Форум : О мышлении религиозных фанатиков

О мышлении религиозных фанатиков
Положим, что религиозный фанатик - это человек, который при негативных высказываниях о своей религии испытывает резкие перепады настроения и дискомфорт, вызванный противоречием жёстко закреплённых в мышлении религиозных установок с реальным миром. Далее станет понятно, что схожие черты фанатизма есть и у иных разновидностей фанатиков, но пока начнём с религиозных, как достаточно часто встречаемых.

Откуда же берутся религиозные фанатики?

Не все религии описывают окружающий мир адекватно, часть религий (например, авраамические) создают свой внутренний мир, в котором обитает сознание религиозного фанатика. Этот мир - полностью оторван от реального, что позволяет таким людям меньше соприкасаться с “неблагодарным” реальным миром и не беспокоить “своё чувствительное сознание”.

Подобное отношение к миру возникает из противоречия религиозных догм и фактов реального мира. Тут на человека влияют два аспекта. Во-первых, служители церкви. Они внушают, что в догму нужно верить, а обдумывать отнюдь не стоит.

Во-вторых, при попытки обдумывании религиозных догм возникает конфликт с реальностью, что ведёт к стрессу и ухудшению самочувствия.

В результате у человека вырабатывается условный рефлекс - при соприкосновении реального мира с миром религии (а это будет происходить при любой попытке обдумать какие-то стороны религии) логическое мышление отключается.

Мозг религиозного фанатика можно уподобить вычислительному устройству с одним большим реле, которое реагирует на околорелигиозную тематику, и при этом отключает большинство связей. Однако, у некоторых фанатиков процесс заходит дальше.

При отключении части мыслительных процессов из-за попадания мыслей из смыслового поля своей религии эти мысли могут остаться в сознании навсегда. Поскольку мышление нарушено, избавиться от них не представляется возможным, что приводит к постоянной потери возможности логически мыслить - ведь получается замкнутый круг. Попавшую в сознание мысль нужно как-то выкинуть из головы, но сделать это нельзя, поскольку эта мысль отключила часть мышления. Несмотря на то, что это уже крайний случай, мне иногда попадались такие персонажи.

Отсюда следует весьма простой вывод - религия не должна конфликтовать с реальностью и создавать свой внутренний мир, оторванный от реального. Нужно жить в гармонии с природой, в конце концов.

Это была достаточно простая модель, на бытовом, можно сказать, уровне описывающее поведение фанатично настроенных персонажей. Теперь же хочу предложить вашему вниманию другое, альтернативное объяснение факту различного поведения человека при соприкосновении с религиозными идеями и при отсутствии религиозных идей в сознании. Даже, не столько альтернативное, сколько более глубокое и подробное.

Сиё объяснение достаточно простое, и, кстати говоря, подтверждается наблюдениями за пациентами психиатрических клиник. Во многих религиях (особливо монотеистических) описываемая в священных текстах реальность зачастую противоречит объективной реальности, данной нам в ощущениях (возвращаясь к началу “первой гипотезы”). Специально это было сделано или нет - этот вопрос пока оставим за границами сего небольшого размышления.

Так или иначе, значительная часть религиозных догм вступает в противоречие с наблюдаемой реальностью. Собственно говоря, данные догмы и предполагается принимать на веру, не задумываясь.

Всё было бы хорошо, если бы ни одна интересная особенность нашего мышления. Когда кому-либо описывается некая ситуация, эта ситуация автоматически визуализируется перед внутренним взором. Я, конечно, условно говорю “визуализируется” - при описании даже воображаемой ситуации человек может испытывать тактильные ощущения, или представлять себе звуки, то есть, совсем не обязательно это будут именно образы. С этим связан, кстати говоря, интересный момент “невосприятия” отрицания - когда, предположим, ребёнку, идущему по льду говорят “Не упади!”, и ребёнок вскоре падает. Дело в том, что несмотря на отрицание, в сознании спонтанно возникает картина падения или иной образ, сопровождающий ситуацию падения, и ребёнок начинает вести себя в соответствии с этим образом.

Следовательно, когда человеку преподносят некие догмы, несмотря на то, что в них нужно лишь верить, человек обязательно попытается их пережить, представить, примерить к себе. Это, конечно, не значит, что каждый верующий хоть раз видел у себя в сознании дядю на облаке. Тем не менее, каждый верующий так или иначе представлял себе различные моменты из догм, символа веры, текстов Библии и других источников, важных для верующего.

Представлять себе можно, как вполне близкие к реальности события, как, например, процесс распятия человека на кресте, так и имеющие меньшую схожесть с наблюдаемой реальностью, скажем, картины Ада или Рая. Опять же, подчеркну, всё это происходит автоматически, без какой-либо сознательной команды.

В результате в сознании религиозного фанатика представлены две группы образов: первая отражает реальный мир и состоит из картин и переживаний событий, произошедших в обычной жизни. И вторая, состоящая из картин и переживаний, которые порождает религиозный опыт по описанному выше механизму.

Эти два внутренних мира являются именно мирами, поскольку при непрерывном нахождении в нашем мире разум фанатика может быть как во внутренней реальности, отражающей реальный мир, так и во внутренней реальности, отражающей мир религиозных представлений.

Достаточно быстро становится понятно, что эти внутренние миры противоречат друг другу, и происходит их удаление друг от друга, человек делит весь свой жизненный опыт по критерию принадлежности к этим двум мирам. В конце концов получается, что при поступлении в сознание обычной, бытовой информации происходит возникновение обычных образов, связанных с реальным миром. А при поступлении информации, связанной с религией - возникновение образов из внутреннего религиозного мира.

Уже эти образы вызывают некие переживания и ощущения, связанные с конкретным виртуальным миром, что начинает определять поведение человека в данной ситуации. Следовательно, если фанатику сказать что-то на тему религии - происходит всплеск фанатизма, поскольку внутренний религиозный мир связан с сильными эмоциями (откуда они могут браться - скажу чуть позже), а если сказать что-то на бытовую тему - вроде, нормальный человек.

Опять же, такое резкое “переключение” происходит из-за несовместимости внутренних миров - тут либо переживается одна группа образов, либо другая.

Логично предположить, что по разным причинам может произойти зацикливание на религиозном внутреннем мире. Тут либо играют роль более резкие ощущение, либо фантастичность и дистанцированность от реального мира. Но, вполне очевидно, что в этом случае мы получаем религиозного фанатика до мозга костей - а у него в сознании всего лишь постоянно крутятся образы на религиозные темы. И любая самая что ни на есть бытовая мысль приводит к возникновению религиозных образов.

Возвращаясь к вопросу об ощущениях, связанных с внутренним религиозным миром.

Во всех монотеистических религиях достаточно много запретов. Предположим, мы имеем запрет на секс.

Представим ситуацию, когда человек приходит на проповедь и ему говорят “Наш бог говорил, что прелюбодеяние - это грех” (утрирую, что бы было понятнее). Каждое слово в данном фрагменте проповеди может (и будет, по причине автоматизма и неконтролируемости процесса!) восприниматься в виде набора образов.

То есть, сначала посетитель проповеди увидит (услышит, ощутит) образ бога или пророка, вещающего о каких-то вещах. Потом - саму сцену прелюбодеяния (вполне вероятно, что это будет весьма откровенная сцена, потому что слово “прелюбодеяние” несёт негативный оттенок, стало быть сознание представит некое “страшное прелюбодеяние”). Затем - может появится сцена наказания за грех, тем более, очень часто в проповедях сообщается, что грешники будут гореть в аду. Стало быть, весьма вероятно, что после сцены прелюбодеяния человек увидит некие пытки и наказания в аду. Очень вероятно, что человек будет переживать этот опыт от первого лица - то есть, сначала увидит себя, слушающим проповедь, затем себя, участвующим в оргии, а после - себя, попавшего в ад.

Это может произойти просто потому, что в самой проповеди никто не говорит о том, что не надо себе этого представлять, или, что не надо “вживаться в образ”. Даже если скажут - опять сработает “невосприятие отрицания”, и всё только усилится.

И, вот теперь, представьте, что такая последовательность образов укореняется среди группы образов, объединяемой общей религиозной идеей. Что при возникновении мыслей о проповедях, или о грехах, будут возникать сексуальные переживания. С учётом того самого запрета на секс, с которого началось обсуждение проблемы, возникновение сексуальных переживаний приведёт к интенсивной физиологической реакции из-за воздержания, диктуемого догмой. В результате вся семантическая сфера религиозных идей оказывается повязана на чувстве сексуального возбуждения. И, ведь согласитесь, такая модель развития событий более чем вероятна.

