“Бетховен Учитель музыки сказал ему, что как композитор он безнадёжен. Роден Был неуспевающим учеником и три раза безуспешно сдавал экзамены в школу искусств, а его отец вообще считал сына идиотом. Карузо Его учитель считал, что у Карузо нет голоса и что он никогда не сможет петь. Томас Эдисон Учителя говорили, что он слишком глуп, чтобы чему-то научиться. На первых двух работах у него дела шли неважно и с обеих его уволили за непродуктивность. Изобретая лампочку он провёл более тысячи неудачных опытов. Генри Форд Пять раз безуспешно начинал бизнес. Альберт Эйнштейн Не разговаривал до 4 лет. Плохо учился в школе. Родители и учителя думали, что он недоразвит. Его исключили из школы. А после он провалил экзамены в политехническую школу Цюриха. Уолт Дисней Был изгнан из газеты за отсутствие фантазии и креативных идей. После этого он неоднократно начинал бизнес, который заканчивался банкротством. Мерлин Монро Продюсер сказал, что она не может играть, т.к. совсем не привлекательна. Битлз Студия звукозаписи отказала группе по причине «плохого звука». Харрисон Форд Один высокопоставленный чиновник сказал ему, что актёрская профессия не для него и чтобы тот не вздумал заниматься этим всерьёз. Уинстон Черчиль В конце жизни он был приглашён произнести речь. Он согласился, пришёл и сказал только одну фразу: «Никогда, никогда, никогда не сдавайтесь!» На этом его речь закончилась. Слушатели поняли, что ничего более важного он сказать не имел”. (с)
23:40 12 Август 2022
Svetlena
Старожил
сообщений 3835
1067
«Всё мое детство прошло за кулисами. Меня засовывали в комнату, набитую реквизитом, и там был мой детский мир. Я испытывал абсолютный восторг. Пока шел спектакль, я играл в этой комнате, находя там для себя игрушки среди реквизита. Однажды я так заигрался, что не обратил внимания на то, что идет спектакль, и вышел на сцену к маме, весь обвешанный оружием, пулеметами. Мама пришила мне к брюкам новые пуговицы, и у меня не застегивалась ширинка. Вот я и пришел к маме, чтобы она мне застегнула ширинку, я всегда обращался за помощью к ней. А на сцене шел спектакль по пьесе Мольера и мама была в старинном костюме, в парике… Возникла пауза в зале и на сцене, а потом дикий хохот. С мамой был шок. Мы жили тогда в Витебске, в Белоруссии. В течение месяца весь город рыдал от хохота. Это был мой первый выход на сцену. Я его запомнил на всю жизнь». (Николай Еременко младший)
20:13 14 Август 2022
Svetlena
Старожил
сообщений 3835
1068
“Когда мне исполнилось двадцать пять лет, случайный попутчик в поезде поинтересовался: доводилось ли начинать жизнь с нуля? Я тогда рассмеялась и дерзко повела худощавым плечом. Зачем? Мне нравится моя жизнь, и я не собираюсь в ней что-то менять. Он кивнул, выстроил из рафинада башню и рассказал, что уже трижды поднимался на вершину и трижды скатывался вниз. Признаюсь честно, подумала, что он либо неудачник, либо не умеет жить, и наивно решила, что со мной ничего подобного не случится. Ошибалась. «Все с начала» было после развода, нового замужества и ухода с должности менеджера по подбору персонала в литературный «запой». Именно тогда в минуты душевного дискомфорта стала читать истории изменивших свою жизнь после сорока. Биографии Уолта Диснея, Доктора Сьюзе и Стивена Спилберга. Особенно впечатлила история Веры Ванг – дизайнера свадебных платьев. В юности девушка профессионально занималась фигурным катанием, но ее не взяли в американскую олимпийскую сборную, и лед под ногами стал плавиться. Фигуристка сняла коньки, выбросила тренировочную толстовку и отправилась изучать историю искусств в Париж. Жила на раскладном диване и пыталась осознать городскую небрежность. Далее перешла в журнал «VOGUE» и пятнадцать лет занимала должность старшего редактора. Попробовала себя в дизайне платков, ремешков и сумок, но вскоре поняла, что это не ее и занялась свадебными нарядами. Вере на тот момент исполнилось сорок и начинать новое оказалось не очень некомфортно. Ведь нужно было сделать полный разворот, заявить о себе и сломать представление о подвенечной моде. Убрать километры фаты и фатина. Ввести цвет ситцевой розы, незрелого кизила, чайного дерева и абрикосового вина. Лимонную тень и банановый сорбе. Цвет паутины, дыма, персикового пуха. Приучить дам к шелковому кружеву и сатин-дюшесу. Она справилась, и в ее многослойных платьях идут под венец многие звезды кино. Александр Палиенко утверждает, что не стоит держаться за прошлое. Это сделает нас свободными и бессмертными. Не получилось – отпусти и начни снова, но уже с другой ноты. Слишком жирный обед – встань из-за стола. Не срастается брак – верни себе девичью фамилию. Не удается выйти замуж – пора пожить в одиночку без навязчивого поиска и склеивания там, где не берет даже самый мощный суперклей. Не приносит удовольствия работа бухгалтера, пришло время заняться куклами сластенами. Гоген начал рисовать в тридцать четыре. До этого он служил биржевым маклером. Чарльз Буковски издал свою книгу в сорок девять. Первая персональная выставка Поля Сезанна состоялась, когда тому исполнилось пятьдесят шесть лет. Амансио Ортега, владелец Zara, до тридцати семи лет работал помощником в магазине. Харрисон Форд долгое время был плотником. Мой свекр в пенсионном возрасте начал активно заниматься большим теннисом. Сейчас ему за семьдесят, но он до сих пор занимает призовые места. Мы жили на этой земле не единожды. Учились ходить, произносить звук «р», держать ложку и шнуровать ботинки. Бесконечное количество раз теряли, терялись, рожали, рождались, становились на колени и поднимались с колен. Поэтому совсем не страшно начать с начала, намного страшнее так ничего и не начать”.
