Форум : Скоро война - #1

США ввели санкции против судоходных компаний Ирана

США ввели односторонние санкции против трех дочерних фирм национальной судоходной компании Ирана. Об этом объявил в статье, которая публикуется в сегодняшнем номере газеты “Файнэншл таймс”, заместитель министра финансов США Стюарт Леви. Предупредив, что Вашингтон продолжит применять карательные мерыпротив компании “Исламик Рипаблик ов Иран шиппинг лайнз”, он призвал зарубежных партнеров США следовать такому примеру.

“Мы должны удвоить бдительность в отношении как внутренних судоходных линий Ирана, так и его попыток использовать торговый флот и экспедиторские компании третьих стран для переброски незаконных грузов”, - заявил замглавы минфина США.

Согласно приведенной им информации, “Иран последовательно использует своего национального морского перевозчика для продвижения вперед ракетной программы и транспортировки иных грузов военного назначения”. В связи с этим мировое сообщество уже применяло санкции в отношении ряда дочерних предприятий компании, напомнил Леви.

По его словам, в минувшую пятницу США пошли на новый аналогичный шаг в отношении еще трех таких дочерних фирм, базирующихся на Мальте. Речь идет о компаниях “Марбл шиппинг”, “Бушер шиппинг” и “Ай-эс-ай мэритайм”, передает ИТАР-ТАСС.

Кроме того, добавил он, Вашингтон наказал крупными денежными штрафами четыре американские компании, обвиненные в нарушении режима санкций против Тегерана: “Оксбоу карбон энд минералз”, “Мэрск лайн”, “Баруилл эйдженсиз” и “Нэшнл марин консалтэнтс”. Правительством США расследуются и “другие дела” по схожим подозрениям, добавил Леви.

www

Минобороны Индии одобрило ряд ключевых программ по модернизации ВМС страны

Минобороны Индии одобрило ряд ключевых программ по модернизации ВМС страны. В частности, одобрена программа строительства четырех эсминцев в рамках «Проекта-15B», стоимость которого оценивается в 300 млрд рупий (около 6,4 млрд дол), сообщает «Таймс оф Индиа».

В настоящее время документы направлены на согласование в Министерство финансов, после чего они будут представлены Комитету по безопасности правительства страны.

Строительство эсминцев «Проекта-15B» будет осуществляться на предприятии «Мазагон док лтд.» в Мумбаи после завершения сборки эскадренных миноносцев «Проекта-15A» класса «Калькутта», которые планируется передать ВМС Индии в 2012-2014 гг. Стоимость этих эсминцев оценивается в 116,62 млрд рупий.

Эсминец «Проекта-15B» является дальнейшим развитием «Проекта-15А». Эсминцы нового проекта получат более современные системы обнаружения и вооружения.

Кроме того, по информации министра обороны Индии А.К.Энтони, одобрена программа строительства шести новых подводных лодок в рамках «Проекта-75I». По информации «Таймс оф Индиа», стоимость данной программы оценивается в 500 млрд рупий (10,7 млрд дол).

На текущий момент ВМС Индии разместили заказы на строительство 39 боевых кораблей и подводных лодок, из которых 34 ед. будут построены на индийских верфях.

По информации газеты, правительство также одобрило проект строительства семи малозаметных фрегатов стоимостью 450 млрд рупий. Проект будет осуществляться «Мазагон док лтд.» и «Гарден рич шипбилдерс энд инжинирс» (GRSE).

Все это указывает на то, что правительство Индии осознает необходимость наличия мощных ВМС, предназначенных для защиты территориальных вод страны и проецирования силы как в районе Индийского океана, так и за его пределами.

Основными проектами на текущий момент являются модернизация ТАКР «Адмирал Горшков» (в авианосец «Викрамадитья») и строительство на предприятии «Кочин шипъярд» в Керале первого 40000-тонного национального авианосца. Ожидается, что авианосец «Викрамадитья» будет принят на вооружение к началу 2013 года, а первый национальный авианосец «Викрант» – к 2015 году. Таким образом, к середине текущего десятилетия Индия сможет развернуть два мощных авианосных соединения.

Сейчас ведутся работы по проектированию второго 65000-тонного национального авианосца.

ВМС Индии также должны получить 45 новых палубных истребителей МиГ-29К, общая стоимость которых оценивается в 2,24 млрд дол.

Вооруженные силы Сингапура приобрели ББМ «МаксПро»

Вооруженные силы Сингапура впервые продемонстрировали две недавно приобретенные бронированные машины американского производства «МаксПро», обладающие повышенной защитой от мин.

Компания «Нэвистар дифенс» подтвердила, что Минобороны Сингапура разместило заказ на поставку 15 бронемашин «МаксПро» в декабре 2009 года. Стоимость соглашения не разглашается.

Две продемонстрированные бронемашины были вооружены боевыми модулями с дистанционным управлением компании «Сингапур текнолоджис кинетикс» с 12,7-мм пулеметом CIS 50.

Предположительно, ББМ будут использоваться подразделением ВС Сингапура, развернутым в Афганистане.

