Ровность и Уничтожение Эго

ПОЛНОЕ самопосвящение, полная ровность, беспощадное стирание эго, преобразующее освобождение природы от невежественных форм действия есть те ступени, благодаря которым может быть подготовлено и достигнуто подчинение всего бытия и природы Божественной Воле,– самоотдача истинная, полная и беспредельная. Первая необходимость — это полный дух самопосвящения в наших трудах; сначала это должно стать постоянной волей, затем укоренившейся во всём бытии необходимостью, в конце концов его автоматической, но живой и сознательной привычкой, самосуществующим побуждением осуществлять все действия как жертву Всевышнему и скрытой Силе, присутствующей в нас, и во всех существах, и всех творениях вселенной. Жизнь есть алтарь этой жертвы, действия это наши предложения; трансцендентная и вселенская Сила и Присутствие, все ещё скорее чувствуемые и увиденные мельком, чем узнанные и наблюдаемые нами,– это Божество, которому они предложены. Эта жертва, это самопосвящение имеют две стороны; есть сама работа и есть дух, в котором она выполняется, дух поклонения Господину Трудов во всём, что мы видим, думаем и переживаем.

Работа сама по себе сначала определяется лучшим светом, которым мы можем располагать в нашем невежестве. Это то, что мы представляем себе, как вещь, которую следует сделать. И примет ли это форму нашего чувства долга, наших чувств к нашим собратьям, нашей идеи блага для других или блага для мира, или указания того человека, которого мы принимаем как Мастера, более мудрого, чем мы и являющегося для нас представителем Господа всех трудов, в которого мы верим, но которого мы ещё не знаем, принцип [остаётся] один и тот же. Необходимо наличие сути жертвы трудов, а сутью является отдача всякого желания плодов нашего труда, отречение от всякой привязанности к результату, ради которого мы тем не менее работаем. Ибо пока мы работаем с привязанностью к результату, жертва предлагается не Божеству, а нашему эго. Мы можем думать по другому, но мы вводим себя в заблуждение; мы превращаем нашу идею Божественного, наше чувство долга, наши чувства к своим собратьям, нашу идею того, что хорошо для мира и для других, даже наше послушание Мастеру в прикрытие наших эгоистических удовлетворений и предпочтений и в благовидный щит против выдвигаемого требования искоренить всякое желание из нашей природы.

На этой стадии Йоги и даже на протяжении всей Йоги эта форма желания, эта форма эго является врагом, против которого мы должны всегда быть на страже с неусыпной бдительностью. Мы не должны разочаровываться, когда мы найдем его таящимся в нас и маскирующимся всеми возможными способами, но мы должны быть бдительны, чтобы обнаружить его во всех его масках и безжалостны в уничтожении его влияния. Просветляющее Слово этого движения есть решающая линия Гиты, «На действие есть у тебя право, но никогда и ни при каких условиях на его плод». Плод принадлежит только Господу всех трудов; наше единственное дело это подготовить успех истинным и старательным действием и предложить его, если он придёт, божественному Хозяину. Затем, даже если мы самоотреклись от привязанности к плоду, мы должны отречься от привязанности к работе; в любой момент мы должны быть готовыми изменить одну работу, одно направление или одно поле действия на другое, или оставить все действия, если таково ясное приказание Владыки. Иначе мы действуем не для него, а для нашего удовлетворения и удовольствия в работе, от кинетической природной потребности в действии или для реализации наших склонностей; но это всё остановки и убежища эго. Как бы они ни были необходимы для нашего обычного движения жизни, они должны быть оставлены в росте духовного сознания и замещены божественными аналогами: Ананда, безличный и направляемый Богом восторг изгонит или вытеснит неозаренное виталическое удовлетворение и удовольствие, полное радости движение Божественной Энергии — кинетическую потребность; реализация склонностей не будет больше целью или необходимостью, вместо этого будет выполнение Божественной Воли через естественную динамическую истину в действии свободной души и озарённой природы. В конце, когда привязанность к плоду наших трудов и к самой работе удалена из сердца, также последняя цепляющаяся привязанность к идее и чувству нас самих как деятелей должна быть оставлена. Мы должны знать и чувствовать божественную Шакти над нами и в нас как истинного и единственного труженика.