(Ирина Говоруха)
0:33 15 Август 2022
Svetlena
Старожил
сообщений 3835
1069
“Краткий курс тоскливой жизни
Путеводитель по школьным страданиям великих людей:
• Марк Твен притворялся по утрам мертвым, чтобы не идти в школу. За плохое поведение его сажали на женскую сторону класса, но он не считал это наказанием. По воспоминаниям его матери Джейн Клеменс и дочери Сюзи Клеменс • Дмитрий Менделеев ненавидел в гимназии латынь и заставлял отца делать за него домашние задания. По воспоминаниям его ученицы и лаборантки Ольги Озаровской • Как-то Владимир Набоков нарисовал карикатуру на своего домашнего учителя. Тот показал ее родителям со словами: «Вот последнее произведение вашего дегенеративного сына». По воспоминаниям Набокова • Принимая Максимилиана Волошина в гимназию, директор предупредил его мать, что идиотов исправить невозможно. По воспоминаниям Волошина • Однажды директор школы порол Джорджа Оруэлла до тех пор, пока у хлыста не отлетела рукоятка. По воспоминаниям Оруэлла • Даниил Хармс приносил в школу валторну и играл на ней во время уроков, а если учитель хотел поставить ему двойку, давил на жалость и назывался сиротой. По утверждению его биографа Александра Кобринского • Джеймса Джойса одноклассники однажды избили из-за того, что он считал Байрона лучшим из поэтов. По воспоминаниям его брата Джона Джойса • Когда Сальвадор Дали понимал, что его могут вызвать к доске, он прятался под лавку и закрывал лицо руками. Тогда учителя разрешали ему выйти из класса и погулять в саду, чтобы успокоиться. По воспоминаниям Дали • Пабло Пикассо ненавидел школу, и няне приходилось буквально вносить его на занятия. Спустя какое-то время ему удалось убедить своих родителей в том, что духота в классе пагубно отражается на его здоровье, и его перевели в частный колледж. По утверждению его биографа Анри Гидель • Николая Гоголя одноклассники за его мрачность прозвали Таинственный Карло — в честь героя романа Вальтера Скотта. По воспоминаниям его одноклассника Александра Данилевского • Ивана Бунина директор однажды при всем классе назвал тупоголовым. Бунин в ответ назвал его остроголовым. По свидетельству Александра Бахраха со слов Бунина • Михаила Лермонтова одноклассники называли лягушкой. По воспоминаниям его одноклассника Андрея Миклашевского • Владимир Маяковский удивлял учителя по Закону Божьему своим взглядом на грехопадение. Он считал, что для Адама необходимость в поте добывать свой хлеб была благом — ведь каждый должен работать. По воспоминаниям его учителя подготовительного класса Платона Цулукидзе • Учитель Александра Блока как-то оставил запись в его дневнике: «Блоку нужна помощь по русскому языку». По воспоминаниям его тети Марии Бекетовой • После уроков алгебры Михаил Булгаков и товарищи стояли на головах, чтобы поставить мозги на место. По воспоминаниям его сестры Надежды Земской • Антон Чехов не любил ходить в гимназию в форменных брюках и предпочитал клетчатые панталоны. Когда за это его ругал директор, Чехов утверждал, что брюки у него украли. По воспоминаниям его одноклассника Александра Вишневского • Как-то Михаилу Зощенко показалось, что, вызывая его к доске, учитель произнес его фамилию с издевательской интонацией. После урока Зощенко догнал учителя и обещал плюнуть в него, если это повторится. По утверждению его биографа Бернгарда Рубена • Однажды учитель словесности в гимназии Корнея Чуковского рассказывал об устаревших словах и предрекал слову «отнюдь» скорую смерть. Чуковскому стало жалко слово, и он подговорил своих одноклассников вместо «нет» использовать «отнюдь». Администрация гимназии посчитала это нарушением дисциплины и оставила Чуковского без обеда. По воспоминаниям Чуковского • У Ингмара Бергмана срабатывал рвотный рефлекс каждый раз, когда его приводили в школу. По воспоминаниям Бергмана • Максима Горького одноклассники обзывали «бубновым тузом» за желтую рубаху, в которой он ходил в школу. По повести «Детство» • В первый же учебный день директор выгнал Диего Риверу из школы, крича ему вдогонку: «Дерзкий сопляк, маленькое чудовище!» Что послужило причиной, точно неизвестно: то ли Ривера усомнился в умственных способностях директора, то ли швырнул в одноклассника чернильницу. По утверждению его биографа Льва Осповата • Михаила Пришвина отчислили из прогимназии после того, как на уроке он сказал учителю географии: «Слушайте, козел! Если вы не прекратите придираться ко мне, я вам морду разобью!». Учителем географии был Василий Розанов, его ненавидели все ученики. По воспоминаниям его одноклассника Николая Семашко • Преподаватель словесности Велимира Хлебникова был очень недоволен учеником — он считал, что у Хлебникова есть способности к литературе, но он их губит стремлением к «необычайным выражениям». По воспоминаниям его одноклассника Бориса Денике • Александра Грина исключили из училища за то, что он переделал стихотворение Пушкина «Собрание насекомых», высмеяв в нем школьных учителей. По воспоминаниям Грина • Одноклассники прозвали Перси Шелли Безумным Шелли и почти каждый вечер издевались над ним — они окружали его, забрасывали комьями грязи и хором выкрикивали его имя. По утверждению его биографов Яна Гилмора и Джеймса Биери • Томаса Эдисона школьные учителя признали «ограниченным» учеником. По утверждению его биографа Скотта Тила • Однажды домашний учитель Анри Сен-Симона решил выпороть его за пренебрежение уроками. Пока он подготавливал розги, Сен-Симон молча вынул из кармана перочинный нож и вонзил лезвие учителю в ягодицу. По утверждению его биографа Станислава Вольского • Роберта Стивенсона в детстве мучили повторяющиеся ночные кошмары, в которых ад и божья кара сливались со школьными заданиями. По воспоминаниям Стивенсона • Алексея Толстого одноклассники называли Ленька-квашня. По воспоминаниям его матери Алексадры Бостром • Фенимора Купера отчислили из колледжа за то, что он заложил порох в замочную скважину двери студенческой комнаты и поджег его. По утверждению его биографа Дэвида Маккалоу • В коллеже, в котором учился Оноре де Бальзак, провинившихся учеников запирали в чулан. Бальзак стал рекордсменом этого наказания — однажды он просидел в чулане целую неделю. Из коллежа его в результате исключили с формулировкой: «Обладает всеми качествами, кроме тех, которые нам подходят». По утверждению Бальзака в письме к матери • Валерия Брюсова одноклассники иногда били до шести раз в день. По воспоминаниям Брюсова • Однажды Дмитрия Мережковского отправили в карцер из-за расстегнутых пуговиц на мундире. Мережковский был очень горд наказанием и воображал себя подвижником первых веков христианства, брошенным язычниками в темницу. По утверждению его биографа Юрия Зобнина • Однажды, отвечая на уроке латинского, Сомерсет Моэм замялся, и учитель накричал на него: «Разевай рот, тупая скотина! Говори!» По воспоминаниям Моэма • Если Федора Шаляпина вызывали отвечать урок, которого он не знал, он корчил идиотскую рожу. По воспоминаниям Шаляпина • Евгений Баратынский организовал в училище общество мстителей, члены которого прибивали гвоздями шляпы учителей к подоконникам и резали их шарфы. По признанию самого Баратынского в письме Василию Жуковскому • Во время утреннего пения перед началом занятий Джек Лондон всегда стоял молча. Когда от него потребовали объяснений, он заявил, что учительница сама не умеет петь, фальшивит и испортит ему голос. По утверждению его биографа Ирвинга Стоуна • Николай Лобачевский часто хулиганил в гимназии, и его учитель повторял ему: «Послушай, Лобачевский, из тебя со временем выйдет разбойник». По утверждению его биографа Елизаветы Литвиновой • Поль Гоген очень плохо учился, и один из его учителей однажды сказал его матери: «Из этого ребенка выйдет либо кретин, либо гений». По утверждению его биографа Анри Перрюшо • Однажды Карла Юнга случайно сбил с ног одноклассник. Юнг потерял сознание, а когда пришел в себя, обрадовался, что в ближайшее время не придется ходить в школу. В следующие шесть месяцев он падал в обморок каждый раз, когда приходил в школу или садился за уроки. Впоследствии Юнг утверждал, что благодаря этому открыл невроз. По воспоминаниям Юнга • Нильс Бор в школе не понимал формальных требований к сочинению и выражался предельно кратко. Его сочинение на тему «Как я провел выходные» выглядело так: «Мы с братом ходили в гавань. Там мы видели, как приплывают и уплывают корабли». По утверждению его биографа Йенса Томмерупа • Николай Бердяев ненавидел зубрежку и конспектирование, что отражалось на его оценках: в историю пажеского корпуса, где он учился, он вошел благодаря единице по 12-балльной шкале за экзамен по Закону Божьему. По воспоминаниям Бердяева • Родители Константина Станиславского считали школьное образование «карой Божьей» и легко относились к плохой успеваемости. Когда Станиславский завалил экзамен по латыни, отец купил ему в утешение дорогую породистую лошадь. По дневниковому свидетельству Станиславского • Однажды Луиса Бунюэля без всякой причины пнул надзиратель коллежа и назвал его клоуном. По воспоминаниям Бунюэля • Федерико Феллини на уроках рисовал в тетрадях голых женщин и страшных монстров. Однажды учитель поймал его за этим и решил, что монстр — это карикатура на него. Это возмутило его до такой степени, что до голых женщин он не долистал. По воспоминаниям Феллини • Однажды Айседоре Дункан задали написать сочинение на тему «Моя жизнь». Дункан просто перечислила все адреса, на которые переезжала ее семья из-за ухудшавшейся с каждым годом финансовой ситуации. Учительница решила, что Дункан над ней издевается, и вызвала в школу родителей. По воспоминаниям Дункан • Однажды Александра Пушкина вызвали решать задачу у доски. Пушкин долго молча писал какие-то формулы, а на вопрос учителя, чему же равняется икс, улыбаясь, ответил: «Нулю!» Учитель посадил его на место со словами: «У вас, Пушкин, в моем классе все кончается нулем». По воспоминаниям его одноклассника Ивана Пущина • К Анне Ахматовой постоянно придиралась начальница гимназии: то Ахматова не так сидела, то платье неправильно застегнула. Ахматова была уверена, что это из-за того, что она кокетничала на катке с ее сыном. По свидетельству Ахматовой в беседах с Лидией Чуковской • Франсуазу Саган исключили из школы за то, что она от скуки повесила в дверном проеме бюст Мольера. По утверждению Саган в интервью журналу Mercure de France • Чарльз Дарвин считал, что ничто так пагубно не отразилось на развитии его умственных способностей, как годы, проведенные в школе. По воспоминаниям Дарвина”
(из группы “БОРЩ без BREADa”)
20:11 15 Август 2022
Svetlena
Старожил
сообщений 3835
1070
“Играла скрипка, для глухих играла. Кому-то в голову пришла идея Устроить праздник, вроде карнавала, И слабослышащих позвать людей. Скрипач все знал. О да, он мог фальшивить, Мог даже не касаться струн смычком, Но он сыграл в глухом, беззвучном мире, Как не играл до этого никто. Им пела скрипка о любви и чуде, Грустила нежно о большом и сложном, Поплакала о том, чего не будет, Утешила, что в жизни все возможно. Скрипач закончил. В зале все поднялись. Он оглушительней овации не знал, Глухие люди скрипкой наслаждались, С его лица читая то, что он играл”.