С момента получения начального заказа на поставку КМП США 1200 бронемашин в июне 2007 года, компания «Нэвистар дифенс» изготовила в общей сложности 7589 ББМ. С июня 2007 по декабрь 2008 года ВС США заключили контракты на поставку 6644 ББМ, изготовление которых завершилось в мае 2009 года.

Производство возобновилось в декабре 2009 года после заключения контракта с Сингапуром, а также подписанным в феврале 2010 года соглашением на дополнительную поставку КМП США 1050 бронемашин и двух дополнительных соглашений в рамках программы «Иностранные военные продажи» на поставку 80 ББМ неназванным иностранным государствам в мае. Как стало известно, в их число вошли Польша и Румыния. Компания рассчитывает, что сможет получить дополнительные заказы.

www

Индонезия получит три истребителя Су-27СКМ в сентябре

ВВС Индонезии получат три российских истребителя Су-27СКМ в сентябре 2010 года. Об этом, как сообщает агентство Antara News, заявил главнокомандующий ВВС Индонезии Имам Суфаат (Imam Sufaat). По его словам, два самолета поступят в начале сентября, а еще один - в течение третьей недели месяца. Самолеты будут приписаны к авиабазе Султан Хасануддин в городе Макассар.

Контракт на поставку шести истребителей марки “Су”, включая три Су-27СКМ, был подписан в августе 2007 года между правительством Индонезии и “Рособоронэкспортом”. Сумма сделки составила 335 миллионов долларов. В рамках этого соглашения ВВС страны в 2008-2009 годах получили три истребителя Су-30МК2. После того как Су-27СКМ прибудут в Индонезию, число истребителей марки “Су” в составе ВВС страны увеличится до десяти единиц. Согласно списочному составу ВВС страны, других российских боевых самолетов Индонезия на вооружении не имеет.

Первые четыре самолета марки “Су” Индонезия купила в апреле 2003 года за 192,9 миллиона долларов. Согласно контракту в сентябре 2003 года ВВС страны получили два истребителя Су-30МК и два Су-27СК, а также два транспортно-боевых вертолета Ми-35. По словам Суфаата, все российские истребители примут участие в праздновании 65-летия Вооруженных сил Индонезии 5 октября 2010 года.

В сентябре 2007 года Россия выдала Индонезии экспортный кредит в миллиард долларов на покупку российского вооружения и военной техники, напоминает ИТАР-ТАСС. На полученные деньги Индонезия планировала приобрести десять транспортных вертолетов Ми-17, пять ударных Ми-35М, 20 боевых машин пехоты БМП-3Ф и две подводные лодки проекта 877 “Палтус”.

www

С приближением назначенного на 21 августа открытия в Иране АЭС в Бушере, построенной специалистами из России, в западной прессе начали активно звучать призывы к скорейшему нанесению военных ударов по иранским ядерным объектам, сообщает Новый регион.

 Ястребы призывают «продемонстрировать решимость», несмотря на ожидаемое возмущение со стороны России. Ряд СМИ высказали предположение, что бомбежка Бушера и других ядерных объектов произойдет уже в пятницу: первый удар нанесет Израиль.

 Накануне экс-полпред США при ООН Джон Болтон заявил, что у Израиля остаются считанные дни для удара по иранскому атомному реактору в Бушере. По его мнению, Израиль одномоментно с Бушером ударит и по другим ядерным объектам, так как удар только по Бушеру побудит Россию передать Ирану сверхсовременные системы ПВО. Впрочем, отметил Болтон, если Россия выполнит обещание о поставках топлива на АЭС, Израиль воздержится от авианалетов, чтобы не вызвать радиационное заражение большой территории, пишет The Jerusalem Post (перевод Инопресса.ру).

 В свою очередь, газета The Washington Times не исключает, что Израиль уже в пятницу нанесет авиаудар по Ирану. По мнению газеты, действовать необходимо немедленно. В феврале МАГАТЭ впервые заявило, что Иран, возможно, тайно разрабатывает ядерное оружие, а недавно сообщило, что Тегеран расширяет обогащение урана и обогащает его до более высокого уровня.

 В то же время газета пишет, что удар по Бушеру можно нанести и после загрузки топлива: радиационное заражение лишь затруднит восстановление объекта. Атака на ядерную программу Ирана наверняка вызовет негодование России и традиционных противников Израиля, признает издание, «но пробил час продемонстрировать решимость перед лицом непосредственной угрозы Ирана».

 На днях итальянская La Repubblica сообщала, что, помимо АЭС в Бушере, в ходе израильского воздушного рейда могут подвергнуться бомбардировке ядерные объекты в Натанзе, Куме, Исфахане.

По данным СМИ, израильские военачальники ждут поддержки из Вашингтона. Высокопоставленный представитель израильской армии, пожелавший остаться неназванным, заявил Financial Times Deutschland, что США должны проявить готовность нанести удар с воздуха, если Иран так и не уступит в ядерном споре.

