У Подножия Креста

Из книги
Мистерия Христа. Фалес Аргивянин
Автор - Георгий Осипович Вольский. Передал в измененном состоянии сознания.
Глава 6 (в сокращенном виде)
Рассказ ведется от имени Фалеса Аргивянина.

На вершине холма несколько человек уже рыли ямы для водружения крестов. Около стояла небольшая группа саддукеев и фанатичных священников, очевидно, распоряжавшихся всем.
По их указанию, Симон кузнец тяжело опустил крест Галилеянина у средней ямы. Он отёр пот и сказал: Я никогда в жизни не носил такой тяжести. Согласился бы нести этот крест до конца жизни, лишь бы избавить от страданий этого кроткого человека!!
Будь благословен ты, Симон, раздался тихий голос Галилеянина.
Кто хоть единый миг нёс Крест мой, познает Вечное Блаженство в садах Отца…
Я не понимаю, что ты говоришь, простодушно ответил Симон. Но чувствую, что не было и не будет лучшей минуты в жизни моей.
Кто ты, кроткий человек, что слова твои, будто холодная вода в пустыне для иссохших уст?
Довольно разговоров, визгливо орал низенький злобный священник с всклокоченной бородой и бегающими свиными глазками. Раздевайте их и приступайте к распятию!
Последние слова были обращены к римским солдатам, полукружием стоявшим за мрачным центурионом.
Мои солдаты исполняют свой долг по отношению этих двух, указал центурион на разбойника и менялу, ибо они осуждены проконсулом; а что до несчастного Назорея, он отдан вам. Рука римского солдата не прикоснётся к нему.
Приступайте к делу, коротко бросил он приказание своим солдатам.
Те молча подошли к разбойнику и меняле.
Первый сам сбросил с себя одежду и лёг на крест, не отрывая ни на секунду глаз от кроткого, измождённого, но сиявшего каким то внутренним светом лица Галилеянина, стоявшего, сложив руки, у своего креста.
Отвратительная сцена началась с менялой, который кричал, визжал и кусал руки раздевавшим его солдатам.
Слушайте, вы! Визгливо кривлялся перед ними священник.
Мы сейчас будем ходатайствовать перед консулом о прощении вас, но с условием, что вы совершите казнь над этим богохульником, указал он на Галилеянина. Нам нельзя проливать кровь, и у нас нет своих палачей.
Меняла сразу как то подпрыгнул и кинулся в ноги священнику.
Возьмите, возьмите меня! Я всегда буду верно служить вам!
Ну а ты что скажешь? Спросил священник у разбойника.
Ты хочешь, чтобы я пригвоздил его, кивнул он головой на Галилеянина, ко кресту?
Гневно сверкнули глаза разбойника. Он глубоко вздохнул и ожесточенно плюнул прямо в глаза священнику, затем повернулся, и, раздвинув толпу, подошёл к своему кресту и снова молча лёг на него.
Тут солдаты, по знаку центуриона, молча взялись за своё страшное дело. Не прошло и трёх минут, как огромный крест с висевшим на нём гигантским окровавленным телом разбойника как то печально поднялся над толпою и тяжело ушёл в землю. Ни одного стона не вырвалось из крепко сжатых уст казнимого: на перекошенном от страдания лице ярко горели одни только глаза, неотступно глядевшие на Галилеянина.
А Он поднял руку и, как бы благословляя разбойника, что то тихо прошептал.
И мои глаза, глаза Посвящённого высшей степени, ясно увидели, как чьи то нежные крылья осенили голову вознесённого на крест разбойника и любовно затрепетали над ним…
А отвратительный меняла уже торопливо хлопотал около неподвижно стоявшего Галилеянина, срывая с него одежду.
Жизнь кипела только в толпе на Голгофе; всё прочее вокруг замерло в каком то оцепенении:
не было ни дыхания ветерка, ни полёта птиц, ни треска насекомых;
солнце стало красным, но сила его лучей как будто стала жарче, знойнее, удушливее;                            от горизонта надвигалась какая то густая, жуткая мгла…
И вот на потемневшем фоне синевато чёрного неба, я увидел вдруг
чьи то скорбные, полные такой невыразимой, нечеловеческой муки глаза…
То были глаза Бога, вознесённого людьми на крест.
Ещё момент — и три креста осенили вершину Голгофы…
Тихим шагом, опираясь на руку Иоанна, подошла к кресту закутанная в покрывало Женщина и припала к окровавленным ногам Распятого.
С Божественной кротостью глянули вниз очи Бога, страдающего муками человеческими.
Иоанн! раздался тихий голос. Даю тебе свою мать.
Мать! Сойди с высот твоих и иди к ним…
Невольно глянул я на Арраима.
Обратив очи свои на Спасителя, самый могучий Маг на Земле был весь порыв и устремление;
один лишь знак с креста — и всё вокруг было бы испепелено страшным Огнём Пространства…
И тихо тихо прозвучало с креста:
Отче! Прости им, не знают, что делают…
Низко склонилась под этим укором голова Арраима, великого Мага планеты.

