Переход в Новую Эру Водолея 2012 - 2024 год :: Эзотерика и Непознанное :: Космос и Вселенная :: Мониторинг Окружающей Среды

Гастарбайтер

Автор Rodnoj - 14 ноября, 2012  |  Просмотров: 716

Я зажмурилась. Бывают дни, когда жить не хочется. Зуб болел нестерпимо. Боль пронизывала всю нижнюю челюсть, раскаленным гвоздем протыкала язык и волнами растекалась внутри головы, словно мозг окатывали кипятком из чайника. Раствор соды был одинаково безвкусен и бесполезен. Почему сода? Кто сказал, будто она помогает? Мама сказала. Каждый раз, когда я прокатывала мерзкую водицу во рту, в зуб словно втыкали раскаленную иголку. И кто придумал называть его зубом мудрости? В чем там мудрость? Сплюнув, я опустила стакан на край раковины и вытерла губы полотенцем. Сама виновата. Надо было следить за зубами, надо было ходить к стоматологу, чтобы он шатал их по очереди своим чудовищным загнутым гвоздем и решал, где пора сверлить… Надо было, надо было, надо было… А если я с детства боюсь стоматологов больше, чем зубной боли?

Завтра мне это предстоит с самого утра — короткая скорбная очередь, металлический грохот инструментов в лотке, от которого обрывается сердце, зловещее маленькое солнце, пробивающее сквозь глазное дно прямо на дно души… Затем вот это деловитое без пауз: «Алла, подготовь два кубика чего-то-там-каина, РОТ НЕ ЗАКРЫВАЕМ!» А затем появится длиннющая игла, которая вопьется с протяжным хрустом в такое сокровенное и чувствительное место десны, куда ты стеснялась касаться даже ложкой… Я с остервенением помотала головой, отгоняя страшное видение, а зуб в ответ ожил и заныл, словно нерв уже наматывали на сверло бормашины… Проклятие, ну почему я? Почему мне? Почему нельзя попросить кого-то другого сходить за меня к зубному?


И в этот момент я впервые услышала голос. Он был тихим, даже каким-то смирным. У него был странноватый акцент. Каким он был, этот голос? Наверно, мужской. Наверно — потому что я так и не смогла узнать о нем ничего конкретного. Какой-то очень обычный это был голос, как у случайного прохожего. Только почему-то раздавался прямо в моей голове.

— Вы слышите меня? — повторял голос. — Вы слышите меня?

— Слышу, — удивленно откликнулась я.

— Спасибо! — обрадовался голос, словно не надеялся на ответ. — Вы можете отвечать тоже мысленно, — добавил он.

— Кто вы? — Я постаралась произнести фразу мысленно и отчетливо.

— Я… — Голос слегка смутился, словно подыскивая слова. — Я ваш друг.

— Я вас знаю?

— Нет, что вы! — заверил голос. — Мне… ну, можно сказать, вас порекомендовали. У меня к вам предложение: вы не будете против, если вместо вас схожу к зубному я?

— Что? — опешила я.

— Я сейчас все объясню! — Голос торопился, словно боясь, что я каким-то способом прерву наш разговор. Хотя, понятное дело, ни хлопнуть дверью, ни бросить трубку я не могла. — У вас болит зуб, он будет болеть всю ночь, а утром вам ехать к стоматологу, и потом весь день ходить с ноющей десной и парализованной щекой. Зачем вам это? Давайте я проживу это время за вас. В вашем теле.

— А я где буду?

— А вы будете как бы спать, — поспешно заверил голос. — Вы не волнуйтесь, я обладаю многофункциональностью. Я все буду делать за вас в точности, как вы это делаете обычно.

— Что, и визжать у стоматолога?

— В известной мере.

— И всхлипывать, чтоб слезы катились?

— Немного — для вида. Я знаю, как бы вы себя повели, потому что буду пользоваться вашей же памятью. А когда вы проснетесь, тоже все будете помнить. Если вам моя работа понравится — возможно, вы пригласите меня снова.

— Кажется, так сходят с ума, — пробормотала я вслух.

— Тогда точно соглашайтесь! — нелогично, но убедительно поддержал голос. — Вы же ничего не теряете!

— Хорошо, — сказала я.

И на всякий случай ущипнула себя за руку, чтобы что-то проверить. Я знала, что есть такой способ, но что именно так определяют, не помнила: то ли сумасшествие, то ли сон, то ли просто приводят себя в чувство. Ногти впились в руку, и стало больно. Но удалось ли мне что-то проверить, я не поняла.