Резюмировать это можно следующим образом: неконтролируемая обработка поступающей в сознание информации приводит к созданию особых групп или миров образов. Из-за противоречий догм реальному миру миры оказываются разделены. А из-за проповедования различных запретов, связанными с фундаментальными формами деятельности (таких как, размножение) возникают так называемые “якори” религиозного опыта, связанные с данными переживаниями. Вот и объяснение притягательности внутреннего мира религии - он пронизан сверхсильными эмоциями, которые в обычном мире уже отсутствуют. И из-за положительной обратной связи (внутреннего мира с ощущениями) такую ситуацию очень трудно разрушить, поскольку она даёт опыт переживаний, который нельзя получить откуда-либо ещё.

Почему же в начале шла речь о пациентах психиатрических клиник? Да потому что, такое разделение внутренних миров очень часть называют шизофренией, поскольку в каждом из миров мы имеем дело фактически с отдельной личностью, со своими идеями, установками и воззрениями. То есть, полностью разделённые внутренние миры могут породить раздельные личности.

Андрей, поддерживаю Вас.

А проблема фанатиков в том, что они веру, либо религию поставили выше Любви. Когда любишь, принимаешь мир. Когда только веришь, то требуешь от мира подтверждений. Когда любишь, уже не требуешь ничего. У тебя уже всё есть в тот момент.

А вообще религия - явление полезное. Ибо учит отключать логику. Человек должен работать в нескольких режимах, а его почему-то учат действовать только “разумно”, то есть рационально. Это порождает массу психологических проблем.

И где топикстартер увидел несоответствие между реальностью и религией? Религия занимается душой (должна по крайней мере), а общество - телом. Противоречия нет, но есть разные миры. Естественно предположить, что плотному материальному миру не понятны законы тонкого мира, отсюда и диагнозы. Надо же как-то это явление объяснить.

VladiK Не совсем большая часть текста взята с тернета. Примерно тоже самое думаю. Псих-больные которые стоят на учете(или лечатся) в дурдоме. Псих-больные тихие знают о своих проблемах с психикой но не наблюдаются у психиатора. Псих-больные не знающие о своих психических заболеваниях так и всю проживут не зная или пока обострение не произойдет. Псих-больные “блаженые”-везде видят любовь, живут в своем внутринем мире, наполненым нежными чувствами. Который может по их мнению заменить материальное благо. И “закрывают” уши и глаза что бы уберечь свой хрупкий тонкий мир.

Психические расстройства с религиозно-мистическими переживаниями
В.Э.Пашковский

Фрагменты книги. Сюда не вошли множество описаний клинических наблюдений с привязкой к тексту и многие части книги, которые можно прочесть в оригинале.

Рецензент — профессор кафедры психиатрии Санкт-Петербургской медицинской академии последипломного образования, доктор медицинских наук Б.С.Фролов.
Настоящая книга представляет собой краткое клиническое руководство, в котором изложены современные представления о психических расстройствах, ассоциированных с религиозно-архаическим фактором. До сих пор подобные руководства отечественных авторов в России не издавались. В книге приводится клиническое описание психических расстройств архаического и религиозно-мистического содержания: религиозно-мистических состояний, бреда одержимости и колдовства, депрессии с религиозной фабулой бреда, бреда мессианства. Отдельная глава посвящена проблеме психиатрических аспектов деструктивных культов. Книга содержит данные по истории религии, вводит читателя в курс современных религиозных представлений, что должно помочь в работе с верующими пациентами.
Руководство предназначено для психиатров и психотерапевтов, клинических психологов, интернов, клинических ординаторов и слушателей циклов профессиональной переподготовки по психиатрии и психотерапии. Оно может представлять интерес для студентов медицинских вузов, а также для религиоведов и теологов, интересующихся проблемами психиатрии.

1.2. Клинические концепции

Религиозно-мистические состояния, включающие в себя озаре­ния, пророчества, откровения, видения, экстатические переживания, глоссолалии, известны не одно тысячелетие. Вместе с тем они неод­нозначно понимаются в психиатрии: до сих пор не выяснено, при каких условиях эти состояния являются выражением религиозного опыта, а при каких относятся к психопатологии.

Описывая паранойю, E.Kraepelin отметил, что у больных при ре­лигиозном направлении мыслей под влиянием откровений во сне дело может дойти до бреда пророчества, до представления, что они избран­ники Божий и мессии, причем обнаруживается стремление совер­шать публичные богослужения, приобретать сторонников [29].

Экстатические переживания, видения небесного блаженства, бред о таинственном соединении с богом, чувственный бред с религиоз­но-мистическим содержанием, часто демономанический, сновидные помрачения сознания с отсутствием или смутностью воспоминаний R, Kraft-Ebing рассматривал в рамках истерического помешательства [30].

Религиозное помешательство (paranoia religiosa) как отдельную болезненную форму очертил В.П.Сербский. Заболевание чаще встре­чается у людей неуравновешенных, скудоумных, мечтательных, от­личающихся наклонностью к таинственному, чудесному. Началу за­болевания предшествуют экзальтация, чувство просветления, сладострастное возбуждение. В сфере восприятия отмечаются зрительные галлюцинации, на протяжении которых возникают от­верстое небо, лики Христа, святые, Божья матерь; слуховые галлю­цинации о возложении высокой миссии, ложные узнавания. Содер­жанием мышления является религиозный бред о божественном призвании (мужчины — пророки, мессии; женщины — Христовы невесты, Богоматери. Бредовое поведение характеризуется борьбой с бесовским наваждением, нанесением себе тяжелых повреждений (13]. Французские психоневрологи J.M.Charkot, PM.Richetr и P.Janet при изучении гипнотических состояний установили общность сим­птомов истерии и истероэпилепсии с бесоодержимостью, демонома-нией, кликушеством [16, 26].

Взгляд психиатров на религиозные феномены достаточно широк. Крайняя точка зрения высказана немецким психиатром W.Hellpach. По его мнению, «религиозный элемент почти всегда выступал в ис­тории в болезненной оболочке и распространялся и претерпевал свои решающие превращения всегда на крыльях массовой душевной бо­лезни» 123). Отечественные психиатры в своих оценках не были столь категоричны. С.С.Корсаков, например, подчеркивал, что «религия сама по себе не имеет влияния на душевные заболевания, но религи­озный фанатизм и суеверия служат нередко причинами душевных болезней. Часто под влиянием религиозных суеверий развивается бред одержимости нечистым духом. Между монахинями также встре­чается значительное число душевнобольных, но может быть, это зависит от того, что само поступление в монашество является у неко­торых выражением психической неуравновешенности… принадлеж­ность к некоторым сектам, особенно проникнутым нетерпимостью, изуверством и фанатизмом, а также к таким, в которых религиозный культ соединяется с сильным душевным возбуждением, доходящим до экстаза, способствует к развитию душевных заболеваний» [8]. Описывая религиозное помешательство, С.С.Корсаков заметил, что данному расстройству подвержены люди с невропатическим скла­дом, малоумные, склонные к мистицизму с детства. Продромальный период обыкновенно проявляется в симптомах неврастении, период развития болезни выражается в ненормальной оценке, в символиза­ции, в принятии на свой счет различных знамений и отрывочных галлюцинаций.

Бредовой период характеризуется быстрым появлением идей ве­личия, бреда святости, бреда близости к божеству; у женщин встре­чается представление себя Богоматерью, невестой Христа, Магда­линой. Нередко вместе с идеями величия появляются и идеи преследования (враждебные влияния злых духов, иноверцев, анти­христа).

Исследуя типы мировоззрения душевнобольных, K.Jaspers отме­чал, что «путешествия души в потусторонний мир, трансцендентная сверхчувственная география этого мира — все это носит универсаль­ный для всего человечества характер, но только у душевнобольных это выступает в качестве самым наглядным образом подтвержденно­го, живого переживания. Даже в наше время, исследуя психозы, мы сталкиваемся с подобными содержательными элементами в формах, изобилующих поразительными подробностями и отличающихся ин­теллектуальной глубиной» [27].

Взаимоотношениям психиатрии и религии уделялось большое внимание в последних работах Д.Е.Мелехова. Им установлен двоя­кий характер религиозного переживания. С одной стороны, оно мо­жет быть в случае патологии непосредственным отражением симптомов болезни, а с другой — проявлением здоровой личности, и тогда, даже при наличии болезни, вера в бога помогает человеку сопротив­ляться болезненному процессу, приспособиться к нему и компенси­ровать дефекты, внесенные болезнью в его личность 110].

Установлению взаимосвязей психиатрии и религии во многом способствовали близкие к психиатрии направления — психотера­пия, включая психоанализ, психология религии, нейрофизиология, религиозная философия.

