Вот на просторах интернета наткнулся на альтернативный вариант БП…….
…Всё произошло ночью, когда наша половина земного шара спала.
Мы не видели, как на небе вдруг появилась новая планета, – как бы из ниоткуда.
Это показали утром по телевидению; жители же другого полушария наблюдали это явление собственными глазами.
Поначалу это не вызвало тревоги, казалось, не произошло ничего необычного, ведь ещё совсем недавно на небе вспыхнула комета и в считанные дни из маленького осколка диаметром 800 метров выросла в огромный яркий шар диаметром больше Солнца!
И этим утром люди подумали, что произошло что-то подобное появлению той кометы, ведь невозможно же сразу предположить, что рядом с нами родилась Новая Планета! Не каждый же день такое событие происходит…
Тут же эту новость стали передавать по всем каналам радио и телевидения, и за всеобщим ажиотажем, за комментариями астрономов, все как-то не сразу заметили, что одновременно с появлением яркой звезды на небе на Земле стали происходить глобальные изменения…
Первыми пришли сообщения о мощных цунами, сметающих всё на своём пути.
Выстроенная недавно система оповещения о приближении цунами не сработала, и вот почему. Это были не цунами, а волны прилива высотой 5-15 метров. Вода, притянутая гравитационным полем Новой Планеты, неслась со скоростью вращения Земли, и эта стена воды по своим разрушительным свойствам опережала все известные в истории человечества цунами.
Сразу же погибли миллионы людей.
И, когда у нас наступил полдень, во всём мире уже знали о том, что это были не цунами…
Так человечество узнало о первых последствиях появления Урусвати на небосклоне.
Но паники ещё не было, и смятения тоже.
Ещё никто не знал, насколько масштабно первая волна прилива прокатилась по Земле.
Ещё не проснулась магма, ещё не сломала она хрупкие участки коры, притягиваясь к Новой Планете Урусвати, как до этого вода.
Со многих участков Земли ещё не поступили сведения о последствиях приливов:
просто потому, что эти территории просто перестали существовать…
А между тем, приливная волна всё неслась и неслась вслед за Новой Планетой…
К вечеру стали поступать сообщения о мощных землетрясениях, прокатившихся по всему земному шару.
Казалось, наша планета сошла с ума. Трясло везде, даже там, где не трясло никогда.
Тектонические плиты стали «ёрзать», как человек, засидевшийся на жёстком табурете.
Очень быстро учёному миру стало ясно, что это не просто подвижки земной коры.
Пришло понимание, что вся планета приноравливается к новому гравитационному раскладу полей.
Связка Луна – Солнце – Венера – Марс – Земля, которая действовала ранее, коренным образом изменилась, благодаря большой планете, воцарившейся прямо рядом с нами.
Её воздействие значительно усилило те излучения, что шли от Луны; но самое главное – её воздействие изменило их вектор притяжения.
И тектонические плиты задвигались, как гора печенья, нечаянно потревоженная рукой.
***
К трём часам ночи стало известно, что некоторых стран уже не стало. Они исчезли. То ли волна прилива затянулась, поглотив целые государства островного типа, то ли землетрясения погрузили их на несколько метров в океан, и этого оказалось достаточно, чтобы их не стало, то ли сказалось и то и другое…
Весь мир сидел у телевизоров, а в это время лик планеты менялся.
Один из каналов стал передавать изображение Земли с космической станции.
Сначала молча, а затем с комментариями известных космонавтов и учёных, которые сменяли друг друга каждые 15 минут.
И каждый час происходили новые изменения.
Утром мы узнали, что нет уже ни Англии, ни Амстердама, ни Нью-Йорка; исчезли практически все островные государства в экваториальной части Земли; под приливными волнами перестали существовать многие прибрежные районы уцелевших стран. Вследствие землетрясений разрушены многие города. Спасатели уже не знают, что делать.
Даже Москва пострадала: обрушились несколько непрочных зданий, – и так по всей европейской территории России.
Сибирь пострадала меньше, там не так трясло…
По приблизительным расчётам, население Земли только из-за этих катаклизмов уменьшилось примерно на треть.
И вот тут наступила паника.