— Спасибо! — обрадовался голос. — Ну, я тогда приступлю…

Последнее, что я услышала, — стук в дверь ванной и ворчливый мамин голос:

— Анюта, ты там полощешь или по телефону разговариваешь?


Когда я проснулась, стояло утро. Я лежала в кровати, солнце било сквозь тюлевые занавески, а на тумбочке пиликал будильник, живущий в мобильнике. Или мобильник жил в будильнике? Уже не поймешь. «Многофункциональность» — вспомнилось мне слово, и следом в памяти всплыл вчерашний — уже позавчерашний! — разговор, а за ним — все события вчерашнего дня.

Это оказалось удивительным чувством — копаться в собственных воспоминаниях, которые не твои. Почти как смотреть кино с собой в главной роли. Минувший день лежал перед моим внутренним взором, я могла его мотать туда и обратно, как кинофильм, нажимая паузу и рассматривая остановившиеся кадры. День был прожит правильно, хотя прожила его не я.

Память сохранила не все: как я ждала автобуса и как ехала домой, помнилось смутно. Зато хорошо запомнилось, как перед домом зашла в наш новенький бутик и долго со вкусом меряла дивные перчатки. Но не купила, решив сделать это в другой день, когда буду в себе. А зря — перчатки были хороши, могут раскупить. Но мой незнакомый друг решил не брать на себя такую ответственность.

Плохо запомнилось время в кресле у стоматолога — то ли неизвестный друг постарался его стереть из памяти, то ли мне не слишком хотелось вспоминать. Зато живо помнился симпатичный парень из очереди в кабинет, с которым мы, оказывается, легко познакомились, живо побеседовали и даже обменялись телефонами. Я рассказывала, как страшно боюсь зубных врачей, и он со смехом признался, что тоже их боится с самого детства, но что делать? Его звали Андрей, по образованию искусствовед, а работал механиком в кинотеатре.

Остаток дня тоже запомнился хорошо — я светски беседовала с мамой, спокойно реагируя на ее обычные поддевки, смотрела телевизор, немного попереписывалась с Эдиком. Переписку нашу я тут же нашла в мобильнике — нормальные ироничные сообщения, очень в моем стиле. Вот только тот, кто был в моем теле, никаких волнений по поводу Эдика не испытывал, и от того переписка вышла особенно удачной. «Ты сегодня в ударе!» — написал мне Эдик. Затем ровно в восемь я звонила начальнику, сообщив, что зуб вылечен и завтра я выйду в бухгалтерию как обычно. Черт возьми, я даже аккуратно завела будильник на семь тридцать, а одежду разложила стопочкой! Вспомнив о будильнике, я вскочила на постели — на просмотр воспоминаний ушло больше часа. Ругая себя за несобранность, я заметалась по комнате и вскоре окунулась в обычную жизненную суету.

Осталось неясным, услышу ли я когда-нибудь тот голос, и смогу ли его как-то отблагодарить? Что для этого надо сделать? Запустить второй зуб мудрости? Ответ на эти вопросы я узнала только через два месяца.


Андрей предложил меня проводить, но я отказалась. И очень зря. Этого типа я увидела, когда свернула на бульвар. Мне он сразу не понравился. Плюгавенький мужичок сидел на скамейке под фонарем, а на коленях у него лежала кепка. Но исходила от него какая-то эманация мерзости. Вскоре я заметила, что он идет за мной, и ускорила шаг. И сразу услышала за спиной топот и хриплое дыхание. Бросилась бежать, но куда убежишь на каблуках в два часа ночи по безлюдному бульвару? Почти безлюдному: какой-то парень с рюкзаком прошел мимо нас, так старательно отворачиваясь, словно сдал себя кому-то пожить, а жилец не смел рисковать физическим лицом. Да какая-то бабка, шатавшаяся в кустах, пьяно проорала из конца аллеи: «Бегают, бегают, сами не поймут, чего бегают…»

Плюгавый был яростен и неразговорчив: когда каблук подвернулся и я грохнулась на асфальт, он больно схватил меня за плечи и поволок в кусты. А когда я закричала, зажал мне рот, а другой рукой начал душить — не сильно, но мне в тот момент показалось, что насмерть. Я продолжала биться и сопротивляться, и пальцы на моем горле сжимались все сильнее…

— Разрешите мне? — вдруг ясно прозвучал в голове голос.


