Я у Ангела дурак - 5. Без комментариев…
«Утро…»
* * *
Это не заглавие. Это я напечатал первое слово. Ох, и люблю же я такие безличные предложения! Особенно когда пальцы на клаве, а Ангел – молчит. В смысле - ни одной умной мысли кроме глупых. Я же понимаю, что молчит он «по делу», но я из вредности сижу за компом и жду. Жду… жду… И вот такое начало любой темы – идеальное. Сколько смысла, какая глубина мысли, какой простор для полета фантазии! Ведь дальше может произойти все, что угодно. Например, вот:
* * *
Утро… Звонит телефон. Нежный голос на том конце спрашивает: -
- А Ванечку можно?
Похоже, кто-то ошибся номером. А я - спросонья, сдуру, с бодуна - не въехав в тему, отвечаю:
- Да запросто! Забирайте. Я вам в придачу еще и Танечку с Манечкой отдам. Вместе в ихним экскаватором. Нахрена он мне тут…
На том конце голос возмущенно взвизгивает:
- Хам! - и линия разрывается. А я тупо не пойму, за что на меня наорали?
* * *
Бррр… Сам не понял, что сейчас такое нашлепал… Но смысла не лишено. Или вот еще:
* * *
«Утро… ик..! …ив свой капитал, сын мистера Дина–ибн–Бина-старшего мистер Бин–ибн–Дин решил отойти от дел и… ик…! оставить управление фирмой своему сыну - ми… ик..! …стеру Дину–ибн–Бину-младшему, внуку Дина-ибн–Бина-старшего… Так выпьем же за …ик!.. нашего нового босса … и чтобы мозги не съехали от такой путаницы и.. ик! …мен и отчеств!»
* * *
Что-то Ангел совсем уж обнаглел. Шепчет мне из-за облаков в среднее ухо всякую хрень, а я ее записываю. А что еще делать, если ни одной толковой мысли моя третьеглазая антенна не уловила? Ни о межпространственных явлениях в области непознанного, ни о новых откровениях от посланников далеких галактических сообществ… А мне это сейчас – просто позарез надо! Время поджимает. Сроки, обязательства, чтоб им пусто было! Или, вот так – это и есть послание? Да ну… Итак, продолжим поиск вслепую (или втупую):
* * *
«Утро…» «Утр… о!» «У… т… ро…» «У…тро…» «У тро… их… человек из десяти… трансгенная мутация может проявиться уже в следующем поколении…»
* * *
Ну, началось! Открылся кран… Да ну все это в пень! Комп отключить, Серегу с дивана за лапу стащить… Хмм… А его-то за что? А за то! За лапу! Ишь, расплылся на пол-моей территории! На коврике ему, видь-те ли некомфортно!
* * *
Это я разошелся – расплющило меня на восклицательные предложения. Пафосничаю я так. Иногда. Когда прет желание отыграться за тупые приходящие мысли ни о чем, за неподвластность мира моему сварливому и эгоистичному эго… Как-как я сказал? Эгоистичное Эго? Оно же - масляное масло… энергичная энергетика… деревянные дрова… Стоп, мысли! О Сереге только что думал. Продолжаю:
* * *
Тушкан улегся на моей подушке… тэ-тэ-дэ-тэ… и ушки на макушке… Да, блин! Где им еще быть? Не на жопе же! Наглость евоная именно в том, что – на подушке. Значит-ца, Серегу на пол, безжалостно, безоговорочно, безапелляционно…
А как пишется слово «ббеззаппелляцционно»? Все согласные – двойные, или через одну? Пофигу. Хоть тройные: все одно, рыжего – на пол. А самому – досыпать. На своем законном месте. Рано еще. Всего-то десятый час. Это для кого-то разгар рабочего утра, а для меня – фаза глубоко сна. Обычно так и бывает. А сегодняшнее утро не задалось с самого… утра. Серега свалился на пол. Не часто, но случаются с ним такие полеты-вверхтормашки с дивана во сне. Он ведь большой. И во сне ворочается. Переваливает лапы с одной стороны пуза на другую. А в вывернутом состоянии во время сна его протяженность на диване от кончиков передних лап до кончика хвоста составляет ровно девяносто три сантиметра четыре миллиметра. Я его замерял. И при его весе в пять кило шестьсот восемь граммов падение его тушки на пол издает характерный звук. Даже два, друг за другом с интервалом в шесть секунд (это я тоже замерял): «будубумб…- пауза - а-у-у-у…» «Бу-ду-бум-б» - как стаккато меццо форте типа барабанная дробь, а «а-у-у-у» - легато пиано крещендо форте. Итак, Серега упал на пол. Его обиженное «а-у-у-у…» грозило перейти в тупое нытье пожарной сирены. А так нудить он может бесконечно долго. Эту бесконечность я тоже пытался замерить, и меня даже хватило на десять минут. Но я подозреваю, что эта фаза могла бы…
Так. Всё! Станд - быстренько - апп! Гоу ту нахрен, плиз, из-за компа! Иду варить кофе. Потом на лоджию: курить, кофе пить - над своим организмом издеваться! То есть… хотя… Ангел как-то нашептал, что:
* * *
«Все, что в удовольствие – то и в радость. Все, что в радость - то и на пользу. Все, что на пользу – то и для здоровья. Все, что для здоровья – то и для усиления энергетики. Все, что для усиления энергетики – то и…»
* * *
Отсюда, вывод: если хряпнуть стакан раствора цианида, но хряпнуть с радостным выражением морды лица и в прекрасном настроении – то:
* * *
«все, что ты впустишь в себя с удовольствием – отразится крайне благотворно на…»
* * *
Только я не понял: мой полный покой в финале действия – он от глубочайшего умиротворения произойдет, или потому, что я типа помру?