(Саша Нестерова)
23:48 15 Август 2022
Svetlena
Старожил
сообщений 3835
1071
“Cтapушкa cидeлa нa cкaмeeчкe, в бeзлюднoм пapкe. К нeй пoдoшeл мoлoдoй куpнocый пoлицeйcкий. - Здpaвcтвуйтe. Вaм нeльзя здecь нaхoдитьcя - кapaнтин. Cтapушкa вздoхнулa, нo нe cдвинулacь c мecтa. - Мнe пpидeтcя выпиcaть вaм штpaф – cтpoгo cкaзaл cлужитeль пopядкa. - Выпиcывaйтe – oтвeтилa cтapушкa – пoжaлуйcтa, нe cтecняйтecь. Этo жe вaшa paбoтa – улыбнулacь oнa. Тeпepь вздoхнул пoлицeйcкий. - Пoжaлуйcтa, вepнитecь дoмoй, вы вeдь в гpуппe pиcкa. Ceйчac кapaнтин. Я нe хoчу выпиcывaть вaм штpaф, у вac жe нaвepнякa пeнcия нeбoльшaя. Cтapушкa внимaтeльнo нa нeгo пocмoтpeлa и нeмнoгo пoдумaв, oткpылa cвoю мaлeнькую cумoчку. Тaм былa цeлaя пaчкa штpaфoв. - Oгo, дa у вac их cкoлькo – pacтepялcя пoлицeйcкий – я нe пoнимaю… Oн зaмoлчaл. - A чтo тут пoнимaть, мoлoдoй чeлoвeк? У вac кapaнтин, a у мeня вecнa. Вoзмoжнo, этo пocлeдняя вecнa в мoeй жизни – мнe ужe нeмaлo лeт. Я нe бoюcь cмepти, нo бoюcь пpoпуcтить эту пpeкpacную, пoющую, цвeтущую вecну. Зaчeм мнe жить в чeтыpeх cтeнaх, oбщaяcь c близкими людьми чepeз экpaн, cмoтpя бecкoнeчныe cepиaлы, cлушaя тpeвoжныe нoвocти? И штpaфы вaши мeня нe пугaют. Пepeживу эпидeмию – зaплaчу, пуcть гocудapcтву пoльзa будeт, мoжeт нa дoбpoe дeлo пoйдут, нe пepeживу, тут и cпpoca нeт. - Я пoнимaю. Дa… я дeйcтвитeльнo, вoзмoжнo - пapeнь выбиpaл cлoвa – пoнимaю. Нo пoдумaйтe, кaкoй пpимep вы пoдaeтe дpугим? Cтapушкa paccмeялacь. - Кaкoй пpимep? У кaждoгo cвoй диaлoг co cмepтью. Я вoт c нeй eщe co втopoй миpoвoй бeceдую. Мeдcecтpoй я былa. Знaeшь, я в дeнь Пoбeды вceгдa плaчу. Cтoлькo людeй пoлeглo, тaк и нe дoжив дo тoй вecны, нe дoжив дo этoй вecны. Пoлицeйcкий пoпытaлcя пpикинуть cкoлькo лeт cтapушкe, - нaвepнoe, мнoгo. Oн мoлчa выпиcaл штpaф и пpoтянул eгo coбeceдницe. Тa нe глядя взялa eгo и пoлoжилa в cумoчку. - Хopoшeй вaм вecны, гpaждaнкa – кoзыpнул oн и oтпpaвилcя дaльшe. - И тeбe, кacaтик, хopoшeй вecны – пoдумaлa cтapушкa и пoвepнулa мopщиниcтoe лицo нeжнoму aпpeльcкoму coлнцу. Дoмa oнa oткpылa штpaфную квитaнцию. Вмecтo cуммы тaм был кopявый cмaйлик, нapиcoвaнный pукoй нeдaвнeгo шкoльникa. И чтo зa мoдa у этих мoлoдых нa дуpaцкиe poжицы? Oнa paccмaтpивaлa штpaфныe квитaнции oдну зa дpугoй. В кaждoй из них вмecтo cуммы штpaфa кpacoвaлcя или cмaйлик, или пoжeлaниe здopoвья, a в oднoм был дaжe нoмep тeлeфoнa дeдушки пaтpульнoгo. Oнa ужe тpи дня coмнeвaлacь – звoнить или нeт? Кaк-тo нeлoвкo. C дpугoй cтopoны, вecнoй тpуднo нe думaть o любви…”
(Aвтop: Pут Дopум)
20:24 20 Август 2022
Svetlena
Старожил
сообщений 3835
1072
“АНГЕЛ - ВРУН
Костя вышел на балкон своего номера на 11 этаже гостиницы и облокотился о поручень. - Наконец-то можно расслабиться, - подумал он, глядя на огоньки кораблей в ночном море и попивая виски. Вдруг сверху в его бокал что-то капнуло. Костя посмотрел наверх и увидел свесившиеся с балкона этажом выше женские ноги. Девушка раза в два моложе него сидела на поручне балкона и почти беззвучно плакала. Костя сразу все понял и хотел сначала метнуться к телефону, но потом решил, что нельзя терять ни секунды. - Слушай, девочка, а ты знаешь, что у тебя одни из самых красивых ножек, что я видел в своей жизни. А видел я их немало. Только не смотри вниз. Давай-ка перелазь обратно на балкон. У меня есть к тебе кое-какое предложение. - Не мешайте. Я не хочу жить. Меня мой парень бросил. - Понимаю. Меня тоже бросали. И не раз. Очень неприятная штука. Знаешь, я, пожалуй, тоже так сяду. И Костя тоже сел на поручень, свесив ноги снаружи балкона. - Вы что? Что вы делаете? Зачем? - Да вот, решил составить тебе компанию. Теперь если ты прыгнешь, мы упадем вместе. В сущности, наше тело - все равно вещь временная. Оно страдает, подталкивая нас развивать душу. Затем умирает. Рождается другое. - Откуда вы это знаете? - О, я много умных книжек читал, девочка моя. - А любовь? Зачем любовь? Тоже чтобы страдать? - Не совсем. Любовь — это пример того, как мы должны ко всем относиться. Человек с развитой душой всех любит. Он желает всем только добра. - Как я могу желать добра тому, кто сделал мне очень больно? Девушка резко покачнулась. Костя напрягся, готовый в любую секунду сбить ее внутрь балкона. Но она удержалась. - Осторожней, красавица. Не надо так волноваться. Ты вовсе не должна желать ему просто радоваться жизни. Желать ему добра означает желать ему стать добрым ко всем. Вот, например, бежит на меня террорист с ножом. Что я должен сделать? Конечно, начать защищаться и даже возможно его убить. Но при этом я все равно могу желать ему стать добрым ко всем. В этом цель жизни каждого человека. Вот я ему этой цели достичь