Проснулась я утром в своей кровати, поняла, что жива, и сразу полезла в память посмотреть, чем все кончилось. Кончилось все на удивление легко: сопротивляться я прекратила, обмякла — и маньяк тут же отпустил горло. Некоторое время он мешкал и копошился — то в своей одежде, то в моей, и непонятно было, чего он хочет, то ли грабить, то ли все-таки насиловать, то ли просто растерялся. Прошло несколько томительных минут, и вдруг на аллее появилась милицейская машина, лениво катящаяся по брусчатке со скоростью пешехода. Плюгавый тут же исчез. И больше не появился, хотя машина проехала мимо кустов и удалилась, ничего не заметив. Дальше в памяти с удивительной резкостью сохранилось, как я дошла до дома, изучила себя в зеркало и даже подержала на шее тряпочку, смоченную холодной водой, чтобы не осталось синяка. А затем тихо прошла в мамину комнату, стараясь ее не разбудить, накапала в стаканчик то ли валокордина, то ли валерьянки и легла спать. Удивительное спокойствие!

Все это пронеслось в памяти мгновенно, а в следующий миг я услышала голос — он все еще был со мной.

— Простите, — начал он вежливо. — Я решил попрощаться и извиниться за вчерашнюю поспешность. Мне показалось, что вам было очень неприятно вчера жить, и я вмешался.

— Спасибо! — мысленно поблагодарила я как можно отчетливей. — Вы меня вчера просто спасли! Скажите, как мне вас отблагодарить?!

— Ну что вы, какая благодарность? — удивился голос. — Спасибо вам, что дали мне прожить за вас еще один прекрасный вечер.

— Я бы не назвала его прекрасным, — мрачно возразила я.

— Любой момент жизни прекрасен, — ответил голос слегка печально. — По крайней мере для нас. Видите ли, там, где я живу, жизни фактически нет.

— А где вы живете? — жадно спросила я.

— Боюсь, не смогу точно объяснить, — вздохнул голос. — Вам будет проще считать меня существом с другой планеты, из другого мира или другого времени. Это верно лишь отчасти, но других слов у вас в языке пока нет.

— А могу я вас считать своим ангелом-хранителем? — спросила я.

— Конечно! — охотно подтвердил он. — Но это тоже не совсем верно — ведь я не могу вас ни от чего сохранить, я только готов прожить неприятные моменты вместо вас. На вашем языке правильнее будет называть меня гастарбайтером.

— Какой же вы гастарбайтер? Вы же не получаете денег за работу.

— Я получаю возможность прожить за вас маленький кусочек настоящей жизни. Поверьте, для меня это очень много значит — там, где живу я, ничего похожего нет. У нас очень и очень плохо с жизнью. И то, что для вас — неприятный день, для нас — просто счастье. В самом деле, ну что это такое — зубная боль или городской насильник?

— Это отвратительно!

— Для нас, — вежливо повторил голос, — даже такие дни — щедрый подарок. Мы готовы жить за хозяина все те утомительные, неприятные, больные и грязные дни, которые вы сами прожить не хотите.

Я задумалась.

— А вас много?

— Да, — вздохнул он, — увы. Нас очень и очень много, и на всех жизни не хватает. Вы бы ужаснулись, если бы знали, в каких условиях живем мы. На вашем языке это жизнью назвать нельзя вообще. Но мне наконец выпало опекать вас. Было очень сложно добиться этого права, пришлось много чем пожертвовать, а после я стоял в очереди почти вечность и уже не надеялся, что мне выпадет такой шанс. — В голосе появились нотки гордости, но он смутился и поспешно добавил: — Если я вам не нравлюсь, если вам кажется, что я неискренен с вами или недобросовестно прожил за вас день — вы в любой момент можете меня выгнать! И на смену тут же придет новый. Поэтому я очень хочу, чтобы вы остались довольны.

— А у других людей тоже есть… гастарбайтеры? — догадалась я.

— Да, — ответил он, — у большинства окружающих вас людей тоже есть свои гастарбайтеры. Некоторые даже просят пожить за них не только в неприятные дни, но и просто в дни скучные. Есть гастарбайтеры, которые живут неделями, месяцами, даже годами. Бывает, знаете, сидит человек в тюрьме, сидеть ему долго…

— Странно, что я об этом ничего не слышала… — пробормотала я вслух.