* * *

Самоотречение от привязанности к действию и его плоду является началом широкого движения к абсолютной ровности в уме и душе, которая должна стать всеохватывающей, если мы собираемся стать совершенными в духе. Ибо поклонение Господину трудов требует ясного признания и радостного узнавания его в нас, во всех вещах и во всём происходящем. Ровность есть знак этого обожания; для души это та основа, на которой могут быть совершены жертва и поклонение. Господь здесь присутствует равно во всех существах, и мы не должны делать существенного различия между нами и другими, мудрым и невежественным, другом и врагом, человеком и животным, святым и грешником. Мы никого не должны ненавидеть, никого не должны презирать, ничто не должно нас отталкивать; ибо во всем мы должны видеть Единого, замаскированного или проявленного для его удовольствия. Он немного раскрыт в одном, больше в другом, или скрыт и полностью искажен в иных согласно его желанию и его знанию — что есть лучшее для того, чем он собирается стать в форме в них и что сделать в работе в их природе. Всё есть наше я, одно я, принявшее много форм. Ненависть, неприязнь, презрение и отвращение, цепляние, привязанность и предпочтение естественны, необходимы и неизбежны на определенной ступени: они служат или они помогают делать и поддерживать Природный выбор в нас. Но для Карма-йогина они являются пережитком, преградой, процессом Неведения и, по мере его прогресса, они отпадают от его природы. Душа-ребёнок нуждается в них для роста; но они отпадают от взрослой [души] в божественном возрастании. В природе Бога, к которой мы должны подняться, может быть несокрушимость, даже разрушительная суровость, но не ненависть, божественная ирония, но не презрение, спокойный, ясновидящий и сильный отказ, но не отвращение и антипатия. Даже то, что мы должны уничтожить, мы не должны ненавидеть или отказаться признать как замаскированное и временное движение Вечного.

И так как все вещи есть единое Я в его проявлениях, мы будем иметь ровность души по отношению к уродливому и красивому, искалеченному и совершенному, благородному и грубому, приятному и неприятному, добру и злу. Здесь так же не будет ненависти, презрения или отвращения, но вместо этого — ровный взгляд, который видит все вещи в их действительном характере и их назначенном месте. Ибо мы будем знать, что все вещи выражают или маскируют, развивают или искажают, так хорошо, насколько они могут, или с неким изъяном, если так они должны, при обстоятельствах предназначенных для них, возможным для нынешнего статуса, или функции, или эволюции их природы путём, некоторую истину или факт, некоторую энергию или потенцию Божественного необходимую уже благодаря своему присутствию в постепенном проявлении как для всей целостности настоящей суммы вещей, так и для совершенства конечного результата. Эта истина есть то, что мы должны искать и раскрывать за преходящим выражением; несдерживаемые видимостями, недостатками и искажениями выражения, мы можем тогда поклоняться Божественному незапятнанному, чистому, прекрасному и совершенному за его масками. Всё, действительно, должно быть изменено, принята не уродливость, но божественная красота, не несовершенство должно стать местом нашего пребывания, но совершенство, к которому стремились, высшее добро сделано универсальной целью, а не зло. Но то, что мы делаем, должно быть сделано с духовным пониманием и знанием, и именно божественное добро, красота, совершенство, наслаждение есть то, за чем должно следовать, а не человеческие стандарты этих вещей. Если у нас нет ровности, это знак, что Невежество все еще преследует нас, мы действительно ничего не поймём, и более чем вероятно, что мы разрушим старое несовершенство только чтобы сотворить новое: ибо мы подменяем оценками нашего человеческого ума и души желаний божественные значения.

Ровность не означает дополнительного невежества или слепоты; она не призывает и не нуждается в придании видению серости и стирании всех оттенков. Различие остаётся, разнообразие выражения остаётся, и это разнообразие мы будем ценить,– намного более справедливо, чем когда взгляд был покрыт облаком частичной и ошибочной любви и ненависти, восхищения и презрения, сочувствия и антипатии, влечения и отвращения. Но за разнообразием мы будем всегда видеть Полного и Неизменного, который пребывает в нём, и мы будем чувствовать, знать, или, в крайнем случае, если это скрыто от нас, верить в мудрую цель и божественную необходимость конкретного проявления, кажется ли это нашим человеческим стандартам гармоничным и совершенным или грубым и незаконченным, или даже Ложным и злым.