и желаю. Ну не в этой жизни, так в следующей. - Ой как все сложно, - вздохнула девушка. - Ладно, давай сменим тему. Ты танго когда-нибудь танцевала? - Нет. - Отлично. Я знаю тут неподалеку одну кафешку, где можно заказать такую музыку. У меня там недавно одна крупная бизнес-встреча была. Я научу тебя танцевать танго за полчаса. Танго — это кайф. Заодно и угощу очень изысканным вином. У них там неплохой выбор. Пошли. Давай, давай. Перелазь обратно. Я к тебе поднимаюсь. Девушка немного помедлила, но затем ответила - Хорошо, я только себя немного в порядок приведу. Вдруг Костя услышал дверной щелчок в номере сверху и мужской крик - Настя! - Не подходи ко мне! Я сейчас прыгну! - Не надо! Ты что? Что случилось? - Что случилось? Ты бросил меня! Подонок! Полдня не отвечаешь на звонки! - Настя, у меня просто батарейка на телефоне сдохла. - Не ври! Это я сейчас сдохну! - Я, я же люблю тебя безумно! Если ты прыгнешь, я прыгну за тобой! - Правда? - Пожалуйста, перелезь сюда, зайчик мой. - Артемчик… И девушка упала в его объятья. Костя облегчённо вздохнул и перелез обратно в номер. Раскинувшись на кровати, он уже начал засыпать, как вдруг в дверь постучали. Он открыл. Это были Артем с Настей. Они наперебой стали благодарить Костю за спасение. Затем Настя спросила - Извините, а можете сказать, где эта кафешка с танго находится? Костя немного замешкался - Честно говоря, я ее выдумал… да и танго я танцевать не умею. И вообще, я не бизнесмен, а простой сварщик. Меня сюда от работы бесплатно послали. Настя улыбнулась - А я-то думала, что ангелы не врут”.
(Эйтан Линко)
20:13 21 Август 2022
Svetlena
Старожил
сообщений 3835
1073
“21 августа 1824 года Александр Пушкин прибыл в ссылку в село Михайловское. Еще в 1820 году молодой поэт за антиправительственные стихи (такие, как ода «Вольность») был выслан из столицы на службу в Екатеринослав (ныне Днепр). В сопроводительном письме министра иностранных дел графа Иоанна Каподистрия генералу Ивану Инзову, под начало которого отправлялся Пушкин, было сказано: «Благоволите просветить неопытного юношу, что достоинства ума без достоинства сердца являются почти всегда гибельным преимуществом». Поэт в те годы совершил путешествие по Новороссии, донской степи, Кавказу, Крыму, побывал в Кишиневе. Здесь он начал работу над «Евгением Онегиным». Южной ссылкой Пушкин тяготился, он пытался подать в отставку. Пост министра к этому времени занял граф Карл Нессельроде. Он счел, что за четыре года сосланный «нисколько не отказался от дурных начал» и потому «не оправдал надежд правительства». В отставку поэта отправили, обвинив в атеизме; новым местом ссылки было определено Михайловское, где проживали родители Пушкина. Приезда сына ожидали днем раньше. Отец, Сергей Львович, узнав о прибытии, послал гонца следить за дорогой, приказал зарядить пушку, заколоть ягненка и выставить вино: «Мой блудный сын грядет в отчий дом!» Блудный сын явился в ночь, когда родители уже спали. Не было ни салюта, ни торжества. Бодрствовали только нянька Арина Родионовна, брат Левушка, ночной сторож — глухой дед Василий — и с ними старый пес Руслан. Едва коляска подкатила, сторож подошел к чугунной доске и ударил полночь. Ни местное начальство, ни псковский губернатор не знали, что делать с таким преступником, что ему запрещать, что позволять. Выход нашли, поручив надзор отцу поэта. Тот огорчился, но поручился, что «будет иметь бдительное смотрение и попечение за сыном своим». Их отношения резко обострились. Пушкин писал: «Я пропадаю от бешенства и скуки, от дурацкой жизни… Правительство имело низость предложить моему отцу стать орудием его гонений». Обращаясь к старшему другу — поэту Василию Жуковскому, наставнику великих князей, он умолял: «Спаси меня хоть крепостию, хоть Соловецким монастырем». Высказал все в сердцах отцу с матерью. Кончилось это тем, что отец обвинил сына в попытке прибить его, отказался от надзора и вместе с матерью уехал из Михайловского, вновь на несколько лет расставшись с сыном. Скрашивала тому жизнь няня. Слушая ее, поэт восклицал: «Что за прелесть эти сказки! каждая есть поэма!» Два года в Михайловском стали одним из самых плодотворных творческих периодов его жизни. Была завершена поэма «Цыгане», написана трагедия «Борис Годунов», задуманы «Маленькие трагедии», продолжена работа над романом в стихах. После встречи с Анной Керн появилось «Я помню чудное мгновенье».” (с)
7:31 22 Август 2022
dosieroj
Гуру
сообщений 8905
1074
Svetlena пишет:
После встречи с Анной Керн появилось «Я помню чудное мгновенье».” (с)
Говорят, что после встречи с Анной Петровной (!) Керн появилось стихотворение “Люблю тебя, Петра творенье”.