— Ну кто же станет это рассказывать? — удивился голос. — А если расскажет — сами понимаете, ему прямая дорога в психушку. А там так скучно и неприятно… Для вас, конечно, — поправился голос. — Нам от постояльцев очень много просьб поступает.

— Что-то я слышала про людей, которые жалуются на голос внутри головы! — вспомнила я, и тут у меня возникла другая мысль: — Скажите, а можно как-то понять, человек сам перед тобой или это гастарбайтер?

Голос не отвечал долго — видно, задумался.

— Точно определить я сам не смогу, — ответил он наконец. — Гастарбайтер во всем старается поступать так, как делает хозяин обычно. Поэтому, когда живет гастарбайтер, человек выглядит очень обыкновенно, очень буднично, даже чересчур. Но есть один верный признак: гастарбайтер не сделает никаких резких поступков, ничего не поменяет и не примет никаких судьбоносных шагов. И если надо принять важное решение, всегда попросит время на размышление — до прихода хозяина. Ведь если он ошибется — сами понимаете, Анна, хозяин рассердится и выгонит его навсегда…

— Скажите! — оживилась я. — А как можно вас позвать?

— Ой, — поспешно откликнулся он, — я так старался не показаться навязчивым, что забыл с вами обсудить этот важнейший вопрос! Вы можете позвать меня в любую минуту — придумайте какой-нибудь знак или кодовое слово, которое произнесете мысленно. Или пальцы скрестите.

— Я позову вас вот так… — Подняв левую ладонь, я сжала ее в кулачок, обхватив большой палец, — как в детстве, когда волновалась.

— Спасибо вам большое! — откликнулся голос. — Конечно, зовите меня, всегда буду рад! До свидания.

И он умолк. Я еще немного посидела в задумчивости — на душе было очень легко и спокойно. Забытое детское счастье, которого в детстве не ценишь: знать, что в любой момент достаточно позвать, и придет помощь.

Я подняла левую ладошку и сжала большой палец в кулачке.

— Здравствуйте снова! — послышался голос.

— Я просто хотела вас еще раз поблагодарить, — ответила я. — Но я даже не знаю вашего имени…

— У нас нет имен, — объяснил голос. — Называйте меня просто Анна, как и вас.

— Спасибо, Анна, — ответила я, — очень тебе благодарна. В качестве благодарности — хочешь прожить за меня пару дней?


Так дальше продолжаться не могло — это понимали и я, и Эдик. Наверно, о чем-то догадывался и Андрей. Даже мама неожиданно проявила такт и перестала меня допрашивать, хотя смотрела грустно. Это был тупик, отношения следовало безжалостно рвать. Причем, как я теперь понимаю, еще четыре года назад, когда я была наивной студенткой. Но я понимала, насколько этот разговор окажется болезненным — и мне, и особенно Эдику. Странно ведь, как поменялись мы ролями за эти четыре года. Смешно вспомнить: ведь когда-то я плакала, сидела сутками у телефона, ждала его звонков. А Эдуард Степанович не звонил — у него же работа, семья, лекции… Теперь Эдик совсем сошел с ума, забрасывал меня сообщениями, требовал встреч, даже вдруг заказал доставку цветов на дом. Надо же — ни один мужчина не заказывал мне на дом цветы. Последней каплей стал звонок в час ночи, когда Эдик сообщил, что ушел из дома, бросив жену, и подает на развод. И все ради меня. Ирония судьбы. О чем он думал все эти четыре года? А о чем думала я?

Надо было все решить. Но как это сделать — я не представляла. Кошмарная сцена даже начала мне сниться: мы назначаем встречу в ресторане, Эдик приходит с огромным букетом, заказывает лучшее вино — он же у нас эстет, — вынимает красную бархатную коробочку, перевязанную ленточкой, и многозначительно кладет на стол передо мной. И смотрит на меня, смотрит с нежностью, потому что понимает, что это наша самая важная встреча. Но еще не знает. А я вижу, как он постарел, как измотаны его глаза, как много седины появилось в заносчивой профессорской бородке. Опускаю взгляд и тихо сообщаю: «Эдик, прости, но между нами все кончено…» Или нет, не так: «Эдик, я пришла сказать, что люблю другого…» Или просто: «Давай останемся друзьями?» И тут у него открывается рот, а веко начинает подергиваться. И он говорит шепотом: «Аня, это ведь шутка?» Или, наоборот, вскакивает, роняя стул: «Как?! Почему?! Что случилось?! Все же так было у нас хорошо? Ну скажи, ведь у нас все всегда было хорошо?!» Или просто: «Я в это не верю!» Или швыряет букет мне в лицо… хотя нет, букет уже у меня в руках. Тогда вырывает букет из моих рук, бросает на пол и кричит, багровея: «Шлюха!!! Проститутка!!! Как ты могла?!! Я ненавижу тебя!» А потом лицо его заливает бледность, он приходит в себя и шепчет: «Анюта, прости меня… Что мне для тебя сделать?! Скажи, что я должен сделать?! Я сделаю все, что хочешь! Что я должен сделать?»