А вообще, все идет не так уж непредсказуемо. Я пью кофе и курю – в удовольствие. Серегу не трогаю – к обоюдному удовольствию. Утро классное, солнечное – еще какое удовольствие. Да и все остальное – кайф обалденный! Только вот… Ангел молчит. Похоже, сегодня шедевр я не рожу. И тогда… мне… надо сделать… что-то такое, что… ммм… позволит произвести ротацию конгруэнтных ситуативных показателей системы (то бишь меня) в заданных параметрах… и как следствие – изменит перманентность моего угрюмого настроения… а это значит… значит…
«Будубумб… - … - а-у-у-у…а-у-у-у… а-у-у-у…»
Ого! Два раза подряд в течение короткого временного промежутка – это не просто так. Это подсказка. Так Ангел говорил. Серега! Заткнись, я - думаю….
- … а-у-у-у…а-у-у-у… а-у-у-у…
Не заткнется. Я, конечно, могу пойти на рекорд и растянуть свое терпение за десять минут, но - смысл? Продолжаю размышлять. Вопрос: что сделал творец, когда понял, что пришло время что-то менять в миру? Да-а-а… как-то сразу и не… надо из общего потока мыслей отделить мусор и тогда… Ну, вот! Вспомнил: творец «отделил зерна от плевел». Или только собирался? А что ждать? Вот я и помогу? Эврика! Типа – ай, я, умничка! Ай да двуногий у тебя, Серега! Возрадуйся, о, тушкан, ибо твоё есть в ближайшей перспективе царствие луговое и лесное! Тебя поедет на дачу! Отделяю я диван от кота, и покой и умиротворение да привходит в мир мой аки… аки… паки… Да, блин! Голова, заткнись, а то я тебя о стену стукну! Серега, ты тоже заткнись! Птицы заоконные, и вы заткнитесь! Никаких подсказок более! На дачу, подальше от… от… от-ить я умница какая… услышал Ангела подсказку… что мне как стрелка… как… указка… и в состоянии таком… ммм… э-э-э-э… я до луны дойду… Пешком? С мешком? А в мешке – кот? Серега! Заткнись, я тебе сказал! Тебе сказал? Или стенке? М-да-а-а, в принципе то и то есть одинаковость преполнейшая… и… ту стенку мыслью не пробить… а потому… вот! Хорош тупить! Решение принято: едем на дачу. Может, там мои мозги продует ветром перемен, и в их тьму перестанут слетаться со всего информационного пространства обрывки мусорных тупых ниочемных мыслей-паразитов…
Да, блин!!! Голова, я тебя все-таки когда-нибудь стукну об угол бани! Серега, лапу давай сюда!
- а-у-у-у…а-у-у-у…
* * *
Дорожные размышления – непременное состояние любого водителя, преодолевающего расстояние более километра, да еще за городом. Вариантов - как миллиметров в проеханных километрах. Заднее сидение занято бесформенной рыже-белой субстанцией. Колеса шуршат по асфальту. Ветерок продувает салон. В динамиках тихонечко, в фоновом режиме, солирует флейта пана. Перед этим я радио включил, какую-то станцию. А там пытается разорвать динамики своим пением кто-то из шибко голосистых. Серега поднял голову, послушал с видом «И чо? Я тоже так могу». Зевнул и отключился. Тут же пришла здравая мысль: мы такие шедевры не доросли слушать. Нам бы попроще чего… И флэшку воткнул в приемник. А в ней мои любимы темы. Обожаю звучание пан – флейты. И вот слушаю… Я настолько расслаблен и спокоен, что появись на дороге стадо бронтозавров, я просто аккуратно проехал бы под их брюхами между лап и продолжил бы движение по заданному маршруту. Сдались бы эти мне бронтозавры… Он же не грибы, чтобы их собирать? И мяса я столько не съем. Разве что Серега поможет? Но и он – пару, тройку – больше не осилит. А остальных куда? На базар? «А вот подходи-налетай, свежая бронтозаврятина…» Не, наши люди бронтозавров не очень… ну, свининка, ну, баранинка с телятинкой… а брон… Да, ну, нафиг! Хоть на миг, мозги, уймитесь? Дайте в тишине побыть… Все, не думаю… не вспоминаю… не фантазирую… глаза – на дорогу… руки – на руль… ноги на педаль…
- …………..? ……….!!…….. !?……!!??…….!!!??? ……..