Очи Бога обратились к разбойнику, в несказанных муках не отрывавшему взора от Господа.
Не то стон, не то рычание было ответом на взгляд Бога.
Где Царство твоё, распятый Царь? Мучительно вырвалось из растерзанной груди разбойника.
Где б ни был Ты, кроткий, возьми и меня с собой!
Ныне же будешь со мною в Царстве моём, послышался тихий ответ с креста.
И снова увидел я, как затрепетали невидимые крылья над головою первого избранника Божия — разбойника с большой дороги, и какая то тень легла на лицо его; он глубоко вздохнул, и голова его опустилась на грудь.

И вот мгла, которая давно уже стала собираться на горизонте, придвинулась ближе и стала мрачнее.   Из неё выросли два гигантских чёрных крыла, похожих на крылья летучей мыши,
отверзлись два огромных кроваво красных ока,
вырисовывалось чьё то могучее, как дыхание Хаоса, гордое чело с перевёрнутым над ним треугольником.
И во мгле грянул страшный удар грома, и могучим толчком потрясения ответила ему земля.
Раздался вой людской толпы, которая, околевая от ужаса, кинулась во тьме бежать куда попало, падая в рытвины и ямы, давя и опрокидывая друг друга.
А чёрная мгла склубилась в гигантское круглое тело, как тело Змея, и медленно вползла на Голгофу. Голова с кроваво красными очами приникла к окровавленным ногам Распятого.
Голос самого Мрака, голос Великого Господина Материи Непроявленной в Духе:
Светлый Брат! Ты взял к себе слугу моего, возьми же к себе и его Господина…
Ей гряди, Страдающий! — еле слышно прозвучал ответ с креста.

Свершилось Великое Таинство Примирения.
Вспыхнул Великий Свет, и сноп его, широкий, как горизонт, восстал к Небу.
И в снопе Света этого я увидел голову Распятого, такую божественно прекрасную, озарённую таким несказанным выражением Любви Божественной, что даже хоры архангельские не могут передать того.
И вот рядом с головой Бога, ушедшего из плоти, вырисовалась другая голова, прекрасная гордой, но человеческой красотой:
ещё не разгладились на ней следы страдания великого,
ещё не ушли совсем знаки борьбы космической,
но очи не были уже кроваво красными, а сияли глубинами неба полуденного и горели любовью, неведомой людям, обращённой ко Христу Победителю.
Рождение нового Архангела! — прошептал Арраим.
И тут же, между двумя этими гигантскими фигурами, трепетал белый комочек света, радостно скользивший около груди Господа.То была освобождённая душа разбойника с большой Тирской дороги.
Свершилось!
И поползло с холма тело обезглавленного Змея, рассеиваясь в пространстве. Стало светлее.
Я подошёл к кресту вместе с Арраимом и, посмотрев на Распятого, увидел глаза Его, ещё живые, но духа в них не было.

То была одна человеческая плоть, страдающая, бесконечно добрая, бесконечно любящая, бесконечно просветлённая, но увы! — только человеческая.

Дух отошёл от неё, оставив на последнее мучительное одиночество.

И плоть простонала: Боже мой, зачем Ты оставил меня?
Я не могу более выдержать, хрипло крикнул возле меня центурион и, вырвав из рук бледного как смерть солдата копьё, с силой вонзил его в бок Распятого.
Я медленно обернулся и оглядел всё вокруг. Только два солдата, бледные и насмерть перепуганные, были на ногах, остальные ничком лежали на земле.
Толпы уже не было, неподалеку валялся труп низенького священника с покрытым кровавой пеной лицом.
У Креста Господня были всё та же приникшая к ногам Распятого женщина и Иоанн, весь ушедший в молитву, печальный, но просветлённый.
Могучая фигура римского солдата перед самым крестом.
Два Сына Мудрости — я и Арраим.

Вот какова была обстановка последних минут Бога на Земле.
Мы медленно стали спускаться с холма. То там то сям лежали ещё не очнувшиеся от смертельного ужаса люди; несколько домов рухнули от подземного толчка. Небо немного очистилось, но ночь уже простирала покров свой над изредка ещё вздрагивающей землёй.
Предпоследний аккорд Великой Космической Мистерии кончался.
Начинался последний — Величайший.

Меток нет
Запись: У Подножия Креста
опубликована 6 сентября, 2009 в 14:42 и находится в Волновая природа Безмолвия. |
Копирование разрешено ТОЛЬКО С АКТИВНОЙ ССЫЛКОЙ: