Внезапность младого чувства
Роза Георгиевна резко обернулась. По темной улице за ней бежал человек. Девушка тяжело задышала и юркнула в подъезд. Человек пробежал мимо. Роза прошла к трамваю номер сорок и даже села в него. И поехала домой.
Вид из окна успокоил ее. Фабричные дымы и заводские крыши вселяли уверенность в завтра. Она открыла баночку шпротного паштета и стала кушать его с черными сухарями. Потом, прочитав на оторванном листике календаря советы юному садоводу, она сытая легла в кроватку. Из-под одеяла ногой нащупала шишечку на спине кроватки. Би, би, я поехала спать, сказала она и быстро заснула.
Утром она прочитала в календаре: 10 мая 1970 года. Ночью шел дождь. Весело шелестела мокрая листва. Роза вздохнула и вышла на улицу.
К ней подошел участковый Миронов и спросил, не видела ли она соседа Дрокина, он сбежал из мест лишения смеха. Хохотнул Миронов.
Нет, не видела, ответила Роза и прибавила, - а видела, не сказала бы. Горько это слышать от вас, - сказал Миронов, - вы не читали Горького. Он сгорбился и прыгнул в магазин “Москательные товары”.
Внезапно, словно майский бриз вблизи Коктебеля, мимо пробежала в албанском купальнике молодая терпкая женщина с очень короткими ногами. Прохожие сочувственно оглядывались вслед. А Роза Георгиевна вдруг бросилась за ней. Следом. Но та прибавила скорость. И Роза прибавила. Но споткнулась и ударилась лбом об асфальт.
Очнулась она в сарае из обрезного погонажа, на новом полосатом матрасе. В углу стояла бочка с баренцовской сельдью. Рядом стоял человек внятной, доброй наружности и ел селедку, одну за другой. С головой.
Тебе уже лучше? - спросил он, дожевав очередную рыбину. Питомица моря скрылось под кадыком. - Это хорошо, - сказал мужской человек.
За спиной сарая послышались шаги бегуньи. Роза припала к щели между досок и , вздрогнув, увидела женщину с очень короткими ногами в купальнике и беговых коньках. Из-под них летели искры, женщина ловко бежала, громыхая сталью в сторону проспекта командарма Блюхера. Я сошла с ума? - спросила Роза у мужчины внятной наружности. Нет, мы с тобой нормальные, а те уже давно… того… Тебя зовут Роза? - Нет, Флокса. Он присел к ней, взяв за руку. Не надо, сказала она. Ну, тогда мы это вечером. Погладил ее по спине и ушел.
Она заснула и проспала до следующего утра.
Утром она поела селедки и запила ее водой. Ключевой. Рыба была с молоками, Роза этому улыбнулась.
Вдали играла рояль, или пианина. Роза не понимала, чем они отличаются.
И вздохнула. Медленно пошла по набережной незнакомого теперь города. Она обернулась, позади нее был закат. А впереди? Был восход. Что-то не так, - сказала она. И облокотилась на набережную имени Агриппины Вагановой.
Если сейчас на той стороне набережной снова пробежит женщина на коротких ногах, я сделаю что-то важное сегодня же. Она заплакала. Лицо ее стало похоже на подвагонную пружину: по той стороне набережной в сопровождении толпы бежала женщина на коньках в уже нормальных ногах, в шляпе из ивовых прутиков. Ей вдруг захотелось, чтоб тонким прутиком постегали ее по заветному месту, чтоб охладилась весенняя мечта. Только прутик без кожицы и стегать с оттяжкой, - закончила она болевое мечтание. Со шляпы бегуньи развевалась красная репсовая лента.
Роза улыбнулась: какой странный день. Но я сегодня совершу это. Она дернула плечом: сама еще не знала, что совершит.
Пойдем ко мне, - услышала она сзади и вздрогнула, - по-доброму.
Это был мужчина внятной наружности. Она потеряла голос и обмякла.
Он довез ее на такси до берега озера. На северо-западе, - подумала она. Разожгли костер. В зарослях стоял плотик. Он раздел ее. Она вяло пыталась сопротивляться, но он сказал: иначе нос твой будет похож на репу, тебе понравится.
Поставил раздетую Розу Георгиевну на плотик коленями. Сам встал сзади и направил плотик по ветру…
Из озера они вышли часа через два.. Розовые и молодые. Грелись у костра, пили припасеннное вино “Хванчкара”.
Я так счастлива, что меня надо задушить, - сказала она.
И так много всего, - он показал на небо и вынул из кармана селедку. С криком: я отпускаю тебя на волю, синьорина селедка, он кинул ее в озеро, туда, где кончались заросли стрелолиста и начинались заросли ряски.
БОРИС КУДРЯКОВ
И ничего-то ты не знаешь, Джон Сноу
ЦитироватьKornet,благодарю
С удовольствием почитала Б.Кудрякова. Лублу такие фигасики. 
ЦитироватьПриятно ослабленный игрой Валерий Анатольевич с кряхтением валился со старого бревна, а Нина Васильевна била его, шутя, пяткой в псевдолобок и шептала дерзкое междометие.
Офигительные фигасики 
ЦитироватьРассказ в стиле двадцатых годов . Подражание Лидии Сейфуллиной только более примитивная
Цитироватьmiara-pikran, не нравится - не ешь. Конечно, Хармс мне нравится больше, но может тебе и он не по нраву?
Тогда ты мне кровный недруг пожизненный и жёлтые штаны не помогут 
ЦитироватьОратора, я жутко невежественный в искусствах в которых должен был разбираться любой интеллигентный советский человек старшего поколения
того же Хармса читал буквально два три рассказа и потерял интерес. вот повести Лидии Сейфуллиной блиставшей в двадцатых годах яркие самобытные шибко понравились и автору этого рассказа в блоге до её уровня как до Луны 
Цитироватьmiara-pikran, ты тоже лунопоклонник? Ну, дали тебе ссыл на Борюсика, ну не понравился он тебе, ну выкинь и всё.И у Сейфуллиной есть не плохие фигасики. А “Жизнь насекомых” Пелевина ваааще полный фигас. Давай тогда фигасиками мериться будем.
Цитировать