 По словам председателя Объединенного комитета начальников штабов адмирала Майка Маллена, планы возможного удара США по Ирану уже подготовлены. При этом в Пентагоне подчеркивают, что они предоставят Белому дому более широкий спектр возможных действий на случай, если дипломатические усилия и эмбарго не приведут к желаемым результатам. В настоящее время в районе Персидского залива сконцентрированы американские силы и средства, необходимые для возможного бомбового удара по иранским ядерным объектам.

 Результаты атаки на ядерные объекты Ирана могут быть катастрофическими, пишет итальянская газета. Операция может спровоцировать широкомасштабную региональную войну с экономическими последствиями для всего мира, не говоря уж о многочисленных человеческих жертвах.

 Перед лицом нарастающей угрозы Иран вооружается. В случае нападения он готов не только к серьезным ответным мерам против отдельных стран, но и в состоянии на месяцы заблокировать Ормузский пролив, через который проходит 40% всей нефти, предназначающейся Западу, указывает западная пресса.

 В небе, на воде Персидского залива и на суше, кажется, все готово к тому, чтобы военный вариант был быстро реализован. В Иерусалиме «колебания» американцев воспринимаются с долей горькой иронии. Не случайно этим летом самой продаваемой стала футболка с изображением истребителя F-16 и надписью на английском: «America Don?t Worry, Israel is behind You» – «Америка, не волнуйся, за твоей спиной Израиль».

 В то же время британская The Guardian пишет, что администрации Обамы нельзя отказываться от текущего курса, и рекомендует Белому дому напомнить ястребам сомнительные итоги войны в Ираке: от этого «силового варианта» США выиграл только Иран, который приобрел рычаги влияния на все проблемы в сфере безопасности в регионе, пишет Новый регион.

Северная Корея отказалась объединяться с Южной

        КНДР отвергла предложение Республики Корея об объединении, назвав этот план южного соседа смехотворным. Кроме того, северокорейские власти заявили, что конечной целью Республики Корея является ослабление КНДР перед нападением на нее при содействии США.
        Особое возмущение Пхеньяна вызвал призыв к ядерному разоружению. “Это не более чем смехотворная риторика, призванная склонить Северную Корею к разоружению и реализовать свои захватнические амбиции”, - заявил северокорейский Комитет по мирному объединению.
        Северная Корея также раскритиковала предложение президента Южной Кореи Ли Мун Бака о введении специального налога, призванного смягчить экономический эффект от объединения двух стран. Правительство КНДР назвало эту меру “весьма оскорбительной”, поскольку она спровоцирует разлад в экономике КНДР.
        Напомним, в своей речи, приуроченной к очередной годовщине освобождения Корейского полуострова от японской оккупации, Ли Мен Бак выступил с предложением ввести специальный налог, который пошел бы на стимулирование экономики Северной Кореи и в конечном итоге при объединении двух стран помог бы Республике Корея избежать значительных расходов.

www1

www2

Северная Корея приручила Штурмового тигра

География китайской мощи. Часть первая

В конце своей статьи “Географическая ось истории”, опубликованной в 1904 г. и получившей мировую известность, сэр Халфорд Макиндер выразил особое беспокойство в отношении Китая. Объяснив, почему Евразия является силовым геостратегическим центром мира, он высказал предположение, что китайцы, если они смогут распространить влияние далеко за пределы своей страны, “способны превратиться в желтую опасность для мировой свободы. И как раз по той причине, что они соединят с ресурсами громадного континента протяженную океанскую границу – козырь, которого была лишена Россия, хозяйничавшая в этом осевом регионе прежде”.

Вынося за скобки расистские настроения, обычные для начала XX века, а также истерическую реакцию, которую всегда вызывает на Западе появление могучей внешней силы, можно сказать, что Макиндер тревожился не зря. Если такой евразийский исполин, как Россия, был и до сих пор остается главным образом сухопутной державой, чья океанская граница блокирована арктическими льдами, то Китай сочетает в себе признаки державы и сухопутной, и морской. Его береговая линия протянулась на девять тысяч миль, изобилует удобными естественными гаванями и пролегает в зоне умеренного климата. (Макиндер даже предупреждал о том, что Китай когда-нибудь завоюет Россию.) Потенциальная зона влияния Китая простирается от Центральной Азии с ее богатейшими запасами полезных ископаемых и углеводородного сырья до основных морских путей, пересекающих Тихий океан. Позже в книге “Демократические идеалы и реальность” Макиндер предсказывал, что в конечном счете Китай будет править миром наряду с Соединенными Штатами и Великобританией, “построив для четверти человечества новую цивилизацию, не вполне восточную и не вполне западную”.

Выгодное географическое положение Поднебесной настолько очевидно, что о нем не всегда вспоминают, говоря о стремительном экономическом прогрессе этой страны и напористом национальном характере китайцев. И все же это не следует забывать, поскольку рано или поздно география обеспечит Китаю ключевую роль в геополитике, каким бы извилистым ни был его путь к статусу мировой державы. (В течение последних 30 лет годовой прирост китайского ВВП превышал 10 %, но в следующие три десятилетия едва ли можно ожидать таких же темпов.) Китай сочетает в себе элементы предельно модернизированной экономики западного образца с унаследованной от древнего Востока “гидравлической цивилизацией” (термин историка Карла Виттфогеля, используемый применительно к обществам, практикующим централизованный контроль над орошением почвы). 