Народ кинулся в магазины и начал сметать всё, что лежало на полках. Сначала всё скупалось. Но потом люди стали просто хватать товары и убегать, и это приняло массовый характер.
Наступил Хаос.
Первые три дня
Рассказ от первого лица
ЭКОНОМИКА
Итак, в короткие три дня мир изменился до неузнаваемости.
Исчезли главные торговые площадки мира – Нью-Йорк, Лондон, Шанхай и Япония.
Исчезли биржи, банковская система замерла в ступоре.
Только Европа, Китай и Москва хоть как-то выжили, но ещё никто не знал, что будет дальше.
Доллар перестал существовать вместе с Нью-Йорком, как и йена – с Японией.
Мгновенно люди поняли, что евро, рубль и юань – три мировые валюты, и тут же Всемирный Банк переключился на эти правила финансовой игры.
Установился жёсткий курс привязки доллара к евро: один евро к трём долларам и к сорока рублям.
Квартиры, машины – всё упало в цене. Напротив, цены на продукты питания и медикаменты взлетели сразу в два раза. И всё это – уже через первые три дня после появления Новой Планеты на небосклоне.
ВУЛКАНЫ
К исходу второго дня люди узнали, что проснулись сразу же несколько мощных вулканов.
Самый ближний к Москве, и потому самый опасный для жителей Европы и европейской части России, находился… под дном Средиземного моря.
Он был просто огромный: около 50 километров в диаметре, и проснулся он к исходу второго дня после появления Новой Планеты.
Миллионы тонн пепла и лавы – это, конечно же, неприятно.
Но вот когда миллиарды тонн воды, которая ещё вчера была Средиземным морем, стали обрушиваться в виде дождей на Европу и затапливать то, что не затопили сумасшедшие приливы, стало жутко!
Ла-Манш дошёл до Парижа, как и предсказывал всезнающий Нострадамус, покрыв собой все прилегающие территории.
А бешеный дождь стал стеной и принялся наполнять вначале русла рек, затем – дороги и тротуары, а к исходу третьего дня – первые этажи домов в европейских городах.
Мы в ужасе смотрим на это всё и ждём, что не сегодня-завтра эти дожди начнутся и у нас…
Сколько они будут идти? Учёные говорят: месяцев шесть как минимум.
Купили резиновые сапоги и резиновые лодки. Последние в магазине.
Во всём мире объявлено чрезвычайное положение, созданы штабы Гражданской Обороны, никто не работает: все ждут, какая беда придёт завтра.
Учёные по телевидению говорят о неизбежности суровых зим, наподобие термоядерных, и о том, что урожаев не будет лет 5 или больше. Что-то подобное уже было в начале XIX века, когда произошло извержение вулкана где-то в районе Суматры: тогда в Европе и США много людей умерло от голода, потому что два года подряд среднемесячная летняя температура не поднималась выше 10-12 градусов по Цельсию. Таковы были последствия извержения одного единственного вулкана.
А сейчас их извергаются десятки по всему миру.
Говорят о неизбежности наступления Ледникового периода.
ЛЮДИ
Люди умирали. Это стало ясно к исходу третьего дня.
Сначала говорили о сердечных приступах от землетрясений. Потом говорили, что инсульты – от паники.
Ничего подобного.
Люди стали умирать просто так. Вот шёл человек по улице – и упал. Он умер.
Нет, наверное, и раньше бывало такое: от жары или переживаний… Но не столько же!
Машины «скорой помощи» носятся с сиренами и мигалками, как ошалелые, но никому они не помогают, а только собирают трупы, которые уже к исходу третьего дня не знают, куда девать. Ими забито всё.
Говорят, что многие умерли ночью, не проснувшись в постели.
Наверно, это планета так негативно влияет на людей.
Трясти перестало, перебои с электричеством, газом и водой закончились, всё работает.
Люди записываются в штабы Гражданской Обороны как внештатные сотрудники: надо же чем-то заниматься…
И вот, собственно, Приход Владыки.
Как это, может быть, будет выглядеть.
Футуристический взгляд
Спустя три дня после появления Новой Планеты произошло нечто невиданное.
