Форум : В лесу у костра - #3

Зов предков

Это был просто сон… или не просто? Почему-то я склонен верить в то, что всё-таки это правда, хотя возможно я придаю ему слишком много смысла, может я, как это делают многие люди, придумал легенду, которая оправдывает мою жизненную позицию… решайте сами.

Я стоял на узенькой улице, и свет от фонарей тускло освещал старые двухэтажные здания стоящие по обоим сторонам этой улицы. была тёплая летняя ночь, небо затянуто тёмно-синими облаками, которые казались порой почти чёрными. Старые деревянные рамы на окнах домов контрастировали с буйно растущей по сторонам зеленью. Местами асфальт потрескался и из него пробивались нежные зелёные стебельки. Я кажется знал это место, и потому чувствовал себя уютно, было даже ощущение, что я дома, и не хотелось никуда идти. Я смотрел по сторонам и тёплый ветер ласково оглаживал меня…

Кажется какое-то смутное чувство, как-будто давно забытое, заставило меня повернуть голову в направлении, куда уходила улица. Там стояли 2 фигуры. Они были высокие, одна была немного выше другой. Они смотрели в мою сторону и ждали. Я почувствовал, что мне нужно подойти к ним. Я медленно пошёл в их направлении, чувствуя неявную, но постепенно нарастающую тревогу. Фигуры держались за руки. Я подумал, что возможно это мужчина и женщина. Когда я стал подходить ближе я с удивлением заметил, что это не люди. У них был более широкий лоб, размер глаз был больше человеческих, рта же практически не было видно. Они смотрели на меня, и я чувствовал, как их взгляд словно пронизывает меня насквозь. Словно какие-то живые ощущения начали двигаться в моём теле. Удивительно, но я даже не подумал о бегстве. Несмотря на появившуюся в теле дрожь, и всё усиливавшуюся тревогу, я ощущал важность происходящего, словно я сам ждал этого момента, и даже был к нему готов. Затем я услышал голос звучащий в моей голове. Он был низкий, приятный похожий на мужской. Не знаю как именно, но этот голос очаровал меня. Он словно прокатывался по всему моему телу, и находил отзыв в каждой части этого тела.

«Привет, мы прилетели с другой планеты» сказал он. Я взглянул в глаза существам… Их глаза были просто чёрными, однако мне показалось, что их взгляд выражал дружелюбие. Чувствуя в себе бурлящие чувство опасности и недоверие, я переспросил «С планеты? С какой планеты?», мои слова не прозвучали вслух, я тоже не говорил их ртом, однако существа их услышали. Затем я услышал другой голос, более высокий, похожий на женский, который словно пронзил меня слабым разрядом тока, вызвав мурашки и приятные ощущения… Так, вероятно, может звучать голос прекрасной женщины, которую ты любишь. Он (или вернее она?) произнёс:

— «Мы прилетели с Земли.» Я оцепенел. Никак не ожидая этого ответа. Неожиданно я понял, что рядом с этими существами я чувствую себя маленьким, слабым и беспомощным, как-будто ребёнком, и я как-будто хочу их защиты. Их ответ же поверг меня в отчаяние, потому-что я вдруг как-будто понял, что я не знаю где я нахожусь, действительно ли наша планета является землёй, я подумал, что мне даже не совсем понятно кто я такой, откуда взялся и куда иду. Я как-будто свернулся (во сне такое возможно) и далее уже оказался в люльке, из которой глядел на верх. Существа образовали подобие круга. Они взяли друг-друга за руки, так, что я оказался в кольце их рук и справа видел одно лицо, а слева другое. Затем они запели… не открывая рот. Это была музыка, музыка, которая увлекала завораживала и словно затягивала в какую-то историю. Я словно начал видеть мириады мест на земле, где жили разные существа и народы. Они жили дружно, растили детей, хлеб, но всегда находилось что-то, что мешало им. Словно чёрным холодом это отражалось на моём сердце, которое чувствовало сейчас тёплые чувства ко всему живому. Кто-то начинал жадничать, заставлять других делать что-то за него, кто-то воевал и убивал, и я видел даже более ужасные вещи, такие как пытка, инквизиция, химическое оружие, эпидемии… Затем я увидел чёрный шар. Я не сразу понял, что это чёрная дыра. В этот чёрный шар словно вливались метеориты, планеты и даже свет. Всё сходилось в нём, а сам он представлял из себя лишь необъятную черноту, грозящую стать всем… Я почувствовал, как словно существа направили меня туда и подтолкнули сзади… _Я почувствовал дикий страх, не за что не хотя проваливаться в эту бездну. Я стал словно барахтаться в этой воронке пространства (неизвестно кем я был при этом) и бежать прочь… Но бежать было некуда…