Благодаря управлению из единого центра китайский режим способен, например, вербовать миллионные трудовые армии на строительство крупнейших объектов инфраструктуры. Это и сообщает Китаю неуклонное поступательное развитие – подобных темпов попросту нельзя ожидать от демократических государств, которые привыкли неторопливо согласовывать интересы своих граждан. Китайские лидеры формально считаются коммунистами. Но в том, что касается заимствования западных технологий и практики, они – преемники примерно 25 императорских династий, правивших в стране на протяжении четырех тысяч лет и встраивавших западный опыт в жесткую и развитую культурную систему, которая обладает, помимо всего прочего, уникальным опытом навязывания вассальных отношений другим государствам. “Китайцы, – сказал мне в начале этого года один сингапурский чиновник, – умеют добиваться своего и пряником, и кнутом, систематически чередуя оба метода”.

Внутреннее развитие Китая питает его внешнеполитические амбиции. Империи редко строятся по готовому проекту, их рост происходит органически. Становясь сильнее, государство культивирует новые потребности и, как это ни парадоксально, новые опасения, побуждающие его так или иначе расширяться. Так, даже под руководством самых бесцветных президентов конца XIX века – Резерфорда Хейза, Джеймса Гарфилда, Честера Артура, Бенджамина Гаррисона – экономика Соединенных Штатов устойчиво и ровно развивалась. По мере того как страна увеличивала объем торговли с внешним миром, у нее возникали разносторонние экономические и стратегические интересы в самых отдаленных уголках света. Иногда – как, например, в Южной Америке и в Тихоокеанском регионе, – этими интересами оправдывалось военное вмешательство. В это время американская администрация еще и потому могла сосредоточиться на внешней политике, что внутри страны положение было прочным, – последнее крупное сражение индейских войн датируется 1890 годом.

Сегодня КНР укрепляет сухопутные границы и направляет свою активность вовне. Внешнеполитические амбиции эта страна проводит в жизнь столь же агрессивно, как столетием раньше – США, но по совершенно иным причинам. Пекин не практикует миссионерский подход к внешней политике, не стремится утвердить в других странах собственную идеологию или систему правления. Нравственный прогресс в международной политике – цель, которую преследует Америка; китайцев эта перспектива не привлекает. Поведение Срединного царства по отношению к другим странам целиком продиктовано его потребностью в поставках энергоносителей, металлов и стратегического сырья, необходимых для поддержания постоянно растущего жизненного уровня гигантского населения, которое составляет примерно одну пятую населения земного шара.

Чтобы решить эту задачу, Китай построил выгодные для себя сырьевые отношения и с соседними, и с удаленными странами, – со всеми, кто обладает ресурсами, в которых он нуждается для подпитывания роста. Во внешней политике Китай не может не исходить из основополагающего национального интереса – экономического выживания, и поэтому мы вправе охарактеризовать эту страну как сверхреалистичную, сверхпрагматичную державу. Отсюда стремление упрочить присутствие в различных частях Африки, где находятся большие запасы нефти и полезных ископаемых, обезопасить транспортные пути в Индийском океане и Южно-Китайском море, связывающие побережье страны с арабо-персидским миром, который столь богат углеводородным сырьем. По существу лишенный выбора в своих действиях на международной арене, Пекин не особенно заботится о том, с какими режимами ему приходится иметь дело; в партнерах ему нужна стабильность, а не добропорядочность, как ее понимает Запад. А поскольку некоторые из этих режимов – скажем, Иран, Мьянма (известная также как Бирма) и Судан, – погружены во мрак отсталости и авторитаризма, неустанный поиск поставщиков сырья, который Китай ведет по всему свету, порождает конфликты между ним и Соединенными Штатами с их миссионерской ориентацией. Существуют трения и с такими странами, как Индия и Россия, в чьи сферы влияния Пекин пытается проникнуть.

Разумеется, он никак не угрожает существованию этих государств. Вероятность войны между Китаем и США незначительна; китайская армия представляет для Соединенных Штатов лишь косвенную опасность. Речь здесь идет главным образом о вызове географического свойства – несмотря на принципиальные разногласия по вопросам внешнего долга, структуры товарообмена или глобального потепления. Зона китайского влияния, формирующаяся в Евразии и Африке, постоянно растет, причем не в том поверхностном, чисто количественном смысле, какой придавали этому понятию в XIX веке, а в более глубоком, отвечающем эпохе глобализации. Преследуя простую цель – надежно удовлетворить свои экономические потребности, Китай сдвигает политическое равновесие в сторону Восточного полушария, и это не может не затрагивать самым серьезным образом интересы Соединенных Штатов. Пользуясь удобным положением на карте мира, Китай распространяет и расширяет свое влияние везде и всюду – от Центральной Азии до Южно-Китайского моря, от российского Дальнего Востока до Индийского океана. Эта страна превращается в мощную континентальную державу, а политику таких государств, согласно знаменитому изречению Наполеона, нельзя отделить от их географии.