Многие решили, что это модный «глюк»: якобы правительство во избежание паники распыляет в воздухе психоневрологические вещества, чтобы народ с ума не сошёл.
Но эта версия не продержалась и дня.
И тут народ призадумался, и очень крепко.
Дело в том, что нечто стало происходить с разумом людей.
Некоторые резко отупели и стали похожи на животных: только инстинкты и страх. Такие стали умирать массами.
А в некоторых открылась какая-то глубина Разума: они стали… гораздо мудрее. Как если бы какой-то Свет озарил их изнутри. Такие – точно не умрут. Им умирать незачем и не за что.
Но умрёт всё-таки больше, чем останется. А те, что останутся, все будут мудры.
Даже эти, в ком раскрылась мудрость, – в растерянности.
Что делать, куда идти?
Ведь потенциальное сродство к мудрости не даёт саму мудрость.
Эта способность как огонь, но и для него нужно топливо.
Над чем размышлять, что понимать, во что углубляться новым открытым аппаратом мудрости?
Никто не знает.
…И только мёртвые хоронят мёртвых в диком ужасе от мысли, что назавтра могут быть сами похоронены другими.
* * *
Итак, прошло 2 месяца. Что произошло за это время в мире?
Очень быстро Огненная лихорадка унесла жизни стольких людей, сколько все катаклизмы, вместе взятые.
Люди умирали каждый день, и помногу.
В конце концов, их устали хоронить, да и хоронить уже было некому.
Устраивали братские могилы – новую каждый день.
Постепенно поток смертей остановился.
Странно, но некоторые тяжёлобольные в больницах выздоровели; не умирали дети, некоторые старики стали чувствовать себя молодыми… А многие молодые и сильные умерли в первые дни Прихода.
Верно, не в силе телесной дело, а в силе духа.
Кто имел Огонь в своей душе, тот пережил Огненную лихорадку, вызванную Новой Планетой.
А кто имел серьёзный изъян в душе или просто не имел Огня, был ни рыба ни мясо, лихорадку не пережил.
В живых во всём мире осталось не более миллиарда человек. Города и улицы опустели, во всех отраслях – острая нехватка работников.
Умерло столько начальников, в том числе из гражданской сферы, что на государственную службу берут уже без конкурса. Администрация городов и районов занимается составлением списков живых.
Осталось много детей, и выжившие женщины взяли их на своё попечение.
Женщин так мало, а детей так много… Вся страна превратилась в один большой детский дом.
Идёт дождь. Он идёт и идёт, всё время.
Сначала были потопы, некоторые города даже ушли под воду, и жителей спасали на катерах и вертолётах.
Потом дождь стал не таким сильным, но небо затянуто тучами, и дождь не переставал за эти 2 месяца ни на час.
Говорят, что подводные вулканы испарили так много воды, что дождь будет идти ещё несколько месяцев: одно только Средиземное море, испарившееся более чем на треть, чего стоит!
Интересно, а как там Новая Планета?
Её видят только телескоп Хаббла и космонавты… По телевидению говорят, что это планета, что находится она совсем рядом. Не так близко, как Луна, но ближе Венеры, что она крупнее её. И она голубая…
Мир изменился, и очень. Прежние материки стали меньше, и намного, но посреди морей появились новые земли – огромные и совершенно неизведанные.
Экономики не стало вообще.
Народ просто получает от правительства продукты из хранилищ, которые забиты провизией на случай войны, и ждёт, что будет дальше. Но… люди в неизвестности, не знают, что им делать…
***
…Я и раньше чувствовал неясное в своей душе.
Но с зимы что-то внутри меня стало меняться.
Нечто величественное поселилось в душе: не знаю, как это ещё можно описать.
Я стал понимать всё как-то по-иному: иду и вдруг останавливаюсь, потому что понял что-то такое, что ранее было недоступно…
В конце апреля зашевелилось внутри, заныло; я стал осознавать, что неотвратимо приближается что-то неведомое, что изменит всё, о чем я знал; и это «что-то» уже совсем рядом.
И вот, перечитывая Записи Е.И. Рерих (доступные в свободной продаже), я наткнулся на описание Прихода. Нет, я и раньше о нём читал и слышал, но тут сразу ёкнуло: «Вот оно, смотри и запоминай: осталось совсем немного, считай дни».