…

ГЛАВА 2

ОСНОВНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ РЕЛИГИОЗНОСТИ

Понимание психопатологических феноменов невозможно без зна­ния личностно значимых элементов религиозности. Религиозность отдельного индивида или группы проявляется в вере, поклонении та­инственному, сверхъестественному, совершении молитв, исповеди, причащении. Кроме того, религиозность проявляется в определен­ных взаимоотношениях как внутри религиозной общины, так и с внешним миром. Наряду с этим психиатрия фокусирует свое вни­мание и на том, как влияют на психическое здоровье такие параре-лигиозные представления, как суеверия, магия и т. д. В данной главе при описании основных терминов и понятий использовались совре­менные справочные издания [4, 5, 11,14].

2.1. Религиозная вера

Веру как психологическое явление трудно однозначно отнести к какой-либо определенной психологической сфере: восприятию, чувству, мышлению, волевому акту. Она обычно понимается как ус­тановка личности на принятие чего-либо или кого-либо без достаточных доказательств. Обычно термин трактуется как принятие чего-либо за истину без достаточного подтверждения со стороны чувств и разума, поэтому предмет веры не имеет характера объективной зна­чимости. В английском языке наиболее четко различаются теоретическая вера в то, что нечто есть (belief), и религиозная вера (faith). Если научная вера (предположения, гипотезы) со своими предпосылками, связывающими идеи и выводы, остается в пределах познаваемого (естественного) и законосообразного, то религиозная вера переходит в область непознаваемого (сверхъестественного, метафизического) и распространяет свободу, которую она принимает для мира сверхъестественного, также и на природу.

В обыденной жизни вера имеет гораздо большее значение, чем об этом принято думать. Связано это с невозможностью получения a priori полного знания о многих предметах и явлениях, с которыми мы сталкиваемся. Если знаний недостаточно, то вера помогает путнику отыскать в пустыне источник воды, мореплавателю — новые земли в бесконечности океана, ученому — определить направление поиска в научном исследовании. Взаимоотношения между людьми во многом основаны на доверии. В основе веры всегда присутствует риск, возможность ошибки. Теоретическая вера (belief) тесно взаимосвязана с фактами реальной действительности и может исчезать, если гипотеза не подтверждается, или, сыграв свою роль, трансформироваться в теоретическое знание.

Религиозная вера (faith) не взаимодействует с такими механизмами мышления, как сравнение, анализ, синтез. Она поддерживается не соотнесением субъективных представлений с наблюдаемыми явлени­ями окружающего мира, а с внутренней уверенностью в приобщении к тайне. Само существо религиозной веры выражено в знаменитой фразе К.С.Тертуллиана: «Credo quia absurdim est» — «Верую, ибо абсурдно». По Тертуллиану религиозная вера существует не благодаря, а вопреки доказательствам |12|. Есличтоиможет быт ьдоказано,то это не предмет веры. Вера требует признания Невозможного, Немысли­мого и Непостижимого: «Сын Божий распят — это не стыдно, ибо достойно стыда; и умер Сын Божий — это совершенно достоверно, ибо нелепо; и погребенный, воскрес — это несомненно, ибо невозможно».

Основанием для религиозной веры служит сама сущность человека. О компенсаторной роли религии писали Л.Фейербах [13], К.Маркс [8], З.Фрейд |18].

По Л.Фейербаху, «религия есть сознание бесконечного, и поэтому человек познает в ней не конечную и ограниченную, а бесконечную сущность». В вере человек преодолевает свою уязвимость как физического существа, рассчитывая на определенные формы существования после смерти, надеется на компенсацию страданий и лише­ний, перенесенных в земной жизни.

По своей структуре религиозная вера представляется как признание: 1) объективного существования сверхъестественных сущностей, атрибутизированных свойств, связей, превращений; 2) возможности общения с указанными сущностями, воздействии на них и получения от них помощи, награды, наказания; 3) истинности соответствующих религиозных представлений, взглядов, догматов, тек­стов и т. д.; 4) действительного совершения и наступления описанных в священных текстах событий, собственной причастности к ним; 5) религиозных авторитетов — отцов, учителей, святых, пророков |9). Центральным компонентом религиозности является догмат, т. е. утвержденное высшими церковными инстанциями положение вероучения, объявляемое непреложной истиной, не подлежащее критике. К символам веры относится краткое изложение в форме простых утверждений или бесспорных фактов главных догматов веры. Например, в Православной Христианской Церкви, согласно Православному катехизису I10J, существует двенадцать членов Символа веры: «В первом члене говорится о Боге, а именно,— о первой ипостаси Святой Троицы, о Боге Отце и о Боге как о Творце мира. Во втором члене — о второй ипостаси Святой Троицы, о Господе Иисусе Христе, Сыне Божием. В третьем члене — о воплощении Сына Божия. В четвертом — о страдании и смерти Иисуса Христа. В пятом члене — о воскресении Иисуса Христа. В шестом члене о вознесении Иисуса Христа на небо. В седьмом члене — о втором пришествии Иисуса Христа на землю. В восьмом члене — о третьей ипостаси Святой Троицы — Святом Духе. В девятом члене — о Церкви. В десятом члене — о Крещении, где подразумеваются и другие Таинства. В одиннадца­том члене — о будущем воскресении мертвых. В двенадцатом члене — о жизни вечной».

Вера в контакт с надчеловеческим духовным миром реализуется в диалоге, формами которого являются богослужение, молитва, медитация. Гармоничная, здоровая вера по S.Arterburn и J.Felton характеризуется: 1) сосредоточением внимания на Боге; 2) благого­вением и любовью; 3) уважением к собственной личности и кубеждениямдругихлюдей;4)ориентацией на теплые межличностные отношения; 5) осознанием своего несовершенства [17].

2.2. Религиозное переживание

На основе религиозной веры возникают религиозные пережива­ния. Их интенсивность, насыщенность, полнота во многом зависят от психического склада личности, способности к воображению, фантазии. У одних верующих даже при отправлении культа переживания бедны. Примером может быть самонаблюдение К.Армстронг: «Во время молитвы я отчаянно заставляла себя сосредоточить все мысли на встрече с Богом, но он либо оставался суровым надсмотрщиком, бдительно следящим за любыми нарушением устава, либо — что было еще мучительнее,— вообще ускользал. Я с горечью признавалась себе, что даже те редкие религиозные переживания, которые у меня возникали, вполне могли быть плодом моей собственной фантазии, следствием жгучего желания их испытать» [1]. У других людей пережива­ния имеют сугубо духовный характер и схожи с таковыми при восприятии поэзии, музыки, живописи. И лишь у третьих проявляется чувственное видение сверхъестественного. Именно в различных проявлениях мистической интуиции: галлюцинациях, экзальтациях и т. п. видел источник религии французский философ А.Бергсон [2].

Стержнем религиозного переживания является интуиция (отлат. intuitio — пристальное, внимательное всматривание, созерцание), которая характеризуется постижением истины путем непосредствен­ного ее усмотрения без обоснования с помощью доказательства. И.Кант различал дискурсивную, логическую ясность, полученную с помощью образования понятий, и интуитивную (т. е. эстетическую, чувственную), приобретенную с помощью видения [6]. Для ин­туиции типичны неожиданность, невероятность, непосредственная очевидность и неосознанность пути, ведущего к ее результату.

Непосредственными компонентами религиозного переживания являются:

• Видение — «внутреннее зрение разума», которое связывается с удаленными или пространственно, или во времени событиями, часто принимаемое как «откровение» из другого мира.

• Прозрение — внезапное просветление мысли; проникновение в сущность чего-либо, предвидение.

• Озарение — внезапное прояснение сознания, ясное понимание чего-нибудь.

• Благоговение — внезапное чувство подавленности, обычно свя­занное с красотой, величественностью необычного природного или искусственного объекта или того, что воспринимается как сверхъестественное.

• Экстаз — исступление, восторг; высшая, близкая к умопоме­шательству степень упоения, при которой появляются слухо­вые и зрительные галлюцинации. Во время экстаза, по утверж­дению восточных и христианских мистиков совершается слия­ние души и Бога, возвышение духа, ведущее к живому позна­нию Бога.

• Страх — безотчетный, безрассудный и непреодолимый мета­физический страх-тоска. Страх Божий, благочестие как боязнь греха.

2.3. Религиозное поведение

Религиозное поведение проявляется в различных формах и обус­ловливается типом религиозной личности. По G.W.Allport суще­ствует два типа. Первый характеризуется сугубо формальным от­ношением к религии. Для него характерны посещения церкви, участие в деятельности религиозных общин, внешнее благочестие. Основная потребность людей, отнесенных к этому типу,— проде­монстрировать лояльность к церкви, приобрести с ее помощью рес­пектабельность, вес в обществе. Для верующих, принадлежащих ко второму типу, главное — это собственно религия, представляю­щая для них самостоятельную внутреннюю ценность. Здесь реали­зуются высшие духовные потребности любви, сострадания, равенства и братства в вере [16].