А я? Я что должна сделать? Сказал бы мне кто… Я нервно покусала губу и сама не заметила, как левая рука сложилась в кулачок. Решение оказалось удивительно простым.

— Здравствуй, Анна! — тут же откликнулся голос.

— Здравствуй, Анна, — ответила я. — Сегодня вечером позвони Эдику и назначь встречу. Завтра встреться с ним, скажи, что между нами все кончено. Постарайся быть с ним мягче, но решения не меняй и надежд не давай. И еще… — Я вздохнула. — И еще даю тебе три дня… нет, целую неделю! На все те истерики, которые он будет устраивать. Советую отключить мобильник. Справишься?

* * *

Дни тянулись друг за другом нескончаемой вереницей, как кадры кинолент в рубке Андрея. Мы сняли квартиру и стали жить вместе, но будни оказались скучны. По-прежнему каждое утро я уходила в офис, садилась за свой стол и составляла бесконечные ведомости, шутливо бранясь с прочими девочками нашей бухгалтерии. Андрей шел на смену или торчал в интернете. Вечером, если у Андрея не было дежурства, мы ужинали вместе, садились на диван перед монитором и смотрели модные сериалы с субтитрами — из тех, что интересно смотреть, но после нечего вспомнить. Андрей не любил их за то, что приходится качать из интернета и смотреть на маленьком экране. Но все равно качал и смотрел. Фильмы, которые крутил его кинотеатр, он тоже не любил — говорил, скучно, однообразно.

Выходные проходили интересней: мы шли в кафе, на концерт или в клуб, а потом обычно у нас бывал секс, хотя в последнее время тоже довольно однообразный.

Если мне становилось грустно, особенно по утрам, когда просыпаешься по будильнику и смертельно не хочется вставать, я складывала руку в кулачок и звала Анну пожить за меня денек-другой. Запрещала я лишь секс с Андреем. Сама не знаю почему, наверно, ревновала. Но мне эта мысль казалась недопустимой. Как реагирует Андрей на отказы Анны — я старалась не выяснять. Потом как-то само получилось, что в будни меня всегда заменял гастарбайтер, а я появлялась лишь на выходные.


Шел обычный воскресный вечер. Позади у нас осталась милая итальянская пиццерия, бутылка шампанского, романтическая прогулка по тому бульвару, который я все еще не очень любила, затем торопливый душ и плавный, без лишних слов, прыжок в постель. И когда все кончилось, когда мы уже отдыхали, когда я лежала у него на плече, задумавшись, то вдруг неожиданно для самой себя спросила:

— Послушай, тебе не кажется, что мы стали жить как-то порознь?

— Почему? — удивился он и приподнялся на локте.

— Не знаю. — Я пожала плечами. — Вроде вместе, но каждый по отдельности.

— По-моему, все нормально, — ответил он.

— Я так не думаю, — грустно сказала я. — Тебе не кажется, что наша жизнь превратилась в какое-то болото?

— Нет, — отвечал он. — Почему?

— Тебе не кажется, что ты иногда живешь будто не со мной?

Я замерла, боясь услышать ответ.

— Нет, не кажется, — ответил он. — Что ты имеешь в виду?

Я помолчала.

— Хочешь, серию посмотрим? — предложил Андрей.

— Нет. — Я качнула головой. — Давай лучше поговорим. Скажи, как ты видишь наше будущее?

— В каком смысле? — удивился он.

— Ну… — Я замялась. — Понимаешь, каждой женщине хочется стабильности.

— Вас не поймешь, — зевнул Андрей. — То тебе жизнь болото, то наоборот — стабильности.

Я посмотрела ему в глаза и решилась:

— Андрей, ты меня любишь?

— Конечно, — кивнул он удивленно.