Пограничный болевой синдром

Синьцзян и Тибет – два наиболее значимых региона в пределах китайского государства, чьи жители смогли сохранить самобытность, устояв перед преимущественным положением китайской цивилизации. В известном смысле именно самобытный характер и той и другой области делает Китай похожим на империю. Кроме того, этническая напряженность в обоих регионах осложняет отношения Пекина с прилегающими к ним государствами.

“Синьцзян” означает “новое владение”; так называется китайский Туркестан, самая западная китайская провинция, в два раза превосходящая по площади Техас и отделенная от центральных районов страны пустыней Гоби. Хотя государственность Поднебесной в той или иной форме насчитывает тысячелетия, Синьцзян официально стал ее частью лишь в конце XIX века. С тех пор история этой провинции, как заметил еще в прошлом веке английский дипломат сэр Фицрой Маклин, “была исключительно неспокойной”; Синьцзян то и дело восставал и временами добивался полной независимости от Пекина. Так продолжалось вплоть до 1949 г., когда коммунистические войска Мао Цзэдуна вторглись в Синьцзян и силой присоединили провинцию. И тем не менее сравнительно недавно, в 1990 г., и в прошлом, 2009 г., ее тюркское население – уйгуры, потомки тюркских племен, правивших в VII–VIII вв. Монголией, – восставало против пекинского режима.

Уйгуров в Китае насчитывается лишь около восьми миллионов – менее одного процента от общей численности населения, однако в Синьцзяне их 45 %, почти половина. Основной этнос Китая, народность хань, населяет плодородные низменные регионы в центре страны и на побережье Тихого океана, тогда как засушливые плоскогорья на западе и юго-западе являются историческими местами обитания уйгурского и тибетского меньшинств. Подобное распределение населения остается источником постоянной напряженности, поскольку Пекин считает, что современное китайское государство должно осуществлять в горных районах жесткий и безраздельный контроль. Стремясь прочно привязать к себе обе области – вместе с запасами нефти, природного газа, медной и железной руды, которые находятся в их недрах, – Пекин на протяжении нескольких десятилетий целенаправленно переселял туда ханьцев из центральных областей. Кроме того, он усердно заигрывал с независимыми тюркскими республиками в Центральной Азии – отчасти для того, чтобы лишить мятежных синьцзянских уйгуров всякого потенциального тыла.

Налаживая связи с правительствами центральноазиатских республик, китайское руководство преследовало и другую цель – расширить зону своего влияния. Китай глубоко проник в Евразию уже сейчас, но этого все еще недостаточно для удовлетворения его потребности в природных ресурсах. Влияние Пекина в Центральной Азии символизируют два крупных трубопровода, строительство которых близится к завершению: один пролегает через Казахстан и предназначен для снабжения Синьцзяна нефтью, добываемой в Каспийском море; по другому, проходящему через Казахстан и Узбекистан, в Синьцзян будет поступать природный газ из Туркмении. Мало того: острая нужда в природных ресурсах заставляет Пекин пускаться в довольно рискованные предприятия. В истерзанном войной Афганистане он ведет разработку месторождения меди, находящегося к югу от Кабула, и давно присматривается к запасам железа, золота, урана и драгоценных камней (одни из последних в мире нетронутых залежей). Пекин рассчитывает проложить в Афганистане и в Пакистане дороги и трубопроводы, которые свяжут многообещающий центральноазиатский регион, где он утверждает свое господство, с портовыми городами на берегу Индийского океана. Так что в стратегическом плане географическое положение Китая только улучшится, если Соединенным Штатам удастся стабилизировать ситуацию в Афганистане.

Тибет, как и Синьцзян, играет принципиальную роль для государственного самосознания китайцев, и, подобно Синьцзяну, осложняет взаимоотношения Китая с другими государствами. Скалистое Тибетское нагорье, богатое железной и медной рудой, занимает колоссальное пространство. Именно поэтому Пекин испытывает все большую тревогу в связи с возможностью автономии Тибета, не говоря уже о полной его независимости, и с таким усердием строит шоссе и железные дороги, связывающие этот регион с другими частями страны. Если бы Тибет отделился, от Китая осталось бы лишь куцее охвостье; к тому же Индия в этом случае резко усилилась бы на субконтиненте за счет присоединения северной зоны (речь идет о спорных районах в принадлежащем Китаю Кашмире, а также об индийском штате Аруначал-Прадеш, которые по площади составляют почти 150 кв. км. – Ред.).