После некоторой вечности борьбы я понял, что мне придётся сдаться. Я смирился, не чувствуя более ни в чём смысла, откинул прочь все воспоминания, которые уже утопали в моей голове в потоках черноты, и повернулся к дыре. Дыра втянула меня внутрь, это было похоже на падение в бездну… бездну без дна. Там я почувствовал облегчение. Меня отпускало тело, или вернее то, что от него осталось, меня отпускали мысли, меня отпускал мой бесконечный поиск, который всегда меня куда-то тянул. Мне стало легко, и невероятно красиво… Впрочем это было не похоже ни на что. Тишина стала единственной музыкой на одной божественной ноте, которая подхватила меня и растворилась во мне, прежде чем я растворился в ней… Затем я вновь увидел их лица, они как-будто улыбались. «Мы ждём тебя» произнесли их голоса и я вновь очутился на улице, и увидел, как они уходят вдаль. Я понял, вероятно это они передали мне это знание, они были моими предками, которые прошли этот жизненный путь. Они прошли его от рождения и до смерти, и стали чище, добрее и счастливее. Неизвестно что они сами знали при жизни, как достигли смерти, но очевидно они хотели облегчить путь тем, кто идёт за ними. Они пришли ко мне, и рассказали о том, что ждёт меня за пределами жизни. Они сказали, что тоже ждут меня там. Похоже они решили, что я правильно их понял… хотя они могли ошибиться?… Могли ли они ошибиться?

Предки… за этим словом скрывались в моём воображении ранее дикари, невежественные волосатые мужики и бабы, более низкие чем я. Те, кто давно нас оставили жить на этой жестокой планете. Я, вместе с другими, подсмеивался над их заблуждениями и смутными догадками… Но возможно всё-таки именно предки были правы. Люди, предки не умирают, и там, в высоких мирах, на других планетах или в других измерениях они помнят, любят и заботятся о нас.