— Андрей, мы живем вместе почти год, почему ты мне никогда не делал предложения?

Он замялся и отвел взгляд.

— Послушай! — настаивала я. — Давай наконец поговорим. Мы живем вместе, но так давно не разговаривали! Мне уже двадцать шесть, я хочу семью, хочу ребенка… Я тебя люблю!

— Я тебя люблю, — повторил он послушно.

— Если я тебе сама предложу завтра пойти в ЗАГС и подать заявление, что ты мне ответишь?

Андрей мялся.

— Ты меня не любишь? — ахнула я.

— Люблю, — вздохнул Андрей.

— Но не хочешь на мне жениться и не хочешь детей?

— Хочу, — ответил он.

— Так пойдем прямо завтра и подадим заявление!

— Завтра не могу, — пробормотал Андрей. — Завтра дежурство.

— Хорошо, послезавтра, во вторник?

— Давай все обдумаем? — предложил он.

И тут я взорвалась:

— Давай! Обдумай сейчас и ответь мне! Мужчина ты или нет?

Андрей снова отвел глаза.

— Мне надо подумать, — пробормотал он. — Дай мне подумать?

— Сколько?

— Хотя бы пару недель.

— Сколько?! — ужаснулась я. — А почему сейчас ты не можешь дать ответ?

— Сейчас, — сказал Андрей с удивительно знакомой мягкой интонацией, — я не могу. Мне надо обдумать. Смогу точно сказать только в следующем месяце, восьмого числа, как раз будет твой день рождения…

И тут я вдруг все поняла.

— Что, хозяин в отпуске? — желчно спросила я, глядя прямо ему в глаза.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду! — фальшиво ответил Андрей, стараясь не встречаться со мной глазами, а затем протянул руки: — Я люблю тебя и…

— Не трожь! — заверещала я, вскакивая. — Не трожь меня больше своими подлыми руками! Клещами, щупальцами или что там у тебя внутри!!!

— Анечка…

— Будь ты проклят, киномеханик! — Я чувствовала, что по лицу катятся слезы. — Я думала, ты… А ты не только себя, ты и меня сдавал в аренду чудовищу!


Я думала, что мама устроит сцену, но она встретила меня спокойно — с пониманием и теплом. Взяла из рук баулы с моими вещами, принялась хлопотать на кухне. Со мной творилось что-то странное: слезы то катились, то высыхали, бросало то в жар, то в холод. Я сбивчиво объяснила, что у нас с Андреем все кончено, но подробности расскажу завтра. Мама не стала ни о чем спрашивать, расстелила диван в моей комнате, напоила чаем, заставила зачем-то выпить аспирин…

Она ушла в свою комнату, а я в свою. Выключила свет, легла, но сон не шел, а на душе было невыразимо мерзко. Тогда я встала, прошлась по комнате — своей комнате, с детскими рисунками на стенах, со шкафчиком, набитым любимыми когда-то дисками… Все это казалось теперь не моим — далеким и чужим. Бесцельно пошатавшись по комнате, я вышла на балкон, спотыкаясь о наваленные там корзины. Облокотилась о перила и стала смотреть вниз. Район спал. Отсюда, с девятого этажа, он был виден весь — от бульвара и до трамвайного кольца. Тут была моя школа, там — детская поликлиника, где мне вырвали первый молочный зуб. Слева за корпусами торчал бетонный торец проклятого кинотеатра «Луч»… Мягко светили фонари, шелестела майская листва.

Завтра меня ждала проклятая бухгалтерия, разговор с мамой, а потом опять — будни, будни, однообразные как десять арабских цифр на листках календаря. Я снова посмотрела вниз, а потом вдруг запрыгнула на корзины, перебросила коленку и села на холодные перила, свесив ноги вниз. Далекий двор, наполненный асфальтом, автомашинами и сиренью, плыл подо мной в полумраке и ночных шорохах. Глубина двора старалась ухватить взгляд и дернуть вниз.

«Раз, и все, — сказала я себе. — И хватит».

И я уже почти перевесилась вперед корпусом, но в этот момент раздался голос.

— Анна, — мягко, но торопливо произнес он. — Если вам не принципиально, позвольте мне?

— Что? — опешила я. — Прыгнуть?