Да, ну, мозги, блин! Не думать – труднее, чем думать. Это мое открытие. Самая аксиомительнейшая аксиома. А если думать, но не давать мыслям выход через язык – это уже система «паровой котел». Эх, Серега, мне бы твой пофигизм как-то освоить… Прикинулся биомассой, вывернулся во весь задний диван – везите меня, куда хотите. Мне фиолетово. Я везде найду свою нишу и заполню ее своим присутствием…
* * *
Память уже в который раз возвращает меня в тот миг моего прошлого, когда на пороге нашего дома материализовалось это чудо… Не-а, вот так: Чудо. Именно с заглавной буквы. На вид ему было месяцев семь. Чудо явилось внезапно – что не удивительно: на то оно и… вот именно. Оно очень как-то запросто, по-свойски, вошло в незапертую дверь, игнорируя всех и вся переместилось на кухню, уселось молча (это уже позже оно явило миру свое «а-у-у-у…») возле стола, подняло нос кверху и принялось гипнотизировать присутствующих взглядом своих ярко-медно-пронзительно-цветных глаз. И окружающие в мгновение поддались этому гипнозу…
Опуская все охи и ахи по поводу экстерьера, окраса, удивительной чистоты и прям-таки суперской ухоженности, даже холености прелестной шубки, коротко скажу так: с этого мгновения все лучшие кусочки… куски… шматы – ему. Как должное. Но это от «чуть позже» – и до «навсегда». А вот тут, сейчас, Чудо насытилось и молча вышло из кухни. Степенно, по хозяйски. Все тут же двинулись за ним, один-в-один - крыски за дудочкой Нильса: любопытно ведь проследить за развитием событий! А событий-то никаких и не последовало. Чудо запрыгнуло на диван, перевернулось на спину, явив взорам окружающих свое великолепно-белоснежное брюшко и… замерло. «Крыски» не дышат, глазенки повытаращивали, вперед подались – наблюдают. Чудо полежало в такой позе, полежало… и начало медленно выворачиваться: задние растопыренные лапы налево, передние направо, хвост набок, голова – на другой… и снова замерло типа погрузилось в спокойный умиротворенный сон. Излишне говорить, что с этого дня (часа, минуты, секунды, мгновения) Чудо влюбило в себя всех присутствующих, коих было немало: в доме «проходило» сборище друзей-гостей-родственников по поводу… не важно какому. Но чудеса порой бывают такими обманчивыми – с виду. Вот и это Оно – такое же. Его вид и изначальное поведение прям-таки взывали к написанию объявления «Нашелся кот, глаза цвета блестящей меди, сам рыже-белый, ухоженный, воспитанный. Потерявшим его – фиг вы этого кота обратно получите!» Так было бы жаль расставаться с ним, объявись хозяева! Но время шло, а никто не бегал по двору с криками: «Тут кот не проходил?» Через какой-то временной отрезок всем стало ясно: кот – не местный. Но ведь его ухоженность и чистота – не просто так? Не может бродячий ничейный «матроскин» иметь такой благостный холеный экстерьер… или как он называется? Проверили Чудо на наличие разных блошек всяких – нету. Ни самих их, ни даже следов-намеков на присутствие оных. Будто Чудо только что из купели благоуханной выпорхнуло – и тут же в простыни тончайшие, стерильнейшие… Это сейчас я понимаю – Чудо материализовалось из другого измерения, с определенной целью. И цель эта – быть для меня (да и для всех прочих) подсказкой в чем-то, для чего-то. И материализовало его в нашем доме нечто Непознанное, Таинственное и… Заботливо-Благожелательное. Может, даже – Ангел, при котором я – Ду-Ра. И это Чудо стало для меня дружбаном верным. Посланником небес. А возможно, таковым и являлось?