И так это запало в меня, что как-то сомнений даже и не возникло, потому что я ощутил смысл того, что надвигается.
Нет, страшно не было, но всё же… как-то не по себе. Я понял: надо готовиться.
Рассказал всем знакомым, что где-то прочитал: в конце мая будут жуткие катаклизмы (после цунами и землетрясений все уже более чуткими стали к этому, не смеются уже над перестраховщиками); посоветовал сделать запасы: соль, спички, керосин, – благо стоит это всё не так уж и дорого.
Знакомые знали круг моих интересов, а потому совет ещё и книжку какую-нибудь
мудрую прочитать восприняли без штыков, хотя и с иронией: я всегда это советовал.
Сказал ещё, что начнётся всё, когда по телевизору расскажут о новой звезде, которая появится совсем рядом с нами.
А прозвучавшие в ответ критические замечания в адрес того, что я там начитался, воспринял как должное: они ж не ЗНАЮТ того, что ЗНАЮ я…
Сам сделал запас круп, чтобы продержаться первое время, пока службы государевы проснутся и народ спасать начнут… В том, что спасать придётся, я не сомневался.
И вот настало то утро, когда с голубых экранов все наперебой заговорили о новой звезде.
Я сразу понял: началось. Тут же начал обзванивать всех друзей, напоминать им, что говорил им об этом несколько дней назад; они нехотя вспоминали, я теребил их, как мог, гнал в магазин за продуктами впрок; они сопротивлялись, как могли (вот лень-матушка что с народом-то делает!), но прислушивались и как-то неспешно начинали шевелиться.
И то дело… Обзваниваю, уговариваю, а сам одним ухом к телевизору: что там о катаклизмах расскажут.
О том, что приливная волна сносит целые города, я узнал… не из новостей. Просто узнал, что началось большое ГОРЕ. Узнал тем же чувством, что и о приближении Звезды. Просто узнал, и всё.
Живу я далеко от морей-океанов, как и от разломов в земной коре. Эта беда, подумал, меня обойдёт.
К вечеру некоторые ТВ-каналы стали уже только новостными и передавали много интересного.
Я же ждал страшного. И вот что странно. Когда я закончил всех обзванивать и остался один, то внутри появилось чувство… общности. Будто бы не один я: как если бы я принадлежал к какому-то коллективу весьма достойных людей, сильных и мудрых.
Это чувство общности захватило меня, и я стал пытаться осознать его: проникнуться, понять, что же это за общность такая и кто эти люди…
Мои мысли прервал срочный выпуск новостей. Да, приливная волна, которую
приняли за мощное цунами, накрыла сразу же множество территорий, и количество жертв, даже по первым прогнозам, исчислялось миллионами.
Из телевизора на меня неслось горе и отчаяние людей, чьи близкие отдыхали где-то в Египте и на Бали. Они плакали и рыдали в камеру… Выключил. Я и так знал, что происходит, не хуже их… И я знал, что произойдёт дальше.
Какое-то внутреннее Знание поселилось в моей груди, как если бы глубина разверзлась где-то в области сердца, и из этой мудрости до меня стали доноситься не просто голоса, – нет, это были не голоса. Это были ароматы точного Знания того, на что я обращал своё внимание.
Я чувствовал себя одновременно и песчинкой среди барханов, и каплей воды в океане, но больше всего я ощущал себя гадким утёнком перед прекрасными лебедями – так понимал я своё ничтожество и красоту тех Разумов, что делились со мною смыслами…
Чуть позже я опять включил телевизор. Какой-то ведущий спрашивал старичка-учёного: что это за звезда и как её вспышка связана с этими цунами?
Тот говорил что-то неопределённое, шамкая и растягивая слова, оставляя длинные паузы между незаконченными фразами… Из его слов я понял: ничего он не понимает и не знает, что будет дальше. А между тем гравитация и сами лучи Новой Планеты уже изменили весь наш мир, весь наш уклад жизни, хотя этого ещё никто не понимал. Никто, кроме меня и тех, кто дал мне это понимание, – подарили, как дарят… запах, что ли. Вдохнул – и знаешь.