— Позвольте мне дожить за вас остальные годы? — Голос снова заторопился: — Вы знаете, все-таки там, внизу, у вас будут очень болезненные минуты. А может, даже часы. И это будет так некрасиво выглядеть со стороны! Соседи станут глазеть из окон, Тамара Гавриловна выскочит злословить, приедет милиция… Потом, вы же стольких людей огорчите! Ведь у вас мама, одноклассники, коллеги, подруги… Эдик будет убит горем, извините, что о нем напоминаю. Ну и Андрей, конечно, огорчится очень, особенно когда вернется и узнает… А я обещаю вам прожить вашу жизнь хорошо! Спокойно, достойно! Вы согласны? Да?

Я задумалась. Терять мне было нечего — для себя я все решила.

— Только будь помягче с мамой, — попросила я. — Скажи, что я ее всегда любила. Хоть мы и ссорились.

Голос молчал.

— Чего же ты молчишь? — спросила я требовательно. — Обещаешь?

— Извини, — печально ответил голос. — Я не могу это обещать. Мамы нет.

— Как это? — не поняла я.

— Она отбыла… насовсем. — Голос тщательно подбирал слова. — Там теперь живет гастарбайтер.

— Давно? — спросила я ошарашенно, еще до конца не понимая смысла этих слов.

— Уже четыре года. После той ссоры. Ну, помнишь, когда мама пригрозила, что, если ты продолжишь встречаться с Эдуардом, она жить не будет…

Я открыла рот, а затем до крови прикусила губу.

Голос долго молчал, а потом все-таки продолжил:

— Так если ты не против…

— Послушай! — перебила я. — Да сколько же вас здесь понаехало?! Что вам всем здесь надо?!

— Мы же не виноваты, — вздохнул голос. — Разве мы виноваты? Мы просто готовы взять на себя то, от чего вы отказываетесь.

Но вы же нас почти всех выжили! Почти всех! — завизжала я вслух. — Никого не осталось! Хорошо устроились — сначала зуб, потом неприятный разговор, а потом и все вам отдай?!

— Так мы никого не принуждаем! — взмолился голос. — Разве мы виноваты, что согласны жить там, где вы не хотите?

Я решительно перебросила ноги обратно на балкон.

— Знаешь что, моя дорогая Анна? — сказала я мысленно, но очень отчетливо. — Проваливай прочь и никогда больше не приходи!

— Простите! — залепетал голос. — Я никак не…

— Я сказала: вон отсюда!!!

— Конечно, как скажете… Но если вдруг заболит зуб мудрости или…

— Мой зуб — мне и разбираться! У меня нет лишних зубов, с вами делиться! И лишней боли для вас нет! Это все мое — ясно? Даже боль! Я, может, сама ждала вечность, чтобы пожить собственной жизнью! Уходи навсегда!


На соседнем балконе послышался шум, и высунулась заспанная Тамара Гавриловна.

— Что за вопли в час ночи?! — проскрипела она. — Я в суд подам!

— Да хоть прямо завтра, — огрызнулась я.

— Мне надо подумать, — мрачно пообещала Тамара Гавриловна и зачем-то уточнила: — Месяца через два подам.

Леонид Каганов

аудио версия-приятного прослушивания!


21 комментарий к записи “Гастарбайтер”

Страницы: « 1 [2]

  1. kilikiya (14 ноября 2012 г. в 22:10)
    Интересный рассказ и концовка тоже. :blago: :nice: А вы бы впустили такого гасторбайтера к себе? Вопрос ко всем форумчанам читающим этот пост. :write:
    О_о
    :write: Так они не особо спрашивают разрешения, когда заходят :crazy:
    Особенно, если гастербайтеры инетные :haha: Этот еще довольно вежливый оказался :D

    Цитировать
  2. рассказ понравился, спасибо) :)

    Цитировать
  3. Я бы врятли впустила, а то малоли впустиша потом проблем необерешся. :bomb:

    Цитировать
  4. :bravo: классный рассказик :flower: спасибо :blago:

    Цитировать
  5. Про таджиков.

    Цитировать

Страницы: « 1 [2]


Оставить комментарий

Вы должны быть авторизованы для публикации комментариев. Если Вы не зарегистрированы в сообществе, то это можно сделать тут.

Либо посетите наш форум и оставьте сообщение без регистрации.

Вы можете посмотреть наши интересные категории, если ещё их не посмотрели:
Избранное
Видео о конце света
Календарь майя - никаких тайн
Тайны и мифы
Космос и астрономия

Если забыли, Вы находитесь в статье: Гастарбайтер