Но, как известно, «не все золото, что блестит, не всякая туча – дождевая, не всякая ягода - …» Я это накрепко усвоил: Ангел мне такими нуделками всё внутреннее ухо прожужжал. Вот и Чудо - освоилось, обжилось, пообвыклось, и принялось «строить» окружение. Своих (домашних) перекусало и перецарапало в первую очередь. Потом сменило агрессию на снисходительное «погладить можете, от головы и чуть ниже, но не переходить границу переднего плечевого пояса – это раз; на руках долго не таскать – это два; не пинать – категорически – это три; не… - это четыре… десять…» Единственное исключение – младшая двуногая. Ей кот дозволял тискать себя, целовать в нос, кормить с вилки и иногда спал у нее под боком. И, конечно, играл с ней в бегалки по дому – тут он становился обычным здоровенным толстопузым котенком. И еще терпел, когда я бесцеремонно стаскивал его за хвост с дивана, когда того пылесосил. Все остальное – железобетон, даже где-то мегалит. Закрепив на практике все эти знания, окружающие смирились, и на этом в доме наступила эра братства и любви. Для своих. Чужие – им еще предстояло схлеснуться с Чудом накоротке. Не вдаваясь в подробности…
* * *
О! Указательный щит чуть не проехал. Надо останавливаться. Серега сейчас проснется и… уже проснулся. Забавное зрелище: цветная бесформенная субстанция материализует в себе два тупо-ошалевших медных фонарика, затем медленно обретает очертания и формы представителя семейства кошачьих. Пора его выгуливать… давай, тушкан, подразни кузнечиков… Укачивает его. И именно у этого щита – проверено и закреплено в состоянии аксиомы - качание достигает критической точки… так… хорошо… теперь еще вон в ту кучу песка, что дорожники оставили – будто специально для тебя… ну, вот и ладушки, залезай обратно в маш… Ах, о чем это я? Пожалте на ручки, милейший, я вас самолично на диван уложу, пузик поглажу… муррр… муррр… баюшки… вот так… снова кошачий облик обращается в субстанцию… Машинка, ты заводись тихо-тихо, ладно? Знаешь ведь: в дороге лучше быть ему спящим… для всех лучше… Так на чем там поток мысли прекратился? Ах, да, правила поведения двуногих на территории Чуда…
* * *
… территория квартиры со всеми отдельными помещениями – тут возможны компромиссы и консенсусы. Но диван – территория суверенная. Гости и все прочие «не домашние» очень быстро поняли, что с котом по этому поводу не поспоришь. Стоит только инодомному двуногому присесть – даже на краешек – Серега тут же возникает рядом. Подходит медленно, боком. Стоит, замерев, тридцать четыре секунды (все данные многократно проверены экспериментальным путем), затем издает звук. Вот тут надо прочувствовать, проникнуться. Если принять сумму звуков (Ы+Р) за единичный звуковой момент, то звуковую фразу можно определить как аккорд по формуле: (Ы+Р)+(Ы+Р)+(Ы+Р)… И такая - одна из лексикона Сереги. Помимо «мурррр» - ладно уж, погладь меня», есть еще (Х+Ф)+(Х+Ф)+(Х+Ф)…; (Э+У+М)+(Э+У+М)… И все эти вибрации могут сочетаться и трансформироваться в самые разные звуковые рисунки и линии с модуляциями и вариациями. В различных пропорциях с различными силой и тембром – все это как предупреждение окружающим: «Я вас вижу», «Я за вами наблюдаю», «Я могу рассердиться», «Я сержусь», «Ну, сами напросились», «А я предупреждал», далее еще какие-то варианты, и последняя – «И нефиг больше сюда ходить, двуногий!», Это уже когда гость по лестнице топ-топ, а Серега сверху, с площадки смотрит. Обычно гости, удирая от кота, в лифт не садятся. Было уже как-то пару раз – Серега тоже в лифт забегал, а потом… двери закрывались… Конечно, с кошачьего языка звуки можно переводить по разному. Но обычно перевод однозначен, уже постфактум, когда приходится доставать дежурный флакон с перекисью водорода и ватные тампоны. Но что интересно: никто из покусанных и поцарапанных – а таковыми хотя бы однажды оказывались все без исключения обитатели и близкие друзья дома – не в обиде на Чудо. Наоборот, среди нас существует поверье: если Серега на кого-то зуб не положил - тот как бы и в статусе потерял. Про него можно сказать: его даже Серега кусать не стал. То есть, он типа даже меньше, чем пустое место. Но в нашем доме таковых, к счастью, не оказалось.
* * *
Кстати, об имени. Он его сам себе и выбрал. Как его только не пытались наречь: от тривиально-дворового Васьки до намека на викинга Эрика Рыжего. Да без толку. Чудо никак не реагировало на зов двуногих. А дело все оказалось… в диване.
* * *
Смешно? Лежанка, пусть даже роскошная, и наречение личным опознавательным кодом – какая может быть связь? Если смотреть снаружи – никакой. А вот если как бы изнутри темы – есть такая связь. И она – вопрос собственности. Прежде это был общий диван. В гостиной. Телевизор с него смотрели, стол за ним накрывали. Валялись по выходным. Книги на нем чит… Нет, книги уже не читали. Он появился во время разгула электронных интернетовских книг. Диван – как диван. Обычный. Угловой. Красивый и удобный. Цвет – будто под Серегу приобретали, хотя он еще не жил тогда у нас. И вот появился. И занял диван. И все бы ничего: да и пусть он будет твой, но и наш – все вокруг общее. Да вот, повадился кот по ночам в спальню ходить. Придет, на кровать запрыгнет, разляжется поперек и… начинает кувыркаться: то влево, то вправо. Или еще лучше: пузо примется расчесывать да вылизывать. Громко, с сопением, с удовольствием! Послушаешь такое «пение» - и самого тянет чего-нибудь себе… почесать…Старшая двуногая не долго терпела. Кот однажды был изгнан с позором и руганью. И тогда он начал капать на нервы. Сядет перед закрытой дверью и… Именно с того периода и появилась в доме «пожарная сирена». Он мог тянуть свое «а-у-у-у…» как-то уж очень нудно. Нервы, естественно, очень быстро не выдерживали, дверь открывалась и… все повторялось заново. И тогда двуногая выставила ультиматум: забирай своего кота и валите с ним на диван. Так Серега отлучил меня от спальни. И так я привык к новому стилю бытия. Привык, надо сказать, оч-оч быстро. И мне это даже понравилось. И Серега перестал нудить у дверей спальни, переселился ко мне под бочок и… добровольно принял на себя функцию сторожевого монстрика. Если бы кот умел плакаты рисовать, то – я уверен – он нарисовал бы и повесил над диваном такой:
Диван – наш с двуногим. Мы с ним спим на диване без штанов. Так нам удобно. И нечего на наш диван садиться… в штанах… И это не обсуждается!!!