Религиозное поведение индивидуума обусловлено культом, кото­рый он исповедует. Культ (лат. cultus — почитание) определяется как совокупность специфических действий, обрядов, ритуалов, обуслов­ленных верой в сверхъестественное, регламентированных вероуче­нием и обеспечивающих, по убеждению верующих, прямую и обрат­ную связь с объектами поклонения (духи, божества, бог, святые и т. п.). Важнейшими из них являются следующие:

• Богослужение — совершение служителями культа религиоз­ных церемоний и обрядовых действий, отправление служб.

• Молитва — установленный текст, произносимый при обраще­нии к богу, к святым. Например, «Молитва Господня» — «Отче наш» (Мф. 6; 9-13; Лк. II; 24), которую Иисус Христос дал сво­им ученикам, вошла в широкое богослужебное употребление.

• Медитация (отлат. meditatio — размышление): 1) интенсивное, проникающее вглубь размышление, погружение умом в пред­мет, идею и т. д., которое достигается путем сосредоточения на одном объекте и устранении всех факторов, рассеивающих вни­мание; 2) приведение себя в измененное состояние сознания, как наркотическими средствами, так и специальными упраж­нениями, направленными на создание сенсорной депривации. При этом поступление сигналов внешнего мира (звук, свет) в головной мозг блокируется или направленно сужается и сознание освобождается от мыслей, образов и чувств, которые связы­вают его с внешним миром.

• Исповедь — таинство церкви, раскрытие верующими своих гре-ховсвяшеннику и получение от него прошения («отпущение гре­хов») именем Иисуса Христа. Исповедь связана с главным хри­стианским таинством — причащением, которому, как правило, предшествует.

• Пост — время усиленного молитвенного обращения к Богу и воздержания от пищи животного происхождения. Существуют однодневные и многодневные посты. Великий пост (в память 40-дневного поста Иисуса Христа в пустыне) — период 7 недель перед Пасхой, в течение которого христианская церковь пред­писывает верующим воздержание от скоромной пищи, запре­щает участие в увеселениях, вступление в брак, требует ряда дру­гих ограничений.

• Жертвоприношение — форма религиозного культа, принесение божеству даров, обладающих реальной или символической цен­ностью для жертвующего, в том числе заклание животных (иног­да людей). Смысл жертвоприношения в установлении или ук­реплении связи общины или личности с божеством, искупле­нии грехов, очищении от скверны, выражении покорности, бла­годарности и умилостивлении бога.

К особым формам религиозного поведения относятся:

• Аскетизм — ограничение или подавление чувственных желаний, добровольное перенесение физической боли, одиночества и т. п. Целью аскетизма может быть достижение свободы от потребно­стей, сосредоточенности духа, подготовка к экстатическим со­стояниям, достижение «сверхъестественных способностей» (йога), в христианстве — соучастие в «страданиях» Христа. Крайняя форма аскетизма — самооскопление,

• Странничество: 1) скитанье по святым местам; 2) тунеядное странничество под предлогом богомолья; 3) бродяжничество, обусловленное верой в настоящее царенье антихриста и убежде­нием втом, что всякое повиновение власти естьсмертный грех.

• Паломничество: путешествия в святые места, обусловленные убеждением в том, что молитва более действенна в определен­ных местностях, имеющих то или иное отношение к божеству.

• Юродство: симуляция психического расстройства с богоугод­ными целями. Юродивые не только добровольно отказывались от удобств и благ земной жизни, от родства самого близкого и кровного, но принимали вид безумного человека, не знающего ни приличия, ни чувства стыда, дозволяющего себе соблазни­тельные действия.

2.4. Парарелигиозные проявления

2.4. {.Суеверие

Слово «суеверие» происходит от древнеславянского слова всуе — «бесполезно», «напрасно», «попусту». Его значение имеет различные оттенки: 1) суетное, тщетное, т. е. ложное верование, которому про­тивопоставляется истинная вера, формулируемая в вероучениях раз­витых религий; с рационалистической точки зрения — всякая вера в сверхъестественные явления; 2) неполноценная, превратная, лож­ная вера; 3) вера в действие и восприятие сил, не объяснимых зако­нами природы.

Суеверие принимает за реальность существование магических таинственных сил, которые оказывают благотворное или вредное влияние на жизнь людей и домашних животных, а также определя­ют известные явления природы: погоду, рост, рождение, смерть. В наши дни в суеверии сохранились пережитки старых народных верований. Проявляется суеверие в ношении амулетов, татуировке и т. п.

В.И.Даль сближает понятия «поверье» и «суеверия». Поверьем он называет всякое укоренившееся в народе мнение или понятие, без разумного отчета в основательности его [3j. Из этого следует, что поверье может быть истинным и ложным. В последнем случае оно называется собственно суеверием или предрассудком. Пред­рассудок — понятие более узкое и относится преимущественно к предостережениям: что, как, когда делать или не делать. У всех народов Земли есть поверья и суеверия, причем у многих они схожи между собой. Суеверия часто несут на себе отпечаток древних веро­ваний, к которым относятся:

• Анимизм — религиозное представление о независимом существо­вании духа, души у каждого человека, животного, растения (в первобытных религиях — у каждой вещи).

• Тотемизм — комплекс верований, связанный с представлением

о родстве между группой людей (родом) и тотемом — явлением живой или неодушевленной природы, обычно каким-либо жи­вотным или растением.

• Фетишизм — поклонение материальным предметам — фетишам, которым приписываются сверхъестественные свойства.

Склонность людей к суевериям и предрассудкам обусловливает­ся условиями жизни и воспитания, социальным окружением, куль­турой, интеллектом.

2.4.2. Магия

Магией (лат. magia, греч. mageia) называется совокупность обря­дов, связанных с верой в сверхъестественную способность человека воз­действовать на других людей и природу и обычно совершаемых лишь посвященными. Синонимы: чародейство, волшебство, колдовство.

По своей направленности магия бывает черной и белой. Черная магия включает колдовство, некромантию (воскрешение мертвых) и другие злоупотребления сверхъестественными силами в личных целях. В противоположность этому белая магия свободна от эгоизма, властолюбия и направлена всецело на сотворение добра миру, и ближ­нему в частности. Малейшая попытка использования магических возможностей для своего удовольствия превращает белую магию в черную.

По способу действия магия делится на мантику, или искусство предсказывать будущее, и оперативную магию — сотворение чуда с помощью сверхъестественных сил.

По виду действия различают симпатическую (колдовские при­емы, основанные на законе подобия) магию и контагиозную (кол­довские приемы, основанные на законе соприкосновения). Приме­ром использования магии подобия являются попытки нанести вред врагу путем нанесения повреждений его изображению.

Значительный вклад в изучение магии внес Дж.Фрэзер. В книге «Золотая ветвь» он рассматривал магию как форму, предшествую­щую религии. Проводя сравнительный анализ, он отмечал, что «ма­гия часто имеет дело с духами, т. е. с личными агентами, что роднит ее с религией. Но магия обращается с ними точно так же, как она обра­щается с неодушевленными силами. Вместо того, чтобы подобно ре­лигии, умилостивлять и умиротворять духов, она их принуждает и заставляет. магия исходит из предположения, что все личные суще­ства, будь они людьми или богами, в конечном итоге подчинены без­личным силам, которые контролируют все, но из которых тем не ме­нее может извлечь выгоду тот, кто знает, как ими манипулировать с помощью обрядов и колдовских чар... Радикальной противоположностью магии и религии объясняется та непреклонная враждебность, с которой священнослужители относились к колдунам. Священни­ка не могла не возмущать высокомерная самонадеянность колдуна, его надменность в отношении к высшим силам, бесстыдное притя­зание на обладание равной с ним властью» [ 15]. По мнению Дж.Фрэ­зера, в ходе эволюции люди разочаровались в магии, поскольку магические обряды и заклинания не приносили результатов, на которые они были рассчитаны.

Вместе с тем обращение к магии не только не исчезло из истории человечества, но и возникало с новой силой в периоды как обще­ственно-исторического, так и личного духовного кризиса.