Прошло три дня, а люди все ещё пребывают в шоке. Хаос.
Рухнуло всё или почти всё, что можно назвать цивилизацией: люди мечутся в панике, и никто – никто не знает, что происходит и что делать.
Но я знаю. В эти дни мой ум занимают не проблемы мира – я и так знаю, что будет дальше. Вовсе нет, не проблемы.
Перед моим внутренним взором открылся целый мир. И мир этот настолько грандиозен, что ничто другое больше не может приковать к себе моё внимание.
Вовремя сделанные припасы дают мне возможность не думать о пропитании, и всё своё время я отдаю изучению этого мира.
Во-первых, этот мир находится внутри меня. Вернее, он вовне, но я постигаю его как бы в себе самом. Такое чувство, что моя душа, серая и обычная, вдруг засверкала всеми цветами, какие есть на Земле и каких на Земле нет и не будет никогда… Как если бы скромная квартирка превратилась во дворец и покрыла своим великолепием и красотою всё, что можно представить.
Я смотрел и думал: за что мне такая красота? Я чувствовал в своей груди столько мудрости и благородства, что мне становилось не по себе: как такое могло образоваться внезапно, как бы сразу? Неужели такое возможно?! Но дальше – грандиознее.
Во-вторых, я обнаружил, что такое вот обновлённое сознание во мне влияет на окружающих, и влияет сильно. В моём присутствии люди чувствовали себя лучше (а надо сказать, что у очень многих ухудшилось состояние, многие умирали прямо у меня глазах. И так стало происходить во всём мире).
В-третьих, птицы, звери стали относиться ко мне … с уважением, с доверием.
Растения старались склониться передо мною, когда я проходил мимо: такое чувство, что вся природа стала замирать от моих шагов.
В-четвертых, я осознал в себе новую способность – благотворно влиять на людей.
Идя по улице, я стал останавливаться возле прохожих. Те из них, кому было плохо, тут же «оживали» рядом со мною. Им хотелось поговорить, излить душу именно мне.
Я же вдруг обнаружил способность находить те немногие слова, что западали в их души и оставляли там следы: эти капли как бы очищали их, и, очищенные и просветлённые, путники шли дальше…
Я подумал: а может быть, это такой вид святости? Но что такое святость? Кто такой святой? Есть ли градация, определенная граница, после которой человека можно назвать святым?
Вопросы не уходили. Но факт оставался фактом: теперь я мог прикасаться к сердцам людей и облегчать их страдания.
Спустя неделю после Начала я пришёл в городскую администрацию. Мэр умер, как и большинство его заместителей, но я точно знал, к кому мне подойти, – как носом чуял.
Как только я подошёл к двери с табличкой «Заместитель главы администрации», дверь раскрылась и навстречу мне вышел человек, видимо, посетитель, с серым от напряжения лицом и, как бы не видя меня, устало побрёл дальше, оставив дверь открытой.
Я посмотрел на него и понял: ему не помочь. Зашёл в кабинет, закрыв за собой дверь.
Передо мной сидел измученный человек. Он и вправду не знал, что ему делать.
В последние дни не только город, но и весь мир погрузился в хаос, люди умирали настолько массово, что их уже начали хоронить в общих могилах, вырывая ямы экскаваторами; и бывало так, что на следующий день собирали новую похоронную команду, потому что вчерашние могильщики были мертвы…
Администрация всех городов и областей, всех министерств и ведомств, была обезглавлена и обескровлена: более половины сотрудников уже умерли, а остальные были на грани.
А что делать, не знал никто. Или почти никто.
Это знал я.
- Добрый день, Иван Николаевич.
Человек в кресле поднял голову и уставился на меня невидящими глазами. Ему, похоже, было уже всё равно, что происходит вокруг. Он почти смирился с происходящим и даже не искал выхода, а просто ждал, когда же закончится этот ужас: станет ясно, останется ли кто-то в живых или умрут все. Если не все, то надо будет их собрать (кто-нибудь да соберёт) и как-то надо будет организовать работу: считать живых, кормить, одевать…
Всё это я очень ясно увидел в его голове в одну секунду, как если бы он мне всё это рассказал, но молча.