И таким образом мы также будем обладать той же ровностью ума и души по отношению ко всем событиям, болезненным или приносящим удовольствие, поражению и успеху, чести и бесчестью, хорошей репутации и плохой репутации, удаче и невзгодам. Ибо во всём случающемся мы должны видеть волю Господина всех трудов и результатов, и новый шаг в развивающемся проявлении Божества. Он проявляет себя тем, кто имеет видящий внутренний глаз, в силах, их игре и результатах так же, как в вещах и в созданиях. Все вещи движутся к божественному событию; каждый опыт, страдание и необходимость не менее, чем радость и удовлетворение, являются необходимым связующим звеном в осуществлении вселенского движения, которое мы должны понять и поддержать. Восставать, осуждать, плакать — это импульсы наших несдержанных и невежественных инстинктов. Бунт как и всё другое имеет своё приложение в игре и даже необходим, полезен, предписан для божественного развития в своё время и на своей стадии; но движение невежественного восстания принадлежит к периоду детства души или к [её] неопытной юности. Зрелая душа не осуждает, но ищет понимания и господства, не рыдает, но принимает или усиленно трудится чтобы улучшать и совершенствовать, не восстает внутри, но старается подчиняться, выполнять и преобразовывать. Таким образом с ровной душой мы получим все вещи из рук Владыки. Неудачу мы примем так же спокойно, как и удачу,– в качестве продолжения движения в направлении того часа, когда придет божественная победа. Наши души, умы и тела останутся непотревоженными острой скорбью, страданиями и болью, если в божественном произволении они придут к нам, и не будут пересилены сильнейшей радостью и удовольствием. Таким образом высочайше сбалансированные, мы стабильно продолжим на нашем пути встречать все вещи с одинаковым спокойствием, пока мы не подготовимся к более высокому состоянию и сможем войти в верховную и вселенскую Ананду.

* * *

Эта ровность не может прийти иначе как путем длительных тяжёлых испытаний и терпеливой самодисциплины; пока сильно желание, ровность не может прийти вообще, кроме как в периоды спокойствия и усталости желания, и тогда это более похоже на инертное безразличие или временный откат желания, чем на настоящее спокойствие и позитивное духовное единство. Более того, эта дисциплина или этот рост ровности духа имеет свои необходимые эпохи и ступени. Обычно мы должны начинать с периода стойкости; ибо мы должны научиться противостоять, претерпевать и поглощать все контакты. Каждая фибра в нас должна быть научена не шарахаться от того, что причиняет боль и отталкивает, и не бежать охотно к тому, что приятно и привлекает, но принимать, встречать, выносить и покорять. Мы должны быть достаточно сильными вынести все прикосновения, не только те, которые являются естественными и личными для нас, но и те, что рождены из нашей симпатии или нашего конфликта с мирами вокруг, вверху или внизу, и с их обитателями. Мы будем спокойно выносить действия и удары, наносимые нам людьми, вещами и силами, давление Богов и оскорбления Титанов; мы должны встречать и поглощать в незамутненных морях нашего духа всё, что возможно придёт к нам на путях бесконечного опыта души. Это стоический период подготовки ровности, ее самая элементарная и всё же героическая эпоха. Но эта прочная стойкость плоти, сердца и ума должна быть усилена постоянно поддерживаемым чувством духовного подчинения божественной Воле: эта живая глина должна покоряться не только с суровой или мужественной покорностью, но со знанием или со смирением, даже в страдании, прикосновению божественной Руки, которая готовит ее совершенство. Мудрый, благоговейный или даже нежный стоицизм любящего Бога (God-lover) возможен, и это лучше, чем просто языческая самоуверенная выносливость, которая может привести к слишком большому затвердению Божьего сосуда: для него готовится сила, способная на мудрость и любовь; его безмятежность есть глубоко внедрённый покой, легко переходящий в блаженство. Достижение этого периода смирения и стойкости есть сила души, ровная ко всем потрясениям и контактам.