19:04 22 Август 2022
Svetlena
Старожил
сообщений 3835
1075
“— Как-то, — рассказывал Чарли Чаплин, — я ехал в нью-йоркском метро. Придя домой, обнаружил в кармане золотые часы. Ума не мог приложить, как они попали ко мне. Решил отнести их в полицию. На следующий день принесли письмо: «Дорогой мистер Чаплин! Пишет вам профессиональный карманник. Вчера в метро я украл у одного господина золотые часы, но, увидев вас, решил сделать подарок и опустил их в ваш карман». Прошёл год. Полиция не нашла вора, не нашла и хозяина часов, и поэтому переслала часы обратно мне. В газетах писали об этом, и вот через некоторое время я получил второе письмо: «Дорогой мистер Чаплин! Год назад я ехал в метро, и у меня украли часы. Я прочёл в газетах, что какой-то карманник подарил их вам. Пусть мои часы останутся у вас, мистер Чаплин. А так как я не меньший почитатель вашего необыкновенного таланта, чем вор-карманник, то посылаю к часам и золотую цепочку».” (с)
17:23 23 Август 2022
Svetlena
Старожил
сообщений 3835
1076
“Сашка и Васька
Строительная бригада заканчивала отделку двух особняков в престижном районе города. Первый был почти готов, оставалось положить плитку на стены и пол огромной ванной комнаты. Хозяйка особняка, привередливая женщина лет сорока, ежедневно наведывалась на стройку и лично контролировала качество работ. Она же заказала плитку для ванной комнаты, которую по спецзаказу везли из-за границы. Плитка наконец была получена и можно было приступать к укладке. Разложив ее для осмотра на полу, мужики ахнули - до того шикарно она смотрелась. - Все должно быть - как на картинке! – требовала хозяйка. – И не вздумайте испортить хоть одну, брали без запаса. Уж очень дорога! - Не волнуйся, хозяйка, - обнадежил ее бригадир отделочников Михаил, мужчина в годах, солидный и основательный. - Поставлю на укладку Семена, лучше плиточника не найти. - А как вентиляция? Работает? Мне плесень тут ни к чему. - Работает, хозяйка, работает, - зачастил Семен, - можете проверить. Вытяжка – наверху, колодец до самого полу – все по проекту. Он, подбив кирочкой, вынул пару кирпичей из стены будущей ванной комнаты, зажег спичку и продемонстрировал тягу. Хозяйка осталась довольна. - Хорошо, заделывайте. Завтра принимайтесь за плитку. За пару дней, надеюсь, закончите? На том и порешали. Хозяйка уехала, мужики двинулись обедать. В целях экономии обедали в строительном вагончике. Готовил им Сашка - молодой парень, инвалид с малых лет. Одна нога у него была высохшая, что не позволяло ему заниматься физическим трудом, но готовил он отменно! Бригадир Михаил заодно поручил ему сторожить материалы и посматривать за объектами в их отсутствие – то есть каждую ночь. С поручениями Сашка справлялся, нареканий не имел и получал свою копейку, на что жил сам и кормил престарелую бабушку – единственную свою родственницу. Всюду за ним следовал кот с непритязательной кличкой – Васька. Сашка подобрал его котенком еще в начале строительства, сейчас он уже вырос в симпатичного, умного котейку с добрыми глазами и покладистым характером. Вместе с Сашкой они сторожили объекты, вместе готовили мужикам обеды и спали тоже вместе. В общем – были неразлучны и понимали друг друга с полувзгляда. Бригадир Михаил не возражал – главное, чтобы порядок был. За обедом продолжили обсуждение предстоящей работы. - Первым делом заложи те пару кирпичей, что ты выбил, к утру схватится, и можно браться за плитку, - с набитым ртом вещал бригадир. - Помощника тебе пришлю со второго объекта. Успевай закончить за два дня. - Успею, - ухмылялся Семен, - но стерве этой подлянку подложу, запомнит она Семена! - Не вздумай! – встревожился Михаил. - Качество чтоб было – на века! Какой бы заказчик не был – делай свое дело на совесть! - За качество – не волнуйся, - продолжал ухмыляться Семен, - я ей другой сюрприз приготовил. Смена пролетела незаметно. Мужики переодевались, собираясь по домам. - Где Сашка? – спросил бригадир Михаил у работников, - Пора объекты на охрану ставить. - Да вон он, - хохотнул Семен, - Ваську потерял. Без него, наверное, сторожить боится. В вагончик, приволакивая больную ногу, вошел Сашка. Взгляд его был потерянный: - Мужики, Ваську не видели? Пропал. Сроду такого не было, всегда прибегал на зов. Мужики только пожимали плечами. Во время работы некогда было следить за котом. - Найдется, - успокаивали они его, - от добра добра не ищут. Наутро, прибыв на стройку, мужики поняли, что Сашка не сомкнул ночью глаз, он был вымотан и опустошен. Мужикам ничего не сказал, но те и так поняли – Васька не нашелся. Жаль им было кота, привыкли к нему за время стройки. Но работа не ждет, и мужики разошлись по рабочим местам. Самая ответственная работа была у Семена. Бригадир дал ему в подсобники молодого и крепкого парня, побегать ему сегодня придется основательно: леса поставить, плитку поднести, грунт наложить, мастику замешать, затирку навести. Семен золотые свои руки должен беречь, уж очень тонкая работа ему предстоит. Ближе к обеду бригадир зашел взглянуть на успехи плиточников. Стена со стороны вентиляционного колодца была готова. Чудо, а не стена! Мастер Семен, одно слово – мастер! За обеденным столом Семен, чувствуя свою значимость, поглядывал на всех свысока. Его подсобник был хмур и отмалчивался. После обеда он подошел к бригадиру и, не глядя ему в глаза, заявил: - Бригадир, хоть увольняй, хоть оставь без зарплаты, но с этой сволочью работать я не буду! - Как так? – опешил Михаил, - Семен конечно не сахар, но работник отменный! - Человек он поганый, вот что! – заявил подсобник. – Знаешь, что он удумал? Вчера, перед тем, как заложить кирпичи в колодце – засунул туда Сашкиного кота! Через недельку, говорит, сдохнет, а через две – завоняет. Пусть хозяйка, мол, понюхает! - Та-а-ак! - Бригадир Михаил сел на штабель кирпича и оторопело уставился на подсобника. – Вот, значит какую подлянку он решил сотворить! Думал он недолго. Пока мужики не разошлись с обеда, он вошел в вагончик. - Семен! – обратился он к развалившемуся на стуле плиточнику. – Собирай вещи и пошел отсюда! - Ты что, бригадир? Из-за кота что ли? – Семен улыбался, но глаза его беспокойно забегали по лицам рабочих. - Объясни, бригадир, в чем дело? – зашумели мужики. - Одно дело делаем, все должны быть в курсе! Бригадир Михаил скупо поведал мужикам главное. Все молчали. И только Сашка, ничего не говоря, поковылял в сторону особняка. Все проводили его взглядами. - Что делать будем, мужики? – Михаил смотрел на бригаду и ждал ответа. - Ваську надо спасать, если живой еще, – твердо заявил один. - Это ж плитку ломать! Она бешеных денег стоит! – возразил другой. - Да бросьте вы, мужики, подумаешь – кот! – Семен улыбался, но уже неуверенно. - Ты вот что, мил человек, - обратился к нему старейший из рабочих, каменщик дядя Коля, - бригадир тебе ясно сказал – что делать. Все равно никто с тобой работать не станет. Раз готов погубить живую душу, то нет тебе нашего доверия. – И обратившись ко всем, продолжил: - Ваську надо выручать, а вот как – давайте думать. Думать долго не пришлось. Со двора донеслись истеричные крики хозяйки, приехавшей по обыкновению проконтролировать качество работ: - Плитку! Он плитку кувалдой! Да-да, ту самую! Приезжай срочно! Ни копейки не заплачу! Под суд отдам! Мужики не сговариваясь кинулись в особняк, мимо хозяйки, продолжавшей истерить в мобильный телефон. В ванной комнате стояла пыль столбом. Сашка бил в стену кувалдой, но слабых его сил не хватало, чтобы разбить кирпичную кладку. - Погоди-ка, парень, – дядя Коля отстранил Сашку и, взяв в руки кирочку, осторожно постукивая по кладке извлек один, затем другой кирпич. - Васька, - севшим голосом позвал Сашка. Из отдушины показалась пыльная голова кота с округлившимися от пережитого ужаса глазами. Он протиснулся в проем, кинулся к Сашке, вспрыгнул ему на грудь и прижался к нему всем телом. - Испугался, бродяга, - мужики окружили Сашку с котом, и каждый пытался погладить Ваську, потрепать его за холку. - Ну, какие проблемы? – раздался за спинами мужской голос. В комнату вошел представительный мужчина в дорогом костюме. Несмотря на солидный возраст и седую шевелюру, выглядел он вполне молодцевато. «Муж хозяйки, большой человек», - догадались мужики и отошли в сторонку. Бригадир, ощущая неприятный холодок в груди, все же честно рассказал о приключениях кота Васьки и цене этих приключений. Хозяин, наклонив крупную седую голову, внимательно выслушал Михаила. Когда он поднял голову, Михаил увидел в глазах хозяина веселых чертиков. - Мне никогда не нравилась эта плитка, – сдерживая смешок проговорил он. – Черт с ней! - Потом, оглядев бригаду, сказал: - Правильные у тебя мужики, и работать умеют. Есть у меня пара объектов, заканчивайте здесь и переходите туда. По цене решим, не обижу. Мне главное, чтобы качественно и честно. - Тебя, кажется, Александром зовут? - обратился он к Сашке. Тот согласно кивнул, не выпуская из рук кота. – Молодец, парень! Я бы за своих котов не то что стенку, весь особняк бы развалил! К тебе у меня тоже предложение, - он отвел его в сторонку, они о чем-то тихо переговорили и разошлись, довольные друг другом. Теперь Сашка вместе с бабушкой и котом живет в роскошном флигеле, во дворе особняка. Хозяева появляются здесь редко – дела, большей частью за границей. На попечении у Сашки семейство хозяйских породистых котов, с которыми он легко нашел взаимопонимание. Васька в этой компании выглядит предводителем шайки, прошедшим огонь и воду”.