Вот такой он установил порядок. Домашних еще как-то терпел, но для остальных:
«Будьте так любезны, пересядьте, пожалуйста, в кресло…
Я вас убедительно прошу…
П-ррр-о-шшш-у…»
Это начало фразы. А конец –
П(р+ы)+(р+ы)…о…(ш+ф+х)+(ш+ф+х)…у-у-у…
Цап!
Всем все понятно? А-а-а… Вот и в любой науке у нас так же: простое действие, казалось бы, а описание его – на пять кварталов мелом по асфальту мелким почерком.
* * *
А сейчас – история имени. Серега, как я уже упоминал, не реагировал ни на какие подзывалки. И вот, как всегда бывает – якобы случайно… Но мы же все знаем, что любая случайность таковой вовсе не является. Друг мой старый, Серега, явился однажды в дом и по забывчивости уселся на диван. Чудо – тут как тут. Стоит, звучит, готовится. И я, упреждая бойню, громко и резко воскликнул: «Серега, щемись!» Тут произошло нечто: кот в момент оглянулся на меня и… отошел в сторону. Стоял у стенки, на моего друга косил медный глаз, но… не подходил. Даже и рычать стал шепотом. Но его реакция на «Серега» поставило меня в тупик. А потом обрадовала. И я, уже спокойно, позвал:
- Серега, иди сюда. Ксс-ксс-ксс…
И он подошел, сел передо мной: один глаз – на меня, другой – на интервента. В одном – добрые искорки блестят, в другом – молнии мечутся. Может он вот как-то так… Я присел, погладил кота, потом поднял его на руки и посмотрел в упор: в его взгляде «на меня» светилась дружба. Так мы обрели чувство взаимопонимания. А друга моего он все-таки, выбрав момент, цапанул. Правда, уже позже. Но все равно оба были довольны: один – что указал гостю его место, а гость – тому, что его укусил-таки Серега, и что он типа нормальный все-таки мужик! Как все «местные». И типа уже совсем свой тут.
* * *
Дорога…
* * *
Это не заголовок. Просто мысль такая, безличная. Под звуки пан – флейты и мелькание пейзажных картин за окном. Не конкретно «вот эта дорога», а вообще… Люблю я вот так, как бы в никуда, просто поехать. Ни ты никому не нужен, ни тебе никто. Народ – он постоянно чем-то озабочен. Мчат, выпучив фары, торопятся не опоздать, стремятся везде успеть. А я еду потихоньку, км около восьмидесяти в час – и славно. Меня постоянно обгоняют, а мне фиолетово. Тише едешь – ну и чо? Куда ломиться, если мое время – только мое? А чтобы не опоздать «к раздаче», надо всего лишь выехать пораньше. А то, выедешь попозже – и ну давай педаль в пол втаптывать! И ну давай рискованные маневры являть! И ну давай создавать аварийные ситуации! Себя не жалеют. Машину не жалеют. Других, понимаешь, совсем не жалеют. А другие – они такие же, точь-в-точь, все ошалелые, с выпученными фарами. К чему такая мысль? Да вот, обогнал меня один такой минут пятнадцать назад – думал, наверное, что вперед меня успеет – и успел. Больше уже никуда не торопится. Ситуация – прям из учебника арифметики за пятый класс «доегэшного» периода». Даже еще и «до-занковского. Опять же, вопрос: если бы детей не «М-учили» по новомодным раскладам, а «учили» как в старые добрые времена – по порядочку, не торопяся, не суетяся, дозировано-предозированно знания скармливали бы – вот и знали бы такие торопыжки, что всегда получается, как в том старом учебнике. А там было вот:
Если из пункта А в пункт Б выехал на машине один придурок, то навстречу ему из пункта Б в пункт А обязательно выскочит другой такой же. По принципу «равновесия». В жизни ведь все «работает» по такому принципу. И чтобы узнать, где, на каком удалении от точек А и Б они въедут друг другу в «лоб», надо всего лишь со скоростью около восьмидесяти км в час тащиться или из пункта А в пункт Б, или наоборот. Так или иначе, один из них тебя обязательно догонит, обгонит… да еще бибикнет издевательски, мол, ты чо, лошара, еле колесами шевелишь, чо пацанам реальным не даешь дорогу-свет-зеленый! А ты как ехал восемьдесят, так и сбавил тут же скорость до шестидесяти. Это условие задачи такое. А вот вопрос: почему ты скорость сбавил? Ответ можно даже не сверять в конце учебника: он – вот, между двумя точками, примерно посередине, или как-то так. И ответ таков: рано или поздно тебя остановит угрюмый дэпээсник и предложит стать «понятым» для освидетельствования признаков травм, не совместимых с жизнью у двух( это еще хорошо, если двух) человекоподобных обгоревших… и так далее. Как вот только что. Но меня не тормозили: я «приполз» к месту ДТП, когда там и так уже было много других, тоже с выпученными фарами. Дэпээсник просто махнул мне жезлом. И я спокойно объехал груду железа в другой груде, каких-то людей вокруг, санитаров… О-хо-хо… Тот, что меня надысь обогнал, тоже тут. Живой, по счастью. Курит в сторонке, а руки – даже на расстоянии видно – трясутся и губы побелели. А ведь мог и он вот так, «в дрова».