Следующим идет период высокой беспристрастности и безразличия, во время которого душа становиться свободной от ликования и депрессии и избегает ловушки желания радости, как и тёмной сети острой боли печали и страданий. Все вещи, личности и силы, все мысли, чувства, ощущения и действия, свои собственные не менее чем чужие, рассматриваются сверху духом, который остаётся нетронутым и неизменным, и которого не волнуют эти вещи. Это философский период приготовления ровности, широкое и величественное движение. Но безразличие не должно превратиться в инертный отход от действия и опыта; это не должно быть антипатией, рожденной из усталости, отвращения или неприязни, бегством разочарованного и пресыщенного желания, угрюмостью расстроенного и неудовлетворенного эгоизма, силой отвращенного от его страстных целей. Эти отходы неизбежно происходят в незрелой душе и могут некоторым образом помочь прогрессу, обескураживая движимую желанием виталическую природу, но они не есть то совершенство, ради которого мы работаем. Безразличие или беспристрастие, которых мы ищем, это спокойное превосходство высоко поднятой души над контактами с вещами (udasyna); она рассматривает и принимает или отвергает их, но не затрагивается [ими] в отвержении и не подчиняется [им] в приятии. Она начинает чувствовать себя рядом, родственной, единой с молчаливым Я и Духом, самосуществующей и отделённой от работ Природы, которые она поддерживает и делает возможными, частью или слившейся с неподвижной спокойной Реальностью, которая превосходит движения и действия вселенной. Цель этого периода высокой трансценденции есть непоколебимый и непотрясаемый приятными течениями или буйными волнами и лавинами мирового движения мир души.

Если мы можем пройти через эти две ступени внутреннего изменения не задерживаясь и не застревая ни в той, ни в другой, то мы входим в великую божественную ровность, которая способна на духовное рвение и спокойную страсть восторга, восхитительную, все понимающую и всем обладающую ровность совершенной души, интенсивность и даже широту и полноту ее бытия, обнимающего все вещи. Это высший период, и он достигается через радость полной самоотдачи Божественному и вселенской Матери. Ибо сила (strength) тогда увенчается счастливым господством, мир углубится до блаженства, обладание божественным Покоем возвышается и закладывает основу обладанию божественным движением. Но если это великое совершенство должно наступить, то беспристрастность души, смотрящей сверху вниз на поток форм, личностей, движений и сил должна быть модифицирована и изменена в новый смысл сильного и спокойного подчинения и мощной и интенсивной отдачи. Это подчинение больше не будет смиренным согласием, но радостным приятием: здесь не будет ощущения страдания, или несения нами ноши или креста; любовь, восторг и радость самоотдачи будет его блистающей тканью. И это подчинение будет не только божественной Воле, которую мы постигаем, принимаем и которой покоряемся, но божественной Мудрости в Воле, которую мы узнаём, и божественной Любви в ней, которую мы чувствуем и восторженно претерпеваем, мудрость и любовь высшего Духа и Я нас самих и всех, с которыми мы достигаем счастливого и совершенного единства. Одинокая сила, мир и тишина есть последнее слово философской ровности мудреца; но душа в ее интегральном опыте освобождает себя от этого самосозданного статуса и вступает в море верховного и всеобъемлющего экстаза безначального и бесконечного блаженства Вечного. Тогда наконец мы способны принимать все контакты с блаженной ровностью, потому что мы чувствуем в них прикосновение нерушимой Любви и Восторга, абсолютное счастье, которое всегда скрыто содержится в сердце вещей. Достижением этой кульминации во вселенском и ровном восхищении является восторг души и открытие ворот Блаженства, которое бесконечно, Радости, которая превосходит всякое понимание.