Возникновение, распространение, сохранность магических пред­ставлений вплоть до настоящего времени, по мнению английского этнографа и социолога Б.Малиновского, связаны с тупиковыми мо­ментами в жизнедеятельности человека, когда ему уже не могут по­мочь ни знания, ни прошлый опыт, ни технические навыки (7). В эти моменты сильное эмоциональное переживание, нашедшее выход в потоке слов, образов и действий, оставляет после себя глубокое убеждение, что проклятия и жесты погубили врага, что любовная мольба и нежные объятия не остались без ответа, т. е. что затраченные усилия не могли не оказать положительного влияния на предмет желания.

* * *

Итак, психиатрия исходит из того положения, что религия сама по себе не только не вызывает душевные заболевания, но и до появления научной психиатрии и психотерапии во многом помогала людям справляться с психическими и даже телесными недугами. Однако в определенных условиях, при определенном складе личности, в частности истерическом, или при генетической предрасположен­ности к психическим расстройствам религия определяет содержательный аспект психопатологических переживаний. Все психопатологические явления имеют аналоги в психологии человека. Так же, как существуют критерии, позволяющие отличать острое горе от депрессии, любовь от бреда любовного очарования, так же должны существовать и отличительные признаки нормальной и патологической религиозности. Поисками этих критериев, а также описанием специфических патологических религиозных симптомокомплексов и занимается психопатология.

…

3.3. Нейропсихологический контекст. Феноменология мистического переживания

Используя обширный материал исторических свидетельств, лич­ных писем, дневников, W.James [23) установил четыре критерия ми­стических переживаний:

• Неизреченность. Невозможность в полной мере выразить сло­вами сущность своего переживания.

• Интуитивность. Недоступное для трезвого рассудка проник­новение в глубины «истины», выражающееся откровениями, мо­ментами внутреннего просветления, неизмеримо важными для тех, кто его пережил.

• Кратковременность. Накладывает временные ограничения на мистическое переживание — от получаса до двух часов.

• Бездеятельность воли. Подчеркивается произвольность погру­жения в мистическое состояние с помощью сосредоточения вни­мания, ритмических телодвижений и т. д. Однако по мере про­движения произвольность волевых актов утрачивается, воля ощущается парализованной, что роднит эти состояния с медиу­мическим трансом.

Указывая на известное сходство мистических состояний с сос­тояниями измененного сознания вследствие наркотического опьянения эфиром или окисью азота, W.James утверждает, что в от­личие от них, мистические переживания всегда оставляют воспо­минания об их сущности и глубокое ощущение их важности. Наря­ду с компонетами, отмеченными W.James, М.Элиаде придает важ­ную роль свету. В работе «Опыты мистического света» [19] он выделяет следующие типы переживаний: 1) разрушительный, ос­лепляющий свет, примером которого может быть опыт святого Павла по дороге в Дамаск (Деян. 9:3—7); 2) чрезвычайно интенсивный, сверхъестественный свет, озаряющий материю до самых глубин, но не разрушающий ее; 3) внутренний свет, ощущаемый во всем теле с чувством вознесения ввысь.

Воспользовавшись Примерно той же методикой, что и W.James, американский психолог A.Maslow установил, что мистическое пе­реживание не является абсолютно изолированным феноменом, но имеет аналоги и вобычной, нерелигиозной психической жизни [31]. Исследователя интересовали переживания, причиной которых были влюбленность, услышанная музыка, неожиданно потрясшая кни­га или картина, мгновения творчества. Результаты личных бесед с 80 респондентами и изучения 190 письменных работ помогли опи­сать «идеальный» композитный синдром. Общие во всех ответах моменты «высшего счастья и свершения» автор назвал «пиковы­ми» переживаниями, которым свойственно: 1) восприятие объекта целым, завершенным, в отрыве от его связей, назначений, возмож­ной полезности; 2) абсолютное сосредоточение внимания на объек­те с восприятием мельчайших деталей и отсутствием сепарации зна­чимых и незначимых его компонентов; 3) нарушение ориентировки с утратой ощущения протяженности времени; 4) положительный эмоциональный фон с признаками удивления, благоговения, сми­рения и подчинения.

Таким образом, как для пиковых переживаний, так и для религи­озных мистических состояний общим являются неболезненные «из­мененные состояния сознания», содержащие по K.Jaspers множество модусов, общим фактором которых является отклонение от нормаль­ной ясности, континуальности и связи с «Я» [25].

Измененное сознание как диспозиционный фактор возникнове­ния религиозных мистических состояний отмечали многие авторы. R.Fisher выделил два взаимно исключающих континуума изменен­ных состояния сознания, генерирующих мистические переживания. Первый — эрготропный — включает в мистические переживания эк­стаз, визуализированные представления, галлюцинации. Второй — тропотропный — способствует расслаблению, пассивности, созер­цательности (21].

Концепция «бимодального сознания» A.Deikman [20] предпола­гает существование двух модусов: активного и рецептивного (воспринимающего). мистические техники автор связывает с доми­нированием рецептивного модуса. На основе экспериментов со здо­ровыми испытуемыми он пришел к заключению, что принципиаль­ным моментом в создании мистического опыта является процедура умозрительной медитации, при которой медиативный тренинг ведет к образованию интрапсихических барьеров, направленных против отвлекающих стимулов. По A.Deikman многие явления, описанные в мистических переживаниях, могут быть расценены как последствия частичной дезавтоматизации психических структур, организующих и интерпретирующих перцепционные стимулы.

Эволюционный подход к пониманию мистических явлений при­менил K.Wilber, разделив процесс развития сознания на три стадии: 1) предперсональную (волшебное и мифическое сознание); 2) персо­нальную (рациональное сознание); 3) трансперсональную (созна­ние божественного присутствия, формирование высших форм психики: совесть, сострадание и т. д.). Каждой из этих стадий соот­ветствует определенный спектр психических расстройств [39].

В последние десятилетия предпринимались попытки поиска ней­рофизиологических Коррелятов мистических состояний. Исследо­вания, проводимые в момент медитации, выявили на ЭЭГ у испыту­емых гиперсинхронизацию в результате избыточной синаптической бомбардировки серотонином и глютаминовой кислотой [24|, блоки­ровку а-ритма вследствие повышения функциональной активности мозга (напряженное внимание, интенсивная психическая работа) [27], изменение метаболизма дофамина |26|. На основании прове­денных нейрофизиологических исследований M.Persinger 134] выд­винул гипотезу о сходстве изменений в височной доле при эпилеп­сии и при мистическом погружении.

Естественнонаучная интерпретация нейрофизиологических кор­релятов мистических состояний содержится в работах основополож­ников нейротеологии A.Newberg и E.D’Aquili. По их мнению, изме­нения электрической активности, происходящие в лимбической системе, вовсе не говорят о том, что мозг «создает бога», однако он естественным путем создает механизмы, которые делают возможным религиозный опыт. В своих работах они выдвигают гипотезу о том, что в отличие от феноменологии, т. е. изучения путей, которыми ре­лигиозные люди приходят к религиозной вере и практике, нейротеология обнаруживает паттерны, которые являются универсальными и независимыми от культуральных матриц. «Групповые ритуалы, как и индивидуальная религиозность, способствуют вовлечению одних и тех же эмоциональных разрядов, имеющих отношение к эмоциям страха, умиротворения или экстаза. Эти эмоции и этот опыт могут быть вызваны деафферентацией, т. е. ограничением доступа инфор­мации к мозговым структурам» [32].

…

3.4.2. Религиозный опыт и психоз

Традиционное определение психоза включает в себя: 1) наруше­ние отражения реального мира; 2) несоответствие психической деятельности реальной действительности; 3) длительность, устойчи­вость, тотальность; 4) наличие бреда, помрачения сознания, нарушения восприятия, памяти, эмоций. Если скрупулезно следовать данному определению, то окажется, что критерии отражения реальной действительности при оценке религиозно-мистических состояний явно не работают, поскольку в религиозном опыте отсутствует под­лежащий восприятию реальный объект. Кроме того, все феномены, которые присутствуют в измененных состояниях сознания в структуре религиозного опыта, встречаются и при психозах. Нередко пе­реживания, кажущиеся патологическими в одной культуре, не являются таковыми в другой.

По меткому замечанию C.Tart, «многие примитивные народы, на­пример, считают, что практически каждый нормальный взрослый че­ловек способен входить в транс или может стать одержимым богом, а тот, кто не способен на это, считается психологическим калекой» [38].

Примером попытки совмещения психологического и психиатри­ческого подхода является концепция интерференции мистических и психотических феноменов, выдвинутая D.LukofF[29]. По его мнению, следует различать: 1) мистический опыт; 2) психоз; 3) мистический опыт с психотическими явлениями; 4) психоз с мистическими явлениями. Результатом дальнейших разработок этой проблемы американскими психологами и психиатрами [30] явилось введение в классификацию DSM-IV нового кода: V62.89 Религиозные и ду­ховные проблемы.