Индия с ее более чем миллиардным населением уже сейчас рассекает тупым клином зону китайского влияния в Азии. Это особенно хорошо видно на карте “Великого Китая”, помещенной в книге Збигнева Бжезинского “Большая шахматная доска” (1997). В известной степени географическое положение Китая и Индии действительно обрекает их на соперничество: страны-соседи с гигантским населением, богатейшими и древнейшими культурами давно притязают на одни и те же территории (например, индийский штат Аруначал-Прадеш). Проблема Тибета только осложняет ситуацию. Индия предоставила убежище правительству далай-ламы, с 1957 г. находящемуся в изгнании. Даниель Твайнинг, старший научный сотрудник Германского фонда Маршалла, считает, что недавние инциденты на китайско-индийской границе “могут объясняться беспокойством Китая по поводу преемника далай-ламы”. Ведь вполне вероятно, что следующий далай-лама окажется родом из тибетского культурного пояса, включающего северную Индию, Непал и Бутан, а значит, более склонным к проиндийской и, соответственно, антикитайской ориентации. Китаю и Индии предстоит сыграть между собой “по-крупному” не только в этих регионах, но также в Бангладеш и Шри-Ланке. Синьцзян и Тибет, как и раньше, остаются внутри официально признанных границ Китая, но, принимая во внимание натянутые отношения между китайским правительством и жителями обеих провинций, можно ожидать, что в будущем попытки Пекина распространить свое влияние за пределы ханьского этнического большинства встретят серьезное противодействие.

Ползучее влияние

Даже на тех отрезках границы, где Китаю ничто не угрожает, сама форма страны выглядит пугающе незавершенной, как если бы в этих местах были изъяты части некогда существовавшего Великого Китая. Северная граница Китая охватывает Монголию, громадную территорию, которая выглядит словно клок, выдранный из его “спины”. Плотность населения Монголии – среди самых низких в мире, и близость городской китайской цивилизации представляет для нее несомненную демографическую угрозу. Завоевав некогда Внешнюю Монголию, чтобы получить доступ к более пригодным сельскохозяйственным землям, ныне Китай готов покорить ее вновь, но уже на современный лад – поставив себе на службу запасы нефти, угля, урана, а также роскошные пустующие пастбища. Поскольку неконтролируемая индустриализация и урбанизация превратила Китай в крупнейшего мирового потребителя алюминиевой, медной, свинцовой, никелевой, цинковой, оловянной и железной руды (его доля в мировом потреблении металлов за последнее десятилетие подскочила с 10 до 25 %), китайские горнорудные компании откровенно делают ставку на разработку богатых недр соседней страны. Взаимоотношения с Монголией лишний раз показывают, как широко простираются империалистические замыслы Пекина, – особенно если вспомнить, что ранее Китай уже поставил под контроль Тибет, Макао и Гонконг.

К северу от Монголии и трех северо-восточных китайских провинций лежит российский Дальний Восток – обширнейшая, в два раза превосходящая Европу по площади депрессивная область с крайне немногочисленным и постоянно убывающим населением. Русское государство окончательно включило в себя эти территории в XIX – начале XX века, когда Китай был крайне обессилен. В настоящее время он окреп, а власть российского правительства нигде так не слаба, как в этой восточной трети России. При этом совсем рядом с семимиллионным русским населением Дальнего Востока (к 2015 году его численность может сократиться до 4,5 млн), в трех приграничных провинциях Китая, проживает около 100 млн человек. По плотности они превосходят российский Дальний Восток в 62 раза. Китайские мигранты просачиваются в Россию, наводняя Читу к северу от монгольской границы, а также другие города региона. Доступ к ресурсам остается главной целью китайской внешней политики в любом регионе мира, и малонаселенный российский Дальний Восток, располагающий огромными запасами природного газа, нефти, строевого леса, алмазов и золота, не является исключением. “Москва с подозрением взирает на хлынувшие в этот регион потоки многочисленных китайских поселенцев, следом за которыми тянутся лесозаготовительные и горнорудные компании”, – писал минувшим летом Дэвид Блэр, корреспондент лондонской Daily Telegraph.

Как и в случае с Монголией, никто не опасается, что китайская армия когда-нибудь завоюет или формально аннексирует российский Дальний Восток. Страх внушает другое: все более заметное ползучее демографическое и экономическое влияние Пекина в этом регионе (частью которого Китай кратковременно владел в эпоху правления династии Цин). В период холодной войны пограничные споры Китая и Советского Союза привели к тому, что в прилегающих районах Сибири были размещены мощные войсковые части, насчитывавшие сотни тысяч человек; временами напряженность на границе выливалась в прямые столкновения. В конце 1960-х периодические трения привели к разрыву отношений между КНР и СССР. Географический фактор и сейчас вполне способен стать причиной размолвки Китая и России, поскольку нынешний их союз носит чисто тактический характер. Это может быть выгодно Соединенным Штатам. В 1970-х гг. администрация президента Никсона оказалась в выигрыше в результате столкновения между Пекином и Москвой и положила начало новым отношениям с Китаем. В будущем, когда последний станет по-настоящему великой державой, Соединенные Штаты, по-видимому, могли бы заключить стратегический союз с Россией, чтобы уравновесить влияние Срединного царства.