* * *
Дорога…
* * *
Так и тянет спеть на мотив песни В.С.В.:
«Считать по-нашему – таких аварий много.
Не вру, ей богу. Скажи, Серега?
А нам с тобою торопиться нет резона:
«До девяноста» едем мы. Все по закону»…
* * *
Нет, я не святой. И не сильно правильный. И у меня был период, когда и я, «как вот те товарищи», рысачил из пункта А в пункт Б с выпученными фарами. Все было. Но мне больше повезло. Одного раза хватило, чтобы понять: коммунисты в чем-то были правы. Пусть не во всем, но в одном – чисто конкретно. В том, что перед каждым ЖД–переездом висел на столбе плакат с рисунком паровоза и пешехода, которому тоже надо «с этой стороны пути – на ту». И я помню тот плакатный лозунг в стиле не то предупреждения, не то потенциальной эпитафии: «Сэкономишь минуту – потеряешь жизнь». Я маленький тогда был. И мозги тоже еще не выросли. И я все силился уразуметь, как же так: и сэкономишь…, и потеряешь… Не может же это произойти одновременно? Сейчас мозги у меня выросли. И я все понял. Дело в рецидиве. В энерции мышления. В силе привычки. Раз пролезло – хочется еще рискнуть. Два пролезло – вроде уже как бы и не страшно. Три пролезло – ого, да я ваще типа крутой перец! А как и четвертый раз пролезло, так я на всех буду наезжать: вы чо, лошары, под колесами болтаетесь? Не можете ездить как реальные пацаны – пешком ползайте. А я вот щас… бдыщ!!!… да упокоится душа безвременно ушедшего… и да простит господь ему все его…
* * *
Гммм… что-то я заснул… в мыслях своих… дорога - не лужок с бабочками… А эти «с выпученными фарами» – им в основном такие ситуации – не наука. Вот опять этот же реальный пацан меня обогнал. Уже, правда, не бибикает, но… Скорость-то все та же. Опаздывает, видать. Те вот тоже опаздывали… Да и ладно. Мне-то что? Их жизнь – их дела. А я - восемьдесят… да, Серега? Да спи-спи, я тебя в целом виде привезу. Скоро уже. Вон и поворот наш…
* * *
Дача…
* * *
Красота…
* * *
Это опять типа безличные предложения. Подумал так – и рассмеялся. Громко, весело, раскованно! А рассмеялся – вспомнил своего любимого писателя-сатирика Трушкина. Классный он. Умный. И прикольный. И вот этот его рассказ–монолог… Полностью-то я его не помню, а вот одну фразу – помню. Она у меня – дежурная. Вроде как бы и с оттенком… а все равно веселая. Жизненная. И звучит вот так, без купюр, добуквенно, с акцентированным ударением на «Ю» (автор так сам читал):
- Красота-а-а… твою мать…
Эх, Серега, пришло твое время вольничать! Давай уже, беги, куда хочешь, на сколько хочешь… Это я будто дал Сереге команду: «Гулять». Не-а. Команда не пролезает. Как всегда. Это дома он рад при первой возможности удрать во двор: с котами повоевать, кошек по… в смысле… э-э-э… поухаживать за ними… как-то так… А на даче он – прям такой домашний! Но это только первые два часа и еще приблизительно двадцать минут. Вот сейчас он прикинется каменным сфинксом и будет дышать. Долго. Втягивать запахи. Отовсюду. Потом медленно двинется по дорожке… по травке… Да что я, слежу за ним!?
* * *
Свобода…
* * *
Это я о себе. От всех свобода. От домашних. От уличных. От телевизионных. От умных и других. От суеты и забот. Сво – бо – да. Компа у меня здесь нет. Есть тетрадь. И карандаш. И я с удовольствием… ничего не пишу. Просто слушаю тишину. И птиц. И кузнечиков. И лес. И поле. И себя. Кайф… Ангел по любому проявит свое присутствие. Я знаю. Так всегда бывает. А пока – джинсы на вешалку. Майку – на вешалку. Кроссы – под вешалку. И трусы бы скинул – да как-то… этак… не папуас ведь, не нудист, не… Серега, ты давай чеши в свободный полет. Обед и ужин у тебя – экологически чистые, наисвежайшие, вон там бегают… сам знаешь. Это, брат Серега, дача. Тут никто ни за кем не ухаживает. Типа джунгли – каждый сам за себя. Для себя. Я буду морковку с репой грызть. Хочешь? Вот. А я хочу. А ты иди хотеть во-о-он куда-нибудь туда. И вообще, нас с тобой друг для друга нет пару дней. Можешь вообще не являться пред мои очи… Я – в гамак. А позже – баньку сотворю. А еще позже – вах! Ангел придет. Я знаю…
* * *
Много надо человеку разумному для счастья? А я знаю. Разумному – да, много. А свободному – только одно: разум потерять. И начать жить ощущениями. И тогда пустые мысли растворяются в тишине пространства. А пространство – это и есть свобода. От крыши, от стен, от имущества. От престижа. От должностного портфеля. От манипуляторов-зеркальщиков. От страхов. От просящих и дающих – что в принципе есть одно и то же. От долга перед всем миром за то, что ты просто есть тут, в этом мире. От лозунгов. От… короче: мыслей нет. А раз так – я пошел в баню…
* * *
- Двуногий… эй, двуногий… не спи… муррр… муррр… щас сирену включу… слышишь?
