодами. Гранатом – деревом счастья – назвали это дерево греки и завели обычай бросать жениху и невесте под ноги плод граната. Этим они желают новобрачным такую же счастливую, богатую потомством жизнь, какая была у Хасиза и Артемиды.