Южные перспективы

Влияние Китая распространяется также на юго-восток. Здесь, в сравнительно слабых государствах Юго-Восточной Азии, строительство будущего Великого Китая встречает наименьшее сопротивление. Существует не так уж много серьезных географических преград, отделяющих Китай от Вьетнама, Лаоса, Таиланда и Мьянмы. Естественным центром сферы влияния, которая охватывает бассейн реки Меконг и связывает все страны Индокитая сетью наземных и водных транспортных путей, должен стать город Куньмин, находящийся в китайской провинции Юньнань.

Самая большая страна материковой части Юго-Восточной Азии – Мьянма. Если Пакистан, постоянно находящийся под угрозой распада, можно назвать азиатскими Балканами, то Мьянма скорее напоминает Бельгию начала XX века, так как над ней постоянно нависает угроза быть захваченной могущественными соседями. Подобно Монголии, российскому Дальнему Востоку и другим территориям, прилегающим к сухопутным границам Китая, Мьянма – слабое государство, весьма богатое природными ресурсами, в которых крайне нуждается Китай. Китай и Индия борются за право заняться модернизацией глубоководного порта Ситуэ на мьянманском побережье Индийского океана, причем обе страны питают надежду проложить в будущем газопровод к месторождениям на шельфе Бенгальского залива.

Если говорить о регионе в целом, то Пекин применяет здесь, в несколько обновленном виде, известный стратегический принцип “разделяй и властвуй”. В прошлом он вел сепаратные переговоры с каждой страной – членом Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), но никогда не вступал в контакты с этим блоком как единым целым. Даже недавно вступившее в силу соглашение о зоне свободной торговли, которое он заключил со странами АСЕАН, показывает, как искусно Китай развивает выгодные для себя связи с южными соседями. Он использует эту организацию в качестве рынка сбыта дорогостоящих китайских товаров, покупая в странах АСЕАН дешевую сельскохозяйственную продукцию. Отсюда неизменное активное сальдо торгового баланса с китайской стороны, тогда как страны АСЕАН постепенно превращаются в свалку для промышленных товаров, произведенных дешевой рабочей силой в городах Китая.

Все это происходит на фоне утраты Таиландом прежнего значения регионального лидера и естественного противовеса Китаю. Еще в недавнем прошлом весьма сильное государство, Таиланд в последнее время испытывает серьезные внутриполитические затруднения. Тайская правящая фамилия с болезненным королем во главе уже не может, как прежде, выполнять стабилизирующую функцию, а тайская армия поражена фракционными раздорами. (Китай активно развивает двустороннее военное сотрудничество и с Таиландом, и с другими странами Юго-Восточной Азии, используя то обстоятельство, что США уделяют не слишком много внимания военно-стратегическому положению этого региона, так как им приходится тратить силы главным образом на операции в Афганистане и Ираке.) 

Две страны к югу от Таиланда – Малайзия и Сингапур – вовлечены в ответственный процесс перехода к демократической форме правления, между тем как их прежние лидеры, Махатхир Мохамад и Ли Куан Ю, – сильные личности, перестроившие свои государства, – сходят со сцены. В экономическом плане Малайзия все больше втягивается в сферу влияния Китая, несмотря на то, что живущие в ней этнические китайцы чувствуют постоянную угрозу со стороны мусульманского большинства. Что же касается Сингапура, населенного в основном этническими китайцами, то его правительство боится оказаться в вассальной зависимости от Поднебесной; в последние годы оно завязало тесные отношения с Тайванем и проводит с ним совместные военные учения. Ли Куан Ю открыто призвал Соединенные Штаты, как и прежде, участвовать в жизни региона, оказывая ему военную и дипломатическую поддержку. Положение Индонезии также противоречиво: с одной стороны, она нуждается в присутствии американского флота, чтобы чувствовать себя защищенной от возможной китайской угрозы, с другой – опасается, что в других странах исламского мира ее видимое союзничество с США может вызывать раздражение. 

Поскольку американское влияние в Юго-Восточной Азии миновало зенит и идет на убыль, а влияние Китая постоянно растет, государства региона все чаще объединяют усилия, чтобы противостоять стратегии “разделяй и властвуй”, которую стремится реализовать Пекин. Так, например, Индонезия, Малайзия и Сингапур заключили союз для борьбы с морским пиратством. Чем больше эти государства будут уверены в собственных силах, тем меньшую опасность для них будет представлять дальнейшее укрепление Китая.

Ситуация в армии

Центральная Азия, Монголия, российский Дальний Восток и Юго-Восточная Азия – естественные зоны китайского влияния. Однако политические границы этих зон в будущем едва ли изменятся. Принципиально иной выглядит ситуация на Корейском полуострове: в этом месте карта Китая предстает в особенно урезанном виде, и здесь политические границы еще вполне могут сместиться.