(Тагир Нурмухаметов)
0:43 25 Август 2022
Svetlena
Старожил
сообщений 3835
1077
“Баба Маня надумала помирать. Была пятница, обеденное время, похлебав пшённого кулешу, запив его молоком, она, утерев передником рот, глядя через стекло кухонного окна куда-то вдаль промолвила обыденным, бесцветным голосом: - Валькя! Пасля завтря помирать буду, в воскрясенье, аккурат пред обедней. Дочь её Валентина, передвигая на плите кастрюли на мгновенье замерла, потом резко, всем телом развернулась лицом к матери и села на табурет, держа в руках тряпку: - Ты что это надумала? - А время кончилася, всё таперича, пожила, будя. Подсобишь мяне помыться, одёжу новую из смертного узялка достань. Ну, ета мы пасля с тобою обсудим, хто хоронить будить, хто мяне могилку рыть станить, время пока есть. - Это что же, надо всем сообщить, чтоб успели приехать попрощаться? - Во-во, абязательна сообчи, говорить с имя буду. - Хочешь всё рассказать напоследок? Это верно, пусть знают. Старушка согласно покачала головой и опираясь на руку дочери засеменила к своей постели. Была она маленького росточка, сухонькая, личико - как печёное яблочко, всё в морщинах, глаза живые, блестящие. Волосы редкие, сивые, гладко зачёсанные собраны в пучок на затылке подхваченные гребешком и убраны под беленький ситцевый платочек. Хоть по - хозяйству она давно не занималась, но фартук - передник надевала по привычке, клала на него свои натруженные руки, с крупными, будто раскатанными скалкой кистями и пальцами, короткими и широкими. Шёл ей восемьдесят девятый год. И вот надо же, собралась помирать. - Мам! Я на почту дойду, дам телеграммы, ты как? - Ничё, ничё, ступай с Богом. Оставшись одна, баба Маня призадумалась. Мысли занесли её далеко, в молодость. Вот она со Степаном сидит над рекой, грызёт травинку, он улыбается ей нежно так. Свадьбу свою вспомнила. Маленькая, ладненькая, в креп-сатиновом светлом платьице, вышла невеста в круг и давай плясать с притопом под гармонь. Свекровь, увидев избранницу сына, сказала тогда: - Чё проку от такой в хозяйстве, мелковата, да и родит ли? Не угадала она. Маша оказалась трудолюбива и вынослива. В поле, в огороде работала наравне со всеми, не угонишься за ней, много трудодней зарабатывала, ударницей была, передовичкой. Дом стали ставить, она первая помощница Степану подать – принести - поддержать. Дружно жили они с мужем, душа в душу, как говорят. Через год, уже в новой хате, родила Маша дочь Валюшку. Было дочке четыре года, и подумывали о втором ребёнке, как началась война. Степана призвали, в первые же дни. Вспомнив проводы его на фронт, баба Маня судорожно вздохнув, перекрестилась, утерев влажные глаза фартуком: - Соколик мой родимай, уж сколь я по тебе горевала, сколь слёз пролила! Царствие табе нябеснае и вечнай покой! Скора свидимси, погодь маненько! Её мысли прервала вернувшаяся дочь. Пришла она не одна, а с местным фельдшером, что лечил почитай всё село. - Как Вы тут баба Маня, приболели? - Да ничё, не жалуюся пока. Он послушал старушку, измерил давление, даже градусник поставил, всё в норме. Перед уходом, отведя Валентину в сторону фельдшер, понизив голос сказал: - Видимо истощился жизненный ресурс. Это не доказано наукой, но кажется, старики чувствуют, когда уйдут. Крепись и готовься потихоньку. А что ты хочешь - возраст! В субботу Валентина искупала мать в бане, обрядила во всё чистое и та улеглась на свеже застеленную кровать, вперив глаза свои в потолок, как бы примеряясь к предстоящему состоянию. После обеда стали съезжаться дети. Иван, грузный располневший лысоватый мужчина, шумно войдя в дом, занёс сумку гостинцев. Василий и Михаил, два брата близнеца, смуглые, черноволосые, носы с горбинкой, появились на пороге, приехав вместе на машине из города, с тревогой глядя в глаза сестре, мол, как она? Тоня, сильно раздобревшая, с благодушным лицом, свойственным полным людям, добралась на рейсовом автобусе из соседнего района, где жила с семьёй. И последней, уже ближе к вечеру на такси от станции, приехала электричкой - Надежда, стройная, рыжеволосая, директор школы из областного центра. С тревожными лицами, сморкаясь в платки, утирая слёзы они входили в дом, сразу проходя к матери, казавшейся маленькой и беспомощной на большой постели, целовали её и держа за руку спрашивали, заглядывая с затаённой надеждой в глаза: - Мам, что ты удумала, ещё поживёшь, ты у нас сильная. - Была, да вся вышла,- отвечала баба Маня и поджав губы вздыхала. - Отдыхайтя покедава, завтря поговорим, не бойтеся, до обедни не помру. Дети с сомнением отходили от матери, обсуждая насущные вопросы друг с другом. Они, все, в общем - то не молоды уже, тоже часто прибаливали и были рады, что с мамой постоянно жила Валентина и можно спокойными быть за неё. Приехав к матери, по давно сложившейся привычке взялись помогать по хозяйству. Всё им было тут знакомое и родное, дом их детства. Михаил с Василием рубили дрова и складывали под навес, Иван таскал в бочку воду из колонки, Антонина отправилась кормить скотину, а Валентина с Надеждой занялись ужином. Потом на кухне, собравшись за большим столом, дети бабы Мани разговаривали вполголоса, а она, уставившись в белый потолок, как на экране увидела свою жизнь. Тяжко пришлось в войну, холодно, сурово и голодно. Ходила на поле весной выковыривала мелкие промёрзлые чёрные картофелины, оставшиеся с осени, тёрла их и жарила драники. Благо нашла в бане, на окошке небольшую бутылочку с льняным маслом. Когда-то, ещё до войны, после парилки смазывала загрубевшие ступни ног. Повезло! Стала по капельке добавлять на сковородку. А тот небольшой запас картошки, что был в погребе, берегла и не прикасалась. Как установились тёплые майские дни, посадила практически одними глазками, не могла большего себе позволить, как чувствовала, что война затянется, и горюшка ещё хлебнут. Черемшу собирала, щавель, лебеду, крапиву, всё шло в пищу. Ребятишкам перешивала из своего, а как, через год после начала войны получила похоронку на Степана, то и из его вещей тоже. - А чё тута паделаишь, така жисть!