- Вы не правы, Иван Николаевич, не надо ждать Кое-что мы можем сделать уже сейчас.
Его взгляд стал удивлённым. Наверное, он так привык, особенно в последние дни, настоятельно требовать от подчинённых смелого, незамедлительного решения, что, когда кто-то пришёл к нему сам и сказал, что решение есть, это повергло его в лёгкий шок.
- Вы это о чём?
Он выпрямился в кресле, как человек, не менявший позу уже несколько часов – устало и медленно расправляя плечи.
- Я о том, что происходит вокруг. Я знаю, что надо делать, чтобы хоть как-то
приостановить этот поток смертей и спасти тех, кого можно спасти.
Его взгляд принял осмысленно-удивлённое выражение, и сразу же множество
мнений, сомнений, вопросов проскочило в его голове. Все они были мне понятны: я видел их, как веянье флага на ветру меняет узоры на полотнище.
Я протянул перед собою руку, согнутую в локте, как если бы держал что-то на
открытой вверх ладони (так кормят голубей), и, глядя ему в глаза, слегка дунул
прямо ему в лицо.
И вот в тот момент, когда воздух достиг его лица, крупица моего понимания озарила его сознание светом другого мира, того, в котором жил я с недавних пор.
Это было всего лишь мгновение, но он ПОНЯЛ, что я действительно ПОНИМАЮ, о
чём говорю.
И вот передо мной уже не уставший и затравленный несчастьями и безысходностью человек, а руководитель, начинающий вникать в ПЛАН.
Смысл, который я подарил ему, был прост: рядом со мною всё живёт и оживает, от моих слов и прикосновений исходит что-то, что спасает. Больше он не смог бы
понять, но вот чтобы осмыслить, как пользоваться этой возможностью, следовало
применить всю сообразительность.
В том, что я именно таков, у него не возникло ни единого сомнения, и дело не в
гипнозе: я не гипнотизировал его, вовсе нет.
Просто он ПОНЯЛ, что я – единственная соломинка, за которую надо хвататься и
держаться изо всех сил.
Сначала он издал ПРИКАЗ о сборе в 5 часов вечера в актовом зале всех работников администрации города и районов.
Собрались почти все, приказ был строжайший. Он выступил с короткой речью о том, что надо держаться, что надо работать, пока есть силы, а затем предоставил слово мне.
Передо мною было около трёх сотен людей, видевших в последнее время столько
горя и смертей, что эти дни навсегда наложили на них свой отпечаток. Казалось, что лица их посерели и глаза стали бесцветными от того горя, что успели они впитать в себя за несколько дней хаоса.
Надо было срочно организовать их, иначе в таком смятенном состоянии они долго не проживут. Лучи Новой Планеты могут стать друзьями лишь тогда, когда в душе
человека есть, чем их принять.
Если же душа стала бесцветной и поблекла, она сгорает в считанные дни, как сухие листья в осенних кострах в городском парке…
И я начал говорить:
- Не так давно мы жили совсем в другой стране. Мы работали и знали, что нашим детям достанется чуть больше счастья, чем нам. Теперь мы считаем дни: сначала дни до смерти знакомых, затем – до кончины родственников, а потом – часы до собственной смерти. Но разве это единственный возможный вариант развития событий? Нет, и я вам это докажу. Вот смотрите: передо мною в третьем ряду сидит мужчина, он с утра ждёт смерти; лицо его серо, и к утру его не станет. Встаньте.
Мужчина встал и виновато, с грустью посмотрел в зал.
- Подойдите ко мне.
Он, шумно вздохнув, подошёл, взглянул мне в глаза и, как бы оправдываясь, сказал:
- Все мои друзья уже ушли в мир иной… я сам их провожал… Видно, и моё время тоже подошло… Сегодня ночью… Ну, в общем, чего уж там: устал я… да и зачем мне уже трепыхаться, теперь уж точно и мне пора…
Мужчина шумно вздохнул и опустил плечи, будто бы бетонная плита легла на него и придавила всей своей массой.