13 октября 2000 года я поехала на барахолку, чтобы купить себе зимние сапоги. Там ко мне подошла незнакомая белокурая женщина и спросила, не нужна ли мне сумка, вытащив из пакета очень изящную, красивую сумочку, которая была украшена сверкающими стразами. Даже несмотря на пасмурную погоду, стразы переливались и искрились.
Мне еще ни разу не доводилось видеть такую сверкающую сумочку, и я поинтересовалась ее ценой. Цена была невелика, и я купила сумочку. Довольная удачными покупками, я вернулась домой и тут же стала перекладывать содержимое старой сумки в новую. Несмотря на небольшие размеры, она была довольно вместительная. В ней были три отделения и кармашек для сотового телефона, карман для ключей и еще два кармашка, которые закрывались на “молнии”.
Там-то я и обнаружила приколотую на булавки, сложенную вчетверо бумажку.
Вначале я подумала, что это рекомендация по уходу за замшей, но, развернув листик, поняла, что это какая-то молитва. Написана она была церковным шрифтом и довольно мелко. Я надела очки, но даже в них я с трудом разобрала текст, от которого мне стало, мягко говоря, не по себе. “Кто эту вещь в руки возьмет, тот с головы моей хворь заберет”,– прочитала я.
Там было еще что-то написано, но очень мелко и неразборчиво. А в самом конце текста было слово “аминь”.
Покрутив в руках странную бумажку, я решила ее сжечь. Примерно дня через три я увидела сон, будто на высокой горе стоит церковь. В церкви горят тысячи свечей и лампад. Людeй в церкви нет. Я спрашиваю: “А где вы?” И мне кто-то отвечает: “В психушке”.
Тут я увидела алтарь, а на нем стоит моя новая сумка. В свете свечей сумка так ослепительно сияет, что мне больно смотреть и из глаз текут слезы. Я хватаю сумку, она открывается, и я вижу в ней свою собственную голову! От ужаса я проснулась. Было шесть часов, мне нужно было вставать на работу, но я не вставала – состояние мое было ужасным.
Впервые в жизни у меня так сильно болела голова, что я боялась сделать лишнее движение. Я выпила пенталгин, но боль не проходила. Мама вызвала мне врача, но давление было нормальным. С этого момента я жила с головной болью в буквальном смысле слова. Все, что возможно, я прошла, томограмма в норме, анализы хорошие. Я меняла специалистов, лекарства, но улучшения не наступало. Потом у меня резко ухудшилась память. В разговоре я подолгу вспоминала нужное слово. Все чаще я замечала, что с языка слетают не те слова, которые я хочу сказать. Все это приводило меня в отчаяние, я стала ссориться с мамой. Истерики повторялись. Появилось чувство страха и неуверенности. Потом я стала слышать голоса.
Так я попала в психушку. Вернее, это моя мама и врач уговорили меня лечь в психиатрическую лечебницу под предлогом “глубокого” обследования. В больнице мне давали препараты, от которых я становилась вялой и безразличной. Периодически меня забирали домой, а месяца через три-четыре я вновь попадала в психушку. Не знаю, чем бы все это для меня закончилось, если бы не один случай. Однажды, когда я находилась дома, мы поехали с мамой в парк. Сперва мы с ней сидели на скамейке у фонтана, потом она сказала, что пойдет принесет мороженого, и попросила, чтобы я никуда без нее не уходила. Рядом на скамейку присела пожилая женщина. Но я на нее не смотрела – мне ни до кого не было дела. Женщина неожиданно заговорила, первые ее слова я не слышала, а потом вдруг поняла, что говорит она обо мне и для меня. От ее слов меня охватило непонятное волнение, я повернулась к ней и буквально открыв рот слушала то, что она говорила:
– Ты гибнешь, ты как затоптанная трава. Ты больна, но не своей, а чужой болезнью. Тебе ее продали вместе с красивой сумкой. В ней были три булавки и заклинание дьявольской троицы. Ты дешево купила, но дорого заплатила. Говоря это, она пытливо и спокойно смотрела мне в глаза. Я сознавала, что эта женщина видит меня насквозь, слышит, читает мои копошащиеся мысли и что в ней, возможно, мое спасение.
Действие препарата, которым меня пичкали, подавляло меня, и я не могла правильно высказать свою просьбу помочь мне. Я мычала, и это была моя мольба. Я смотрела ей в глаза, как смотрит больная, голодная собака на обедающих людей, ожидая, как чуда, куска хлеба. Думаю, что она поняла меня. Взяв меня за руку, она больно сдавила мой безымянный палец и сказала:
– Сейчас мы пойдем туда, где ты купила свою болезнь. Ты сама поведешь меня туда. Вспомни, где это было. Она говорила, и голос ее обретал странную, повелительную интонацию. Я будто растворилась в ее словах, не думая в этот миг ни о чем другом, как только о том дне, когда я купила себе сумку. Будто что-то включилось во мне, я ясно вспомнила маршрут, на чем следует ехать и даже лицо той женщины, которая продала мне сумочку. Каждая мелочь четко и ясно всплывала в моем сознании, которое каким-то чудом разбудила странная старуха. Когда добрались до барахолки, она велела мне встать и просить милостыню. Вытянув руку, я стала повторять: “Ради Иисуса Христа, помогите”. Кто-то сунул в мою протянутую ладонь десять рублей, и почти тут же я услышала чей-то раздраженный голос:
– Совсем обнаглели, нет чтобы работать, так они побираются! Молодая, а нет ни стыда ни совести. Но я все твердила: “Ради Иисуса Христа, помогите”. Потом женщина потащила меня за руку к остановке. Выйдя из автобуса возле церкви, моя спутница взяла меня за плечо и сказала:
– Слушай меня, сейчас ты войдешь в церковь, а я буду читать молитвы у церкви. Купи на всю милостыню свечи и поставь их у кануна. Зажги их от любой горящей свечи. Не уходи от этих свечей, пока они не прогорят полностью. Следи за тем, чтобы монашки не загасили твои свечи. Им выгодно отправлять их на переплавку – больше продадут. Да бог с ними, это уже их грех. А твоя задача – караулить свои и стоять до конца. Как только свечи сгорят, выйдешь на улицу, я тебя домой отвезу. Когда я вышла из храма, то уже осознавала, кто я и как нужно доехать домой. Конечно, мое сознание было еще не столь ясным, как прежде, ведь действие таблеток повлияло на мой мозг. Уже было темно, когда мы приехали домой и заплаканная мама открыла нам дверь. Она ведь меня долго искала в сквере и думала, что со мной что-то случилось. Прервав мамины вопли, женщина сказала, чтобы в больницу меня больше не помещали, что мне нужно пить много чистой воды и спать. А когда действие таблеток пройдет, она советовала покинуть этот город, чтобы никто не узнал, что я страдала душевным расстройством. Сумку велела сжечь.
Перекрестив меня, она ушла. Через некоторое время я выздоровела, а женщину мы больше никогда не видели.