Таким образом, религиозно-мистическое состояние как патоло­гическое явление следует рассматривать лишь в том случае, если оно на правах симптомокомплекса входит в структуру синдрома — систему высшего порядка, определяющуюся не только качеством, но и тяжестью расстройства психической деятельности.

3.5. Религиозно-мистический симптомокомплекс

в клинической картине непрогредиентных эндогенных

психических заболеваний

В наших наблюдениях, как правило, развитию психоза предше­ствовала психическая травматизация, включающая в себя широкий спектр средовых воздействий: материально-экономические трудно­сти, потерю работы, разлуку или смерть близких. В поисках «якоря» больные обращались к религии, посещая нередко как традицион­ную церковь, так и различные секты, кабинеты гадалок, магов, эк­страсенсов. На фоне чрезмерных психоэмоциональных нагрузок, обусловленных культовой деятельностью, возникали психотические вспышки в форме «религиозного обращения» [25]. Данные состояния характеризовались экзальтацией, иногда тревогой, страхом, сохранением и усилением психомоторной активности. Ранее усвоенные религиозные знания переводились в чувственные образы и представ­лялись в виде развернутых последовательных сценоподобных кар­тин или в виде символов, сгущений, вытеснений. На фоне бреда во­ображения наблюдались агрессивные или аутоагрессивные действия.

…

3.7. Религиозно-мистический симлтомокомплекс

в клинической картине экзогенных

психических расстройств

Понятие экзогенно-органических синдромов включает в себя пре­ходящие состояния, отражающие динамику поражения, вызванного воздействием на головной мозг внешних факторовтравм, инфекций, интоксикаций и т. д. Сюда же относятся психические расстройства, связанные с приемом психоактивных веществ. Религиозно-мистический симптомокомплекс входит в структуру как синдромов с нарушен­ным сознанием (делирий, галлюциноз, сумеречный синдром), так и синдромов с непомраченным сознанием (бредовое шизофреноподобное, психотические маниакальное и депрессивное расстройства).

Несомненно, психопатологическую структуру описанных состояний определяют индуцированные фармакологич

Несомненно, психопатологическую структуру описанных состояний определяют индуцированные фармакологическими и психологическими приемами измененные состояния сознания. Картина при внутримышечном введении кетамина характеризовалась экстатическим подъемом настроения, ощущением блаженства, деперсонализацией с изменением схемы тела, дереализацией, повышенным чувством единения с миром, нарушением восприятия времени и пространства. После выхода из состояния интоксикации длительное психологическое индуцирование при­вело к отсроченной психотической вспышке, начавшейся острым параноцдом и перешедшей в состояние, напоминавшее онейроид. Содержание переживаний целиком определялось представлениями, почерпнутыми из предшествующего религиозного опыта. Эмоции характеризовались чрезвычайной интенсивностью, водно и то же время больной испытывал блаженство и ярость, находился в «другом измерении», внутренним зрением видел служителей зла, испытывал чувство проникновения и абсолютно­го понимания окружающего, разделенного на мир добра и мир зла.

* * *

Итак, главной отличительной чертой религиозно-мистических со­стояний является переживание «непосредственного единения» с богом или иными сверхъестественными силами. Их следует соотноситьсдвумя классами явлений. Они могут быть крайним выражением религиозного опыта и тогда становятся объектом изучения психоло­гии религии. С другой стороны, они могут выступать в роли симпто-мокомплекса в рамках различных психопатологических синдромов: психогенных, эндогенно-функциональных, экзогенно-функциональных. В первом случае религиозно-мистические состояния индуцированы, протекают в условиях измененного состояния сознания, отличаются кратковременностью, после их завершения не наступает нарушений жизнедеятельности и адекватного психологического функционирования. Во втором случае они протекают в условиях как измененного так и неизмененного сознания, например при шизоф­рении, и подчиняются закономерностям клинических проявлений, течения и исхода основного психического расстройства.

…

ГЛАВА 5

ДЕПРЕССИИ С РЕЛИГИОЗНОЙ ФАБУЛОЙ БРЕДА

Взаимоотношения естественнонаучного и религиозно-нравственного взглядов на депрессию имеют давнюю историю и традиции. Уже в монастырский период развития психиатрии накапливался опыт, представляющий ценность и для нашего времени. Византийский религиозный подвижник, автор знаменитого трактата «Лествица, ве­дущая к небесам» Иоанн Лествичник (VI в.) описал «отчаянье» как одно из подстерегающих монаха опасностей. Говоря о двух видах от­чаяния, происходящих от множества грехов и от гордости, он уже в то время различал расстройства духовного и «естественного» про­исхождения [2]. В XIX в. религиозная меланхолия (melancholia religiosa) была описана W.Griesinger и включала в себя состояние ду­шевной подавленности в сочетании с религиозным бредом тяжкого греха, страхом адских наказаний, проклятия богом [14]. Другой фор­мой меланхолии, связанной с религиозными переживаниями, по W.Griesinger, являлась «демономеланхолия», которая возникала на фоне углубляющегося страха и сопровождалась ощущениями при­сутствия бесов в различных частях тела. В последующем термины «религиозная меланхолия», «религиозное помешательство» упоми­налось в руководствах С.С.Корсакова [1], В.П.Сербского [8]. На имеющие пессимистический характер религиозные переживания об­ращали внимание не только психиатры, но и психологи. Основными характеристиками этих переживаний W.James считал то, что они вме­сто утешения приносят отчаяние, скрытый в них смысл представля­ется ужасным, а воздействующие на больного сверхъестественные силы воспринимаются как враждебные [13].

К.Шнайдер отметил три особенности психотических депрессий с религиозным бредом: 1) трансформацию ретроспективных припоми­наний минимальных прегрешений в переживание тяжкой вины перед богом и неминуемое ожидание «заслуженного» наказания; 2) появление ранее не свойственной больным педантичной религиозной деятельнос­ти, не приводящей к минованию депрессии и успокоению; 3) утрату религиозной веры при психической анестезии (anaesthesia psychica dolorosa) [12].

Взаимоотношениямпсихопатологии и религии уделялось большое внимание в последних работах Д.Е.Мелехова [3]. В ходе патографичес-кого исследования болезни Н.В.Гоголя, он отмечал: «В религиозных переживаниях Гоголя были, особенно в первых приступах и даже до 1848 года, элементы борьбы с болезнью, сопротивления, молитвенного призывания к помощи Божией и просьб к близким о помощи в борьбе с мятежными мыслями, суевериями, пустыми приметами и малодушными предчувствиями. В дальнейших приступах, и особенно в последнем, было уже полное господство бреда греховности, самоуничижения, потери веры в возможность прощения… При отказе от пищи и прогрессирующем истощении врачи применяли с лечебной целью пиявки, кровопускания, мушки, рвотные средства вместо укрепляющего лечения, искусственного питания и т.д…. Духовник советовал бросить все и идти в монастырь, а во время последнего приступа привел Гоголя в ужас угрозами загробной кары, так что Гоголь прервал его словами: «Довольно! Оставьте! Не могу больше слушать! Слишком страшно! Болезнь и смерть Гоголя — типичный случай, когда врачи еще не умели распознавать это заболевание, которое еще не было описано в медицинской литературе, а духовник тоже не знал биологических законов этого заболевания, толковал его односторонне, духовно-мистически, а не в аспекте «широкого горизонта» человеческой личности, единства в ней биологического, психического и духовного, в их сложных взаимоотношениях».

В последние годы уделяется большое внимание психотическим депрессиям. В литературе отмечаются присущие им бред и галлюцинации [13], чувство вины и ажитация [18, 20], опасность совершения больным суицида [15]. Однако структура и особенности развития депрессий с бредом религиозно-мистического содержания изучены недостаточно.

Таким образом, к депрессиям с религиозной фабулой бреда относятся психотические состояния, включающие в себя основные признаки депрессивного эпизода [7] (снижение настроения, утрата интересов и удовольствия, снижение энергичности) в сочетании с бредовыми идеями религиозно-мистического содержания, греховности, одержимости, колдовства. Наряду с указанными признаками, в структуре этих депрессий могут встречаться беспокойство, ажитация, галлюцинации.

5.1. Клинические варианты депрессий с религиозной фабулой бреда

В основу клинической типологии депрессий с религиозной фабулой бреда положен традиционный в отечественной психиатрии синдромологический принцип. По своей конструкции они относились к депрессиям 2-й группы по Ю.Л.Нуллеру [4] или сложным депрессиям по А.С.Тиганову [10] и характеризовались сочетанием симптомов депрессии с симптомами других психопатологических регистров. Нередко психоз начинался с тревожно-депрессивной симптоматики, а затем присоединялись галлюцинаторные, бредовые, сенестопатические, деперсонализационно-дереализационные проявления с постепенным ослаблением признаков депрессии. Эти особенности позволили рассматривать депрессии с религиозной фабулой бреда в рамках депрессивно-параноидных, меланхолико-парафренных, депрессивно-дереализационных, тревожно-депрессивных и депрессивно-ипохондрических синдромов.