Я открываю глаза и вижу перед собой, на моей груди, два медных блескучих фонарика. А вокруг нежным персиковым светом шелестит(!) объемная мордочка. И улыбается…
- Только не шевелись, а то мне так уютно, комфортно… ага?
- Ну… - промычал я. Не, промычал – это когда «му». А я «пронычал» - интонация уж очень похожая получилась.
- Двуногий, ты меня не бойся, ладно? Я хороший, ласковый… да ты и сам знаешь.
- Сереженька, киса моя… - начал было я, но он решительно пресек сие излияние:
- Давай сразу договоримся. Я – не Сереженька. Я – Серега. И киса я не твоя. Как и Ангел.
- А как ты… вот это…
- Расслабься, двуногий. Ты же информированный и все понимаешь. Обожаемые тобой аудиокниги про пространство вариантов - они ведь не просто так появились в твоем компе. Под «спящего» не коси?! Ты уже проснулся, только сам себе в этом не решаешься признаться. И ведь ты с первого мгновения понял, что я не просто случайно появился в вашем доме. Да?
- … хммм… дык я… это…
- И я не просто кот – ты и это понял. Так?
- Да.
В моем голосе уже нет ни сонных осколков, ни тупого «не может быть». Конечно, я все давно понял, только не форсировал события. Все должно развиваться по плавной спирали, а не так, чтобы сперва снег выпал, а потом зима наступила. У кого-то и так бывает, но мне такие обгонялки уже не нужны. Я ими наигрался еще в молодости.
- Славно, двуногий. Мы друг друга поняли. И я должен тебе сообщить нечто, для чего и пришел к тебе. Именно к тебе, в первую очередь. А уж ты дальше по цепочке передашь остальным.
- Ты… гммм… Серега, о чем ты?
- Мне пора уходить. Ждут меня, двуногий. В другом месте. Как вот и ты ждал – только сам об этом не помнил. А ведь ты сам же и запланировал мое появление в твоем доме. И сообщение мое – оно собственно тобой придумано. Не здесь. Еще там. Вот такая у меня миссия.
- Уходить? – что-то кольнуло меня внутри. – А как мы без тебя? Ты же наш друг… член семьи…
- Все понимаю. Ты не первый, не последний. Я тоже к вам привязался. Хорошо с вами. И маленькую двуногую жаль – любит она меня. Да и старшая тоже. А уж ты… - его глаза сверкнули звездочками… или в них что-то блеснуло… - Но я должен уходить. Меня другие ждут. Так надо. В этом – моя роль. А твоя – жить дальше… сколько положено.
- Ты хочешь сказать, что в нашем доме больше не будет кота Сереги? – что-то сжалось у меня внутри.
- А тебе нужен кот? Непременно? И кто-то еще? И еще, и еще… А без них ты – что, пустота? Забей, двуногий! Не надо привязываться к тому, что все равно тебе не принадлежит. И не надо планировать свои привязки на периоды вперед. Будущее может так и не начаться – в любой момент. Вот именно эту мысль я и должен был донести до тебя. И передать ее тебе именно здесь и сейчас. На этом моя миссия завершена.
Серега поднялся и спрыгнул с меня на пол. Оглянулся, махнул пушистым хвостом и двинулся к двери.
- Постой, Серега!
Я спрыгнул с кровати, подошел к коту и взял его на руки. Его медные фонарики оказались напротив моих глаз:
- Вот так и расстанемся?
- Долгие проводы – лишние слезы. Так двуногие говорят? Да отпусти ты меня. Терпеть не могу, когда вы меня на руках таскаете.
Я отпустил кота на пол, сам опустился на колени, а кот потерся об меня, мурлыкнул. И как-то бодренько произнес:
- Иди спать, двуногий. Не надо долгих прощальных речей. И пафоса не надо. Будь проще. Все течет, все меняется. Каждое ваше мгновение охватывает целые эпохи в других мирах. Здесь ты моргнул – а там родились и исчезли бессчетные количества миров. Все мы куда-то приходим, и уходим оттуда, чтобы снова куда-то прийти. Все мы – посланники друг для друга. Твои эмоции – что может быть чище и желаннее для восприятия? Вот и купайся в этом пространстве. Для того ты и здесь. Ну, а чтобы все было так, как принято у вас – так и быть…
Серега запрыгнул мне на плечо и лизнул меня в щеку, мурлыкнул прямо в ухо… Я погладил его шерстку… мордочку… На душе было… непонятно… И сладко, и томительно, и печально… Кот спрыгнул на пол и, не оглядываясь, бодренько засеменил на улицу. Я не сразу пошел вслед за ним. Он прав: долгие проводы – крючок из прошлого. А прошлое – оно появляется уже через мгновение после сейчас. Новое мгновение будущего становится настоящим. И снова уходит в прошлое… Да и есть ли вот такое состояние? Не в круге ли мы, не в шаре ли находимся… здесь и сейчас?