И тогда я сказал:
- А как же люди, которым вы можете помочь? Как же все остальные, кто может выжить? Вы же знаете, что ДЕТИ НЕ УМИРАЮТ, но сидят в своих квартирах рядом с умершими родителями. Кто позаботится о них, вы об этом подумали? Я дам вам
жизнь, чтобы вы смогли дать жизнь тем, кого ещё можно спасти.
Я взял мужчину за руку, крепко пожал его сухую ладонь, наклонился к нему и сказал:
- Сейчас, здесь я беру на себя поручительство за твою жизнь, и никто не сможет её у тебя отобрать, пока я сам этого не пожелаю. Ты назначаешься главным смотрителем детских судеб; и каждый ребёнок, которого ты не сможешь спасти, ляжет жёрновом на твою душу перед Богом.
Мужчина поднял испуганно голову, взглянул мне в глаза и вздрогнул: такой решимости он не видел, пожалуй, никогда в жизни.
Он перевёл взгляд на Ивана Николаевича, но тот сдвинул брови, зыркнул глазами и кивнул: «Так и есть».
Окружающие зашумели, и тут Иван Николаевич встал и громко сказал:
- Прошу тишины. Фёдор Петрович, берёшь свой отдел и быстро, чтобы пятки сверкали, за работу! В помощники тебе даю ещё отдел Павла Терентьича, всё равно КРУ уже никому не нужно, и быстро, бегом за работу! Чтобы через два часа списки всех семей с детьми – с адресами и телефонами – были у тебя в портфеле, а все твои люди обзванивали квартиры. Если кто-то не берёт трубку или отвечает ребёнок – бегом туда! Для вашей работы выделяю транспорт: три уазика и две лодки. Детей привози пока сюда, дальше видно будет. Бегом!
Присутствующие стали с шумом подниматься и продвигаться к выходу.
Так начался мой первый трудовой день.
Прошла неделя. Это была нелёгкая неделя. Кажется, я взял на себя способность думать за всех в этом бедламе и оставил всем остальным право исполнять, не думая.
Люди бегали как заведённые: работали, оставляя время только на сон и еду, и всё равно не хватало рук. Объявили общую мобилизацию.
Задачи сыпались как из рога изобилия, но тем я и отличался от всех, что ЗНАЛ, что будет ждать нас за следующим поворотом.
Распределение запасов питания между зарегистрированными в мэрии жителями.
Подвоз новых припасов.
Регистрация живых и обновление списков.
Дети, их поиск и размещение. Списки и уход.
Воспитатели, поиск новых добровольцев для работы с детьми. Похоже, что детей уже больше, чем живых взрослых, и каждый день живые убывают, а дети прибывают.
Поиск и похороны мёртвых, ведь если оставлять трупы гнить, то эпидемия неизбежна, и в некоторых городах такие вспышки отмечены.
Ежедневные собрания. Несмотря на занятость и недостаток времени, мы все собираемся каждый день, и я половину своего времени трачу на общение с людьми в разных уголках города; меня возят от собрания к собранию: те, кто на этих собраниях со мной общается, не умирают, как другие…
Я сплю среди фляжек с водой. Замечено, что предметы, к которым я прикасаюсь, несут жизнь. Я смотрю на воду, преисполняюсь того достоинства, что несёт мне мой Мир, и ощущаю, как сила исходит из меня. Как елей, проистекает она из моего сердца. Те, кто испил этой воды с доверием, не умрут в ближайшие дни.
Этой водой отпаивают умирающих. Они выживают. Не все, но многие.
В городе остановилась паника, все работают слаженно и чётко, в каждом загорелся маленький огонёк надежды, уверенности в том, что Ужас закончился.
А я думаю уже о том, чтобы устроить курсы для тех, в ком я вижу способность к восприятию мира, который я открыл: я знаю, что могу открыть Его Врата и для них.
Я вижу годных к этому, различаю их среди проходящих мимо людей как бы по запаху, но не по тому грубому, физическому, а по тонкому, духовному, который даёт мне смыслы об истинной сути того, что меня окружает. Такие есть.
И… Кажется, мы справились. Все вместе.
Источник: альманах “Аланум”
Поиск 
Форумы
потом пригодится.