Депрессивно-параноидный синдром. Характеризуется депрессивно-тревожным аффектом с бредовыми идеями греховности, осуждения, наказания. На фоне выраженных астенодепрессивных проявлений с ощущениями соматического неблагополучия возникают выраженные проявления чувственного бреда. Окружающее начинает восприниматься измененным, возникают страх, неотчетливые представления о надвигающейся катастрофе (бредовое восприятие). В кошмарных сновидениях видятся покойники, люди в черном («слуги сатаны»), смерть («силуэт в белом балахоне с косой наперевес»), фобы. Например, больной казалось, что с нее хотят сорвать нательный крест («проснулась вся в холодном поту»). Возникают навязчивые представления об умерших родственниках. Формирующаяся бредовая фабула постепенно принимает Генерализованный харак-гер: больные считают себя грешниками, падшими, опозорившими человеческий род. В церкви во взглядах прихожан, священников и Цаже в ликах святых на иконах они улавливают осуждающие намеки (бред особого значения). В бредовых построениях сочетаются самые современные и архаические представления: «по заданию дьявола устанавливаются жучки, видеокамеры, считывается информация с домашнего компьютера». Ложные узнавания в виде симптома отрицательного двойника имеют характер непосредственной угрозы: «дочь — дьявол в образе дракона, хочет замуровать в квартире, лишить еды и питья», «муж — дьявол, хочет убить». Предчувствия неминуемой жуткой развязки отражает бред инсценировки («все подстроено: нечистая сила вселилась в сестер, санитаров, врачей, хотят убить, задушить, покалечить, сбросить в бездну»).

Синдром Кандинского — Клерамбо представлен слуховыми, зрительными, обонятельными псевдогаллюцинациями, сочетающимися с идеями воздействия. Пациенты ощущают могильный запах, слышат голоса, как осуждающие, так и контрастные по содержанию («одни ругательные, другие божьи»). Ощущения внушения, воздействия, чтения мыслей на расстоянии интерпретируются в рамках основной фабулы. Осуждая себя за самые незначительные сточки зрения общепринятых норм проступки, больные часто и неистово, нередко по ночам, молятся, отказываются от мясной пищи, окропляют жилище святой водой, каются, исповедуются. Представления о собственной греховности усугубляет отсутствие облегчения.

…

Меланхолико-парафренный синдром. Клиническая картина характеризуется глубокими нарушениями интеграции психических процессов, расстройством осознания собственного опыта личности, нарушением аутоидентификации [6].

Меланхолическая парафрения является одним из звеньев в развитии депрессивного приступа, в котором ей предшествовали неразвернутые астенический, анксиозный, деперсонализационно-дереа-лизационный, галлюцинаторно-параноидный синдромы, которые сочетались и сменяли друг друга. Бредовая фабула содержала идеи мессианства, волшебных полномочий, перевоплощения, одержимости. Наравне с бредом воображения, в механизмы бредообразования включались интерпретативные и чувственные компоненты. Наблюдались отмеченные ранее Б.В.Соколовой лабильность аффекта и его несоответствие бредовой фабуле (бред величия при депрессии) [9]. Например, тягостное чувство индивидуальной вины трансформировалось в комплекс мессианства: больные осознавали себя избранниками бога, святыми, призванными привести человечество к покаянию, предотвратить всемирную катастрофу.

Нигилистический вариант бред Котара с отрицанием наличия у себя ряда органов, утверждениями об их гниении и распаде усложнялся конгруэнтными бреду галлюцинаторными голосами, «исходящими из ада» и обвиняющими в грехе.

Бредовая деперсонализация содержала религиозно-мистический компонент с присоединением бреда одержимости и бреда аутометамор-фозы с переживаниями деформации скелета, появления шерсти, рогов, когтей, хвоста. Бредовое поведение характеризовалось психомоторным возбуждением, суицидальными намерениями и действиями. На высоте острого эндогенного психоза отмечались отдельные онейроидно-кататонические включения в виде калейдоскопически сменяющих друг друга фантастических представлений, иллюзорных восприятий, галлюцинаций, которые объединял эсхатологический характер переживаний. Больным представлялось, что они находятся в небесных сферах, где идет война идей с преобладанием темных сил из армии сатаны.

…

Депрессивно-деперсонализационный синдром. В отличие от предыдущего, приданном клиническом варианте деперсонализационные переживания не выходят за пределы возможностей данной личности и ограничиваются утратой чувства любви к близким в сочетании с тревогой, ощущением призрачности окружающего мира [ 10]. В основе переживаний лежит интенсивное, значительно более выраженное, чем при других клинических вариантах, осознание вины за совершенные прегрешения в прошлом и настоящем («вела распутный образ жизни, ублажала свою плоть, мало чтила слово божье, надо было оставаться девой»). Невозможность чувствовать и невозможность переживать, формирующие по R.Tolle [20] ядро меланхолии, приводили к убеждению, что бог отвернулся, не хочет слышать ни молитв, ни покаяний. Особенно тяжело переносились пустота, утрата чувства времени, исчезновение прежних чувств к близким, особенно детям («сын приходит, а я как каменная»). Фрагментарные идеи овладения, колдовства, порчи имеют характер бредовых интерпретаций. Отмечалась высокая суицидальная настроенность.

…

Тревожно-депрессивный синдром. Характерные для тревожных депрессий отчаянье, предчувствия катастрофы приобретают эсхатологический оттенок. Стержнем тревожных переживаний является страх смерти без покаяния. В отдельных случаях чувство надвигающейся опасности с уверенностью в том, что «расплата за грехи неотвратима», сочетается с учащенным сердцебиением, удушьем, чувством дискомфорта в грудной клетке. Больные заламывают руки, падают на колени, читают вслух молитвы, хватают окружающих за руки, мечутся, зовут бога, называют себя великими грешниками, говорят, что погубили себя, всех родственников. На высоте тревоги возникают конгруэнтные аффекту голоса, обвиняющие в предательстве, отсутствии веры. Возникала напряженная потребность в совершении суицида.

Депрессивно-ипохондрический синдром. Выражается нерезким тревожно-тоскливым аффектом. Преобладают жалобы на общее нездоровье, плохое физическое самочувствие, головокружения, головные боли. Наряду с этим отмечаются жгучие, стреляющие, пульсирующие боли в пояснице, солнечном сплетении, половых органах. Постоянные ощущения соматического неблагополучия приводят к мрачным догадкам о сверхъестественной природе заболевания, не исключая колдовство и порчу. Нередко эти догадки имеют индуцированный характер, а идеи колдовства обусловлены суеверием и являются сверхценными. Больные не обращаются в медицинские учреждения, предпочитая помощь «целителей», «экстрасенсов» и т. д. Некоторые из них отправляются к святым местам, ищут целебные источники, пьют святую воду.

Динамика, тяжесть, коморбидность депрессий с религиозной фабулой бреда определялись как гомономными, так и гетерономными (нозология, статус, течение) факторами и были различными при психических расстройствах шизофренического, аффективного и органического спектра.

Параноидная шизофрения с приступообразно-прогредиентным течением. Преморбидный личностный склад характеризуется наличием астенических и шизоидных черт характера. В инициальном периоде заболевания отмечались стертые субдепрессии, снижение психической активности, непсихотические ипохондрические проявления. Первые приступы характеризовались полиморфизмом. Приступы, включающие в себя депрессии с бредом религиозно-мистического содержания, развивались аутохтонно, в рамках острого параноида и синдрома Кандинского — Клерамбо через 5-10 лет после первой манифестации (в среднем — четвертый приступ). В последующем психотические религиозные переживания дезактуализировались, быстро нарастала де-фицитарная симптоматика с социальной дезадаптацией.

Шизоаффективное расстройство, депрессивный тип. Преобладают больные с астеническим и шизоидным преморбидным личностным складом. Длительность заболевания в среднем 7,5 лет. Депрессии с религиозным бредом чаще выявлялись на втором-пятом приступах в рамках аффектдоминантной формы шизоаффективного психоза с преобладанием как бреда восприятия, так и наглядно-образного бреда воображения. В возникновении болезни определенную роль играли перенесенные ранее заболевания или иные экзогенные вредности (хронические заболевания внутренних органов, нейроинфекции, травмы головы, онкологические заболевания), а также психогении, связанные с семейными обстоятельствами: разводом супругов, смертью близких и т. п. [4,11 ]. Определенную роль здесь играли и чрезмерные психофизические нагрузки, связанные с отправлением религиозных культов: длительные молитвы в ночное время, изменение режима питания, а также экстрасенсорные воздействия.