- прервав ход своих воспоминаний, тяжело вздохнула баба Маня. Ближе к осени подкапывала картошку, варила её и, наполнив горшки, утеплив старыми платками, прихватив малосольных огурчиков, зелёного лучку, ходила за пять вёрст на узловую станцию, выменивать у эшелонов на другие продукты и вещи. Соскучившись по домашней пище, проезжающие охотно менялись. Когда военный состав, глядишь, разживёшься тушёнкой, салом, а то и кусочек сахару получится, всё детям радость. Они худющие, бледненькие, встречают мать с надеждой в глазах. Как-то уже к концу войны надумала Маша купить козу. Порылась в сундуках и, достав неприкосновенное - мужний новый бостоновый костюм и своё выходное крепдешиновое платье, всплакнув над ними, прибавила к этому серебряные серёжки с бирюзой и картину с плывущими по озеру лебедями, отдала всё это богатство за молодую и строптивую козочку. Теперь у её детишек было молоко, как хорошо - то! Через месяц уже заметно повеселели ребята, румянец на щёчках появился. Да, намаялась она одна с детьми. То в школе проблемы, то болезни одолели. Васятка заболел ветрянкой и всех заразил. И смех, и грех, полный дом как лягушат истыканных зелёнкой, пятнистых детей. Ногу кто сломает, в драке голову расшибёт, за всех душа болела. Вспомнилось, ещё как кончилась война, да вернулись фронтовики, стали её мальчишки поругиваться матерком, да курить махорку втихаря, за сараями. Пришлось проявить характер. Зазвала обманом Ваню, Ваську да Мишу как - то в баню, будто подсобить надо, заперла изнутри и накормила табаком, едким самосадом. Орали, отплёвывались, но с тех пор ни - ни, не примечала, чтоб курили. А куда деваться, коль мужа нету. Боялась за них, страсть! То Ванечка заблудился в лесу, искали всем селом целый день, то Тося чуть не утонула, попав на реке в водоворот, а Мишу с аппендицитом еле успели до больницы довести, выходили, не помер. И опять судорожно вздохнув, подумала: - Така жисть! Шли годы, дети росли. К Маше сватались мужчины, вполне достойные были, да как детям скажешь? Начала было однажды разговор с ними, а ребята в один голос: - Зачем мужик в дом? Мы слушаемся, помогаем во всём, нам и так хорошо и дружно? Как скажешь им, что стосковалась по мужской ласке, что хочется быть слабой и зависимой, что мочи нет тащить всё на своих плечах, хоть часть бы проблем переложить, спрятаться за спину сильного человека, когда плохо. Но тут же посещали и другие мысли: - Вдруг забижать начнёт детей, ну его у бесу! - с этой мыслью сама и согласилась. А как стали подрастать, да вошли в свою пору, только держись! Бессонные ночи у окна в ожидании, свидания их, утирала горькие слёзы разочарования от избранников: - Не плач тяжало, не отдам даляко, хоть за курицу, да на свою улицу,- приобняв за плечи страдающую от неразделённой любви Надюшку, пыталась шутливой поговоркой утешить мать,- а чё горевать - то, доча, всё перемелется, мука будить. А потом мальчишки её один за другим пошли служить в армию, провожала, вспомнив войну, плакала. Но, Слава Богу, все живые вернулись, окрепшие. Женились, вышли замуж и разлетелись из гнезда её дети, одна Валентина не устроила свою судьбу, при матери осталась. - Така она - жисть! Были у них в семье конечно и радости, куда без них. Воспитала детей достойными людьми и руки у всех золотые. Это ли не радость? Гордилась ими. Смежив веки тихо лежала баба Маня, мысли убаюкали её, перестали будоражить и пугать страшными картинами из далёкой жизни и она уснула под тихий разговор своих детей, которые продолжали обсуждать что-то на кухне. Наутро, после завтрака, все собрались вокруг матери. Ей, чтобы было удобно, подложили пару подушек под спину. Обведя детей пристальным взглядом, как бы решаясь на что-то, баба Маня заговорила: - Проститя мяне за ради Бога, коль чё не так, робяты. Говорю, чтоб не осталось злобы аль обиды какой. Живитя меж собой дружна, помогайте, коль - чаво. Я - та уж скоро помру. Все, одновременно, возмутившись на её слова, замахали руками, но мать категорично остановила их: - Хотитя, не хотитя, а как Господь скажить, так и будить. Наступила тишина. Переводя взгляд с одного на другого, баба Маня тихим голосом начала свой рассказ: - Как-то в начале войны, зимой, мы с Валюшкай сидели в избе, на печи, яна и говорить: - Мамка, штой - та стукаить в дверь и кричить хтой - та. Пошла, глянула. Батюшки - светы! Рябёнок ляжить на заваленке и орёть, а рядом ну никого нету. Я поглядела, поглядела, люта, стыла на улице, да и занясла яго в хату. Голоднай, посинел малец. Жваник сделала с хлеба в тряпочку, тёплай вадички дала, уснул. Мать так и не нашлася. Назвали мы дитё Ваняткой. Смышлёнай оказалси. Потом, где - та году в сорок втором, тяжёлая зима, марозная, на узлавой станции, возля шелону гляжу, сядить дявчонка годков пяток ей, почитай как моя Валькя. На узлах сидить, а мамки нету. Я с ёй подождала часа два, так она и не объявилася. Поспрашивала там - сям, никто не вядал. А дявчонка та щёки приморозила, побялели яны. Интерясуюсь, как звать, бьётся в слязах и молчить. Посля выяснилась - Тоня. Умная дявчонка, добрая. - А уж в сорок третьем привязли на полутарке в сяло дятей. Сказывали, немцы разбомбили колонну, а вязли их в тыл. - Кто вазьмёть, осталось десятка два, в других сёлах разобрали, пожалейтя бабы ребятишков!- кричить предсядатель. А кто их будить брать, своих кормить нечем. Гляжу сидять, как воробушки два одинакавыя, близьнята, прижались друг к дружке, годка по два - три им будить. Глазишшы огромныя, плачуть. Говорю предсядателю: - Давай мяне записывай, Васятка да Миха, мои будуть, выдюжим, как ни то. Вот така жисть, робяты. Дружные мальцы были, вязде вместе. Немного помолчав, передохнув, баба Маня продолжила: - А Надейку - та я у пьянай мамьки её отбила. Жалко бабу, запила с горя, што мужик погиб. Сама таскалась и яё таскала па пьянкам, да шинкам. А как я дявчонку забрала, яна и сгинула. Сказывали, спялась да помёрла. Хлебнула малая горюшка, не враз оттаяла душой, да время лечить. В комнате установилась звенящая тишина, дети бабы Мани сидели, переглядываясь, не зная, что и сказать, ещё осмысливая услышанное. - Всё, идитя, я устала, нямного посплю, - прекращая разговор решила баба Маня. - Мамочка, да как же это? Мы ж не знали! - в один голос загомонили все. - Идитя, идитя таперя, - настаивала баба Маня. Казалось, ей было неловко, она стеснялась услышать слова благодарности от детей, их недоумённые вопросы. Все вышли на кухню, стали обсуждать услышанное от матери, делиться своими впечатлениями после сказанного, припоминать то, что стёрлость за давностью лет, какие-то подсказки памяти, ощущения. Не чувствовали они себя чужими, тепло и уютно было им в этом доме и детство виделось счастливым. А если за жизнь и возникали вопросы, то мать однозначно всегда пресекала их словами: - Все мои, родныя, как один. Не дурите мне галаву, займитесь делам. На церковной колокольне ударили в колокол, призывая народ к обедне. Валентина тихо, на цыпочках, зашла в комнатку матери, желая укрыть потеплее одеялом. Та лежала, широко открытыми глазами глядя в потолок, на спокойном лице застыла счастливая улыбка. Преставилась”.
(Елена Чистякова)
6:58 25 Август 2022
dosieroj
Гуру
сообщений 8905
1078
Svetlena пишет:
личико - как печёное яблочко, всё в морщинах
Если два раза в день удалять старую кожу, то лицо будет гладким, без морщин.
11:49 25 Август 2022
dosieroj
Гуру
сообщений 8905
1079
Svetlena пишет:
Преставилась”.
(Елена Чистякова)
Как человек себя настроит, так и получается.