Наглухо отгородившийся от мира северокорейский режим неустойчив в самой своей основе, и его крушение грозит затронуть весь регион. Как бы “свисая” с Маньчжурии, Корейский полуостров занимает положение, которое позволяет полностью контролировать морские торговые пути, ведущие в северо-восточный Китай. Разумеется, никто всерьез не думает, что Китай аннексирует какую-либо часть полуострова, но нет сомнений в том, что его по-прежнему раздражает, когда другие страны слишком явно осуществляют свой суверенитет в этом регионе, особенно на севере. И хотя Пекин поддерживает сталинистский режим Северной Кореи, он явно вынашивает в отношении Корейского полуострова определенные планы на будущее – по завершении царствования Ким Чен Ира. Похоже, сразу после этого китайцы намерены отправить обратно тысячи перебежчиков из КНДР, нашедших пристанище в Китае, и создать с их помощью благоприятную политическую основу для постепенного экономического овладения регионом в бассейне реки Тумыньцзян (Туманная). Там соседствуют три страны – Китай, Северная Корея и Россия, и существуют благоприятные условия для развития морской торговли с Японией, а через нее – с Тихоокеанским регионом в целом.

Это одна из причин, по которой Пекин хотел бы создать на месте теперешней Северной Кореи государство пусть и авторитарного типа, но гораздо более модернизированное. Именно такое государство могло бы стать буфером между Китаем и динамичной южнокорейской демократией, опирающейся на средний класс. Впрочем, возможное объединение Корейского полуострова также может оказаться выгодным для КНР. После воссоединения Корея скорее всего будет националистическим образованием, в известной степени враждебным и по отношению к Китаю, и к Японии – странам, в прошлом пытавшимся ее оккупировать. Но корейская неприязнь к Японии значительно сильнее, нежели к Китаю. (Япония оккупировала полуостров с 1910 по 1945 г., и Сеул и Токио продолжают вести спор о статусе островков Токдо/Такешима.) Экономические отношения нового государства с Китаем наверняка окажутся более прочными, чем с Японией: объединенная страна будет в большей или меньшей степени находиться под контролем Сеула, а Китай уже сейчас самый крупный торговый партнер Южной Кореи. Важно, наконец, и то, что объединенная Корея, отчасти тяготеющая к Пекину и, напротив, не приемлющая Японию, не будет видеть смысла в том, чтобы и дальше сохранять на своей территории американские войска. Иными словами, нетрудно представить себе будущее Кореи в составе Великого Китая и то время, когда военное присутствие США в Северо-Восточной Азии начнет сокращаться.

Как показывает пример Корейского полуострова, на сухопутных границах китайцы вправе ожидать скорее благоприятное, чем опасное для себя развитие событий. Еще Макиндер полагал, что Китай сможет со временем стать великой сухопутной и морской державой, которая как минимум затмит Россию в Евразии. Политолог Джон Миршеймер писал в своей книге “Трагедия великодержавной политики”, что “самыми опасными государствами в системе международных отношений являются континентальные державы с большими армиями”. И по мере того как Китай приближается к статусу континентальной державы, возникают все основания опасаться его влияния. Однако КНР лишь отчасти отвечает определению Миршеймера: ее вооруженные силы, насчитывающие 1,6 млн человек, – крупнейшие в мире, но в ближайшие годы Пекину не под силу создать современные экспедиционные войска. Народно-освободительная армия Китая (НОАК) проявила себя во время землетрясения в Сычуани в 2008 г., недавних этнических беспорядков в Тибете и Синьцзяне, пекинской олимпиады 2008 г., проведение которой требовало особых мер безопасности. Однако, как заметил Абрахам Денмарк, сотрудник Центра разработки новой стратегии национальной безопасности США, это доказывает лишь способность НОАК перебрасывать войска из одной части материкового Китая в другую. Но вовсе не говорит о том, что она в состоянии перемещать тяжелое вооружение и ресурсы, необходимые для развертывания войсковых частей в ходе масштабных военных операций. Впрочем, даже если такая возможность появится, это, по-видимому, мало что изменит: маловероятно, что подразделения НОАК будут пересекать границы Китая по каким-либо иным причинам, нежели серьезный политический просчет (если, например, дело дойдет до новой войны с Индией) или необходимость заполнить внезапно возникшие пустоты на карте (если рухнет северокорейский режим). Но Китай и без того вполне способен заполнить возможные области силового вакуума вблизи любого участка своих протяженных границ с помощью такого оружия, как демографическое и экономическое давление: у него попросту нет нужды опираться при этом на экспедиционные войска.

Беспрецедентная мощь Китая на суше отчасти объясняется успехами китайских дипломатов, которые в последние годы приложили немало стараний, чтобы урегулировать многочисленные пограничные споры с республиками Центральной Азии, Россией и другими соседями (Индия в этом ряду является бросающимся в глаза исключением). Значение этой перемены трудно переоценить. Отныне границы Маньчжурии не испытывают колоссального военного давления извне, а ведь в годы холодной войны из-за этой постоянной угрозы Мао Цзэдун был вынужден расходовать львиную долю оборонного бюджета на сухопутные войска и пренебрегать военно-морскими силами. Великая Китайская стена лучше всего свидетельствует о том, что, начиная с глубокой древности и по наши дни, Китай неизменно тревожила угроза внешней агрессии на суше. Теперь он может вздохнуть свободно.

www