Возьмем, к примеру, меня. Я всю жизнь был и остаюсь зоологическим антикоммунистом, антисоциалистом, сторонником европейских ценностей, индивидуализма и просвещенного русского национализма. Я всю жизнь высмеивал коммунистов, социалистов, евразийцев, православно-монархических патриотов и мечтателей о «сильной руке». Я остаюсь абсолютно непримиримым по отношению к советскому периоду истории, тоске по Сталину и рассказам о неевропейской природе русских.

Но, благодаря Украинскому кризису, я осознал, что со всеми политическими противникам в России у меня намного меньше разногласий, чем со сволочью, оправдывающей убийства русских (причем абсолютно неважно с точки зрения какой идеологии). Благодаря беспрецедентной атаке на наш народ, нашу государственность, нашу культуру и нашу историю, я впервые в жизни ощутил себя частью некоей единой общности даже с самыми упоротыми сталинистами (которые, несмотря на свою упоротость, выступают против стрельбы из «Градов» по русскому населению, что здесь и сейчас намного важнее дискуссий о 37-ом годе). Смотря на украинский ад, я научился толерантности, я научился если не уважать, то хотя бы терпеть чужое мнение — потому что Украина слишком наглядно продемонстрировала, к чему приводит нетерпимость к своим согражданам, и что, конечно, лучше ходить мимо уродливых, раздражающих памятников Ленину, чем мимо мертвых женщин и детей.

Украина показала, что устроить массовые расстрелы несогласных — дело-то нехитрое, только от этих массовых расстрелов приключается не расцвет прав и свобод, а обвинения требующих выплаты пенсий пенсионеров в работе на ФСБ (не говоря уже обо всяком очевидном, вроде гор трупов и разрушенных городах). Что нельзя вот этих вот поджечь и расстрелять, и дальше жить как свободные европейцы, что, запустив машину террора, ее сложно остановить, а пролитая кровь всегда взывает к новой крови. Конечно, мы все это вроде как понимали по рассказам о сталинском терроре, но тот террор был давно, в другом государстве, эпохи назад — а в случае с Украиной все рядом, здесь и сейчас, не с безжизненными протоколами допросов, но с шокирующими, живыми ютуб-роликами. «Случай с соседом» производит куда большее впечатление, чем «случай с прапрадедом», которого вы вживую-то никогда и не видели.

Поэтому спасибо Украине за то, что своим террором, своей кровью, своим варварством и своим безумием Украина делает нас лучше, давая нам простой и понятный пример «как не надо». Единственная проблема — Украина делает хуже наше государство, заставляя его отказываться от самой идеи политического компромисса, еще больше ожесточаясь в своих преследованиях и «закручивании гаек». Я очень опасаюсь того, что, умягчив наше общество своим кровавым примером, Украина в то же время ожесточит наше государство, после чего рано или поздно оно сорвет резьбу очередным закручиванием.

Если российское государство устоит и, закрутив гайки, через год-другой начнет их откручивать для мирной трансформации в более свободное и справедливое общество (у нас один из высочайших индексов имущественного расслоения в мире, это очень опасно), то украинский кризис через 100 лет будут вспоминать как важнейший шаг для возвращения России в Европу и привития русским настоящих европейских ценностей в виде «согласия на несогласие».

В любом случае, на примере Украины мое поколение получило важнейший жизненный урок — как поколение моих родителей получило свой урок на примере Перестройки.