Все эти вредности меняли реактивность организма, снижали его адаптационные возможности. Картина приступов, в структуре которых присутствовали депрессии с религиозной фабулой бреда, отличалась сложностью, развернутостью, последовательным включением регистров дезинтегрированной психики, начиная с астеноневротических и аффективных и заканчивая кататоно-онейроидными. В стадии ремиссии личность больных оставалась сохранной, а появляющиеся иногда легкие астенические изменения не препятствовали социальной адаптации.

Острое полиморфное психотическое расстройство без симптомов шизофрении. Возникало у пациентов с доминированием астенического и истерического психического склада непосредственно после стрессовых воздействий, связанных с неожиданной потерей источника средств к существованию, разводом, смертью близких. В поисках облегчения больные обращались к экстрасенсам, магам, эзотерической литературе, совершали медитации с визуализацией представлений, сосредоточивались на идеях кармы, переселения душ. Переход от непсихотических отрицательно окрашенных переживаний к психозу занимал не более двух недель. Клиническая картинд острого периода характеризовалась эмоциональным смятением, тревогой, кратковременными бредовыми вспышками религиозного содержания, обманами восприятия. Депрессивный аффект, отражающий психотравми-рующую ситуацию, не отвечал критериям депрессивных (F32.) эпизодов [7]. Выздоровление наступало через 2-3 месяца, в течение трехлетнего катамнестического наблюдения психотической симптоматики и нарушений социальной адаптации не отмечалось.

Депрессивно-бредовое расстройство с конгруэнтным аффекту бредом. Заболевание возникало у пациентов с преобладанием в доболез-ненном периоде астенических и циклоидных черт личности, его продолжительность в среднем составляла 7 лет, а длительность фаз — 3—4 месяца. Картина манифестных фаз характеризовалась эндогенными депрессиями с доминированием деперсонализационно-дереа-лизационных и анестетических синдромов. Депрессии с религиозной фабулой бреда чаще выявлялись на 1—2-й фазе (5 наблюдений) в рамках биполярного психоза с преобладанием депрессий. Основным их клиническим выражением являлось тяжелое переживание собственного греха перед богом с последующей неминуемой расплатой. По ослаблении депрессивной симптоматики отмечались выраженные признаки астенизации.

Органические психотические депрессивные расстройства. Протарги-рованные депрессивно-параноидные состояния в рамках сосудистых поражений головного мозга развивались на фоне постепенно прогрессирующего психоорганического синдрома. Астенодепрессивная и депрессивно-ипохондрическая симптоматика сочеталась с идеями ущерба, супружеской неверности, парарелигиозными представлениями о колдовстве, наведенной порче, присутствии в квартире нечистой силы. Бредовое поведение характеризовалось поисками защиты у служителей культа, окроплением жилища «святой водой». Идеи малоценное™ и вины, как правило, не выявлялись; вместо них возникало чувство жалости к себе, зависти к окружающим.

У больных с эпилепсией депрессивные психозы с религиозной фабулой бреда развивались после длительного, не менее 7-10 лет, отсутствия эпилептических припадков и характеризовались сменой аффективных расстройств с пониженным настроением галлюцинаторной парафренией с появлением мегаломанических идей религиозно-мистического содержания.

Итак, характерной чертой депрессий с религиозной фабулой бреда является то, что общие, постоянные, независимые от влияния эпохи и окружающей среды признаки: подавленность, сниженная самооценка, мрачное, пессимистическое видение будущего и т. д. — окрашены патологическими религиозными переживаниями. Их экстремальный характер, в свою очередь, утяжеляет течение депрессивного психоза. Так, психическая боль, подавленность, пониженная самооценка, чувство вины трансформируются в идею личного греха перед богом, а в далеко зашедших случаях — в наглядно-образные «космические» переживания конца света, «заката богов», грандиозного переворота, виновником которого является сам больной [17].

Полученные данные позволяют высказать некоторые общие соображения о близости депрессий с религиозной фабулой бреда к острым эндогенным психозам [5]. Такие их структурно-динамические характеристики , как приступообразный тип течения, лабильность структуры приступов, многообразие синдромов, во многом определяют интенсивность и глубину патологических религиозных переживаний, степень актуализации бредовой фабулы на различных стадиях психоза.

Спорной и недостаточно изученной является роль этиологических факторов в возникновении депрессий с религиозным бредом. Здесь заслуживает внимания замечание ТФ.Пападопулоса о том, что сдвиг депрессивного бреда в сторону парафрении обусловлен не только и не столько глубиной депрессии, сколько возрастом, культурными особенностями и личностным опосредованием [5]. Нами установлено, что развертыванию приступов шизоаффективного психоза и, особенно, острых полиморфных психотических расстройств непосредственно предшествовали психогении, реакции личности на соматические заболевания, а также чрезмерные или нетрадиционные культовые воздействия («культовая травма»). Во многих проявлениях психозы, непосредственно связанные с культовой травмой, были похожи на описанные МSinger и R.Ofshe [19] реактивные шизоаффективно-подобные психозы.

Таким образом, депрессии с религиозной фабулой бреда, не претендуя на роль специфического симптомокомплекса и тем более отдельной нозологической единицы, являются психопатологическим образованием, требующим особого внимания и терапевтического подхода.

…

А я оказывается парапсихический шизоманьяк с прогрессирующей манией величия, стойте, я и так это давно знал.

 winterstorm

отличный материал опубликовал, скопировал, друзьям - маньякам покажу…

Социопатия — разновидность психопатии (первоначально термин «психопатия» относился только к этой её разновидности).

Для антисоциальных психопатов характерно полное безразличие к интересам других (включая родственников и даже собственных детей). Страдание людей и животных никогда их не трогает. Они неспособны к дружбе. Антисоциальные психопаты с презрением относятся к нормам морали; понятие «долг» для них не существует. Лгут они совершенно беззастенчиво, часто склонны к мошенничеству. В большинстве случаев ими движет своя собственная выгода/невыгода, но лишь в краткосрочном плане; долгосрочные и отдалённые последствия своих поступков их мало волнуют. Обычно они действуют импульсивно и не склонны к планированию. Они не боятся угроз и будущих наказаний и опасностей; своя и чужая безопасность их мало волнует. О своих собственных поступках они никогда не сожалеют и не склонны извлекать из них уроки.

Антисоциальные психопаты нетерпеливы, раздражительны и не склонны к систематическому труду. Они часто критикуют других, но никогда — себя; свои неудачи они списывают на чужие ошибки или на обстоятельства.

Такие черты личности часто приводят антисоциальных психопатов к совершению преступлений, и, как следствие, к пребыванию в тюрьме. Нередко они становятся наркоманами.

Диагноз

Диагноз ставится при наличии в анамнезе совокупности следующих психиатрических девиаций:

бессердечное равнодушие к чувствам, переживаниям других людей;
стойкая безответственность и пренебрежение социальными нормами, обычаями, правилами и обязанностями;
неспособность поддерживать устойчивые межличностные отношения при отсутствии затруднений в их установлении;
крайне низкая толерантность к фрустрации и низкий порог появления агрессивного поведения;
отсутствие осознания своей вины или неспособность извлекать уроки из негативного жизненного опыта, особенно наказания;
выраженная склонность обвинять окружающих или выдвигать благовидные объяснения поведению, приводящему к конфликту с обществом;
постоянная раздражительность.
Лечение

Социопаты по определению неспособны к установлению стабильных психотерапевтических отношений, хотя может дать определённый результат проведение семейной или супружеской терапии. Медикаментозное лечение должно купировать сопутствующие тревожно-депрессивные симптомы, импульсивность. К назначению транквилизаторов и барбитуратов следует подходить с особой осторожностью исходя из того, что эти пациенты представляют собой группу повышенного риска развития токсикомании. Из нейролептиков предпочтительны галоперидол, сонапакс, неулептил, в качестве корректора эпизодов агрессивного поведения, как и при прочих психозах, хорошо зарекомендовали себя препараты солей лития. Общий прогноз при чисто медикаментозном лечении — нейтральный, при комбинированном — скорее положительный.

winterstorm

Ага, знакомый вид, человек - торпеда. В древности этих героев называли берсеркеры. Но учитывая, что у большинства населения минимум раздвоение личности, я как-то наблюдал и расчетверение, одна из личностей вполне может быть такой у многих. А вторая половина добрая например, если не злить…