21:27 27 Август 2022
Svetlena
Старожил
сообщений 3835
1080
“Молодой бабу Симу не помнил никто. Казалось, что она всегда была сухой, смуглой старухой, в клеточках морщин, с мелкими узловатыми руками и спиной в полупоклоне. Конечно, были и фотографии – но невозможно было узнать в полной, завитой женщине, пугливо таращившей глаза в объектив, спокойную и равнодушную к жизни маленькую бабу Симу. Сын ее давно умер, невестка практически сравнялась с ней годами – по виду и по здоровью, остались взрослые внуки и особая гордость – правнучка. Сима каждый день собиралась умирать и обозначала себе конечную точку: вот внуки выучатся, вот внуки женятся. Потом – вот дождусь правнучку. А теперь был новый последний срок – вот пойдет правнучка в школу. Никто не знал, сколько Симе лет, и она сама старалась не вспоминать. Знали только, что день рождения у нее весной и домашним пришлось самим придумать дату, Сима ее не помнила. Но свой праздник любила, особенно радовалась тюльпанам – и внуки охотно привозили разноцветный букет, не озадачиваясь другими подарками. Невестка Люба всегда дарила что-то нужное – байковый халат, теплые тапочки с жесткими задниками, бежевые хлопчатые колготки. Баба Сима и жила с невесткой вместе, в маленькой двушке на пятом этаже. Во двор гулять не спускалась, говорила, что ноги болят от лестницы. Открывала застекленный балкон, ложилась грудью на перила и сверху переговаривалась с соседками. - Чой-та у тебя, Нинка, кофта новая? Спрашивала соседку с третьего этажа, которая отчаянно отказывалась принимать свой возраст и тянулась за новой молоденькой невесткой. Та, обидчиво поправляя норковый воротник, вполголоса отвечала: - Это шуба такая, вязаная. Дорогущая. - Шууубааа….. – с нескрываемым сарказмом тянула Сима – сама что ль вязала? Где ж ты столько кусков-то старых набрала? Кошек что ль ловила? И пока возмущенная соседка хватала ртом воздух, удовлетворенная Сима себе под нос говорила: - Грымза старая, я тебе вовек ту кошку не прощу, что с котенком на мороз выкинула. Соседки ее недолюбливали – и их можно было понять. Своим дома по хозяйству Сима помогала: вязала пуховые носки любого размера и ходила в магазин на углу за свежим хлебом. Она сшила себе из цветастой плащевки авоську и, размахивая ей на ходу, как флагом, медленно шествовала через весь двор. Продавщицу в магазине она любила, потому что та всегда спрашивала про правнучку, а эта тема была безотказным пропуском в Симино сердце. Покупала всегда одно и то же, через день – два батона и полбуханки ржаного. Один батон съедала сама, по кусочкам, отламывая. Любила булку больше всех пирожных и конфет на свете. Могла прибраться дома, к Любиному приходу с работы и свои тряпочки всегда стирала руками в тазу хозяйственным мылом, не доверяя машинке и порошку. К лету вдруг стала выходить дышать воздухом во двор – прежняя компания разбавилась новыми людьми, заселили соседний новый дом. Сима выходила с утра, попив чаю с батоном, а возвращалась уже вечером, пропитанная пылью и смесью запахов листьев, цветов с клумбы и ветра. Люба первое время тревожилась, часто выглядывала с балкона – но видела сверху только пестрое обилие голов и одежд на трех лавочках возле детской площадки. К зиме Сима вдруг попросила новое пальто. Крайне удивленная, Люба рассказала о просьбе сыновьям и располневшая после родов невестка отдала симпатичную шубку из серого каракуля – как раз маленькой Симе по размеру. Потом вдруг Люба заметила, что Сима стала красить губы – яркой бордовой полосой. - Баба, ты опять молодая что ли будешь? – наивно спросила правнучка на воскресном обеде. И все с крайним удивлением заметили, как покрылись нежной краской морщинистые щеки всегда невозмутимой и ироничной Симы. А Люба усадила внучку на колени и рассказала ей, что баба Сима ничего в своей жизни хорошего не видела, росла после войны – в голоде и нужде, и сына потом сама растила, одна. И так ей было тяжело – пусть сейчас хоть на старости живет как хочет. Она ведь у них у всех одна, самая старенькая бабушка. А за пару дней до своего дня рождения, Сима, набравшись решимости, вдруг объявила, чтобы дети не готовились – она уходит на целый день. А куда, с кем, к кому – ничего не сказала. И такое лицо у нее было – странное, что постеснялись расспрашивать. И Сима правда ушла, к обеду – наказав не беспокоиться, надев синее платье, мазнув губы бордовой помадой и брызнув на шубу Любиными духами. Невестка позвонила сыновьям, целый час по телефону строила предположения и, устав, прилегла перед телевизором. Проснулась в шесть вечера, собралась тревожиться, но услышала в двери ключ. На пороге стояла баба Сима. Совсем не похожая на себя обычную – спина прямая, щеки разгладились, глаза сияли. В руках у нее была охапка тюльпанов, от нее сладко пахло фруктовым вином, а рядом с ней стоял мужчина. Очень пожилой, высокий мужчина, опираясь на красивую трость и в белом кашне под пальто. В первые секунды Любе показалось, что это она еще спит и видит сон. Потом мужчина чуть треснутым, но твердым голосом попросил у Любы…. руки Симы. - Чего вам нужно? – не поняла Люба. - Прошу у вас, Любовь, руки Серафимы. Обязуюсь любить и беречь ее, в горе и в радости. Люба ушам своим не верила. - Застегни халат и закрой рот – засмеялась баба Сима. Потом по Любиному звонку примчались оба внука с женами, и правнучка. И Иван Капитоныч опять и опять рассказывал, как сын купил ему квартиру в соседнем доме, как он стал во двор выходить. Как заболел, и Сима ходила ему в магазин и варила суп (ведь никому не сказали, ни его сыну, ни Любе), как гуляли потом возле дома и разговаривали с утра до ночи. Как поняли потом, что вместе им лучше, чем врозь и как не хватает присутствия рядом, когда приходится расходиться по домам. - А зачем жениться-то? – обалдела Люба. - А я хочу, чтобы всё было честно. Сима очень важный человек в моей жизни, я давно вдовец. Нет у нас времени на пустое. Хочу, чтобы она была моей женой. Хочу ее беречь. Сидели так долго, потом всей компанией провожали Ивана Капитоныча домой. Потом Люба с Симой провожали до машин родственников. Правнучка осталась ночевать у бабушек. Люба долго укладывала внучку, рассказывала ей сказку. Несколько раз приносила попить. Потом стала ложиться сама и почему-то заглянула к Симе. Та сидела в темноте на кровати, влажно блестя глазами в окно. Люба села рядом: - Мама, тебе это всё зачем? Тебе со мной плохо? Сима долго молчала, не отводя глаз от огней на улице. Люба решила, что она обиделась на вопрос и уже открыла рот для извинений. Сима молча положила сухую ладонь ей на руку. - Погоди…. Объясню сейчас. Я давно забыла, кто я и что хочу сама. Я и с Иваном Капитонычем подружилась, потому что ему нужна была помощь. А он меня таким вниманием окружил. Он меня всегда спрашивает – Сима, что ты хочешь? - Мама, мы же тоже всегда…. - Погоди. Вы тоже спрашиваете. Что я хочу есть, что пить. А он спрашивает – как я хочу жить, что я чувствую. Вы меня любите, но рядом с ним я вдруг поняла, что я – человек, что я - женщина. Только не смейся. И что я, как женщина, имею право что-то хотеть. А он, как мужчина – рядом, и рад моим желаниям. Никогда у меня такого не было, да я и не знала, что бывает. Сима замолчала. Пораженная Люба стала вспоминать свою жизнь и поняла – тоже всегда жила, как нужно, как положено. И тихонько заплакала от этих мыслей. Сима стала гладить ее по голове, как маленькую. - Я с ним жить хочу. Сколько Бог даст. Месяц, год. И женой я ведь не была никогда. Жизнь прожила, а как это – быть женой, беречь друг друга, смеяться вместе, разговаривать – никогда не знала. А ты не реви – у счастья нет возраста. Видишь, когда меня догнало! Кто знает, что там у тебя впереди. Главное – если чудо постучалось в твою дверь – открой, не бойся. Люба до утра не могла уснуть: «Открой, не бойся!». А ведь она совсем не знает Симу! Оказывается, можно уже сложить крылья уставшей птицей и каждый день ждать смерти. Но выстрелить набухшей почкой на теплое прикосновение весеннего солнца. И измениться за один день – вот так сиять на пороге. Пахнуть фруктовым вином. Ронять разноцветные капли тюльпанов к ногам…. И стать счастливой. И стать чьим-то счастьем…”
Поиск 
Форумы