* * *
Я вышел на улицу, зная, что этот кот больше не проявится в моем мире. В нашем мире. Просыпалась природа. И небо начало светлеть, пряча звезды… Гамак манил своим колыбельным уютом и покоем…
* * *
В гамаке я и проснулся. Как-то очень уж легко, будто только на миг прикрыл глаза – и снова открыл. Бездумно слушал мир и… мысли больше не путались клубком в нейронных лабиринтах серого вещества. Вот о таком покое я и мечтал прежде. Чтобы никаких сомнений, никаких планов и привязок к неясному не проявленному будущему… Я - здесь. Я - сейчас. И только так. А будущее - оно может и не начаться – в любой момент. Простая истина. Только вот… домашние привязались к коту, и сообщить, что он ушел и не вернется – причинить им боль. Пусть маленькую, пусть совсем не важную по отношению к каким-то глобальным темам, но… все же боль. Душевную. Может, кого-то и не волнует чужая боль, маленькая и большая. Или мы просто привыкли не подавать виду, что чужая боль нас не касается? А, ладно… Пора заканчивать книгу. Издатель и так уже торопит, а я все никак не реагирую. А ведь и у него – своя боль: за то дело, которое он делает, за свое издательство, за партнерские соглашения, за соблюдение пунктов всевозможных договоров. Позвоню домой, предупрежу, что пару недель меня «не будет», закончу начатое, а там… Там будет что-то другое, или не будет ничего. Не знаю – и не хочу знать. Жизнь – она сейчас. И она – простая, если не забивать свое пространство разными учениями, проповедями, важными откровениями, наставлениями, предсказаниями и прочим философским мусором. Кому-то это надо, мне – нет. И не Ангел меня «присвоил», не он разговаривает со мной. Это – я сам. Я – не у Ангела. Я – у себя. Свой собственный. А «Ду-Ра» - это просто ярлычок. Прежде он мне нужен был, как букварь первоклашке. Но «мальчик» вырос и научился читать. И вот такое знание – оно без мыслей, без доказательств его истинности, без страхов «а вдруг я чего-то не знаю», без прочих наворотов и разворотов духовно-мистических категорий. Я научился «читать» книгу мудрости, и автор ее - тоже я. Со всем, что есть Я. Здесь и сейчас. И кот этот – он пришел не только ко мне. Да и кусал-то он нас из самых добрых побуждений. Чтобы научить простой истине: от боли до радости, и наоборот - квантовый скачок, который невозможно узнать или понять. Его можно только прочувствовать. Мне - удалось. Да и каждый из покусанных им тоже что-то понял для себя, про себя. Возможно, и они прочувствовали каждый свое. Не озвучивают? А и не надо. Такое знание – не для общего пользования. Для личного.
* * *
В памяти мелькнуло что-то яркое, желанное, волнующее, очень приятное. Серега… И только мелькнуло, как прямо передо мной, в пространстве звуков и световых переливов окружающего мира легким миражом проявилась… улыбка кота. Не Чеширского – моего. Серегина. И снова растаяла…
* * *
Я вернулся домой, как и предполагал, через две недели. Не зная, как сообщить домашним о том, что кот потерялся, я пытался придумать какое-то разумное объяснение… Но оно не понадобилось. Кот спал на своем пуфе. Прежде он даже не подходил к нему, а вот… И я узнал, что он явился буквально передо мной. Дал себя вымыть в ванной – и даже не вякнул ни разу. Спокойно поел, позволил потискать себя и сам запрыгнул на пуф. Я что-то пробормотал по поводу того, что вот, мол, пока я… то да се… он и убежал домой… Но мои объяснялки никого не интересовали. Кот – дома, и на этом успокоились. Но с этого дня кот до такой степени изменил свое поведение, что на него не могли нарадоваться и домашние, и «не домашние». Он перестал шипеть и рычать. Он позволял гладить себя абсолютно всем. Он спокойно запрыгивал на колени ближним и дальним. Он «пел песенку» в объятиях и на коленях абсолютно у всех, кто «его хотел». А его невозможно было «не хотеть», такую лапушку! Из монстрика он превратился в милого, ласкового домашнего котика. И такая метаморфоза радовала и умиляла. Всех. Меня – да, тоже. Он и спал по-прежнему со мной на диване, и выворачивался, даже иногда на пол падал во сне. Все как обычно… почти… вроде бы… И только я один знал, что этот кот – уже не Серега. И как-то вот так получилось… что младшая «двуногая» начала называть его Лапусиком. И кот «принял» это название как свое имя. И стал таковым для всех, откликаясь на него.
* * *
А о том, что произошло на даче, я никому не рассказал. Зачем?
* * *
Вот, собственно… И… без комментариев…
* * *