* * *

Прежде чем уничтожение желания и завоевание ровности души сможет дойти до абсолютного совершенства и дать свои плоды, должен быть завершен тот этап духовного движения, что ведёт к уничтожению чувства эго. И для действующего отречение от эгоизма действия есть самый важный элемент в этом изменении. Ибо даже когда, поднося плоды и желание плодов Господину Жертвы, мы расстались с эгоизмом раджасического желания, мы можем всё ещё сохранять эгоизм работника. Мы всё ещё подчинены чувству, что мы сами есть свершители действия, сами его источник и сами податели санкции. Это всё ещё я, которое выбирает и определяет, это всё ещё я, которое принимает ответственность и чувствует недостатки или достоинства. Полное устранение этого разделяющего чувства эго есть существенная цель нашей Йоги. Если какое-либо эго и должно остаться в нас на некоторое время, то это только та его форма, которая знает себя как форму и готова исчезнуть, как только в нас проявится или будет построен истинный центр сознания. Этот истинный центр есть блистающее формирование единого Сознания и чистый канал и инструмент единого Существования. Поддержка для индивидуального проявления и действия всеобщей Силы, он постепенно раскрывает за собой истинную Личность в нас, центральное вечное бытие, вечное бытие Всевышнего, мощь и часть трансцендентной Шакти (amsah sanatanah, para prakrtir jivabhuta).

Здесь также, в этом движении, которым душа постепенно освобождает себя от тёмных покровов эго, прогресс имеет известные стадии. Ибо не только плод трудов принадлежит Господу; наши труды также должны принадлежать ему; поистине он есть Господь наших действий не менее, чем наших результатов. Это мы должны видеть не только одним думающим умом, это должно стать полностью истинным для всего нашего сознания и воли. Садхака должен не только думать и знать, но видеть и чувствовать конкретно и интенсивно, даже в момент работы, в ее начале и в ее процессе, что его работы совсем не его, но приходят через него от Верховного Существования. Он должен всегда осознавать Силу, Присутствие, Волю, которые действуют через его индивидуальную природу. Но здесь при обращении к этому есть опасность, что он может перепутать свое замаскированное и возвысившееся эго или несовершенную силу с Господом и подменить требованиями этого эго верховные предписания. Он может попасть в обычную ловушку этой низшей природы и, исказив, превратить свою предполагаемую отдачу высшей Силе в предлог для преувеличенного и неконтролируемого потворства своей собственной воле и даже своим страстям и желаниям. Требуется огромная искренность, и она должна быть наложена не только на сознательный ум, но ещё более на засознательную (subliminal) нашу часть, полную скрытых движений. Ибо именно здесь, особенно в нашей засознательной виталической природе, пребывает неисправимый обманщик и актер. Садхака должен сначала далеко подвинуться в уничтожении желания и в твёрдой ровности его души ко всем трудам и всем событиям, прежде чем он сможет полностью возложить ношу его трудов на Божество. В любой момент он должен бдительно следить за обманными трюками эго и ловушками пытающихся сбить с пути Сил Тьмы, которые всегда представляют себя как единственный источник Света и Истины и облачаются в подобия божественных форм, чтобы завладеть душой ищущего.

Сразу же он должен предпринять дальнейший шаг — перевести себя в позицию Свидетеля. В стороне от Пракрити, безличный и бесстрастный, он должен наблюдать исполняющую Природную Силу в работе внутри него и понимать ее действия; он должен учиться путем этого разделения узнавать игру ее вселенских сил, различать ее чередования света и тьмы, божественного и небожественного, и обнаруживать ее огромные грозные Силы и Существа, использующие невежественное человеческое создание. Природа работает в нас, говорит Гита, через тройное качество Пракрити, качество света и добра, качество страсти и желания и качество темноты и инертности. Ищущий должен различать, как безучастный и проницательный свидетель всего, что происходит в этом царстве его природы, раздельное и комбинированное действие этих качеств; он должен проследить работу космических сил в нём через весь лабиринт их тонких невидимых процессов и масок, и знать каждый поворот этого лабиринта. Когда он продвинется в этом знании, он сможет стать дающим санкцию и больше не оставаться невежественным инструментом Природы. Сначала он должен заставить Природную Силу в ее действии на его инструменты подавить работу его двух низших качеств и подчинить их качеству света и добра, и затем он должен снова убедить ее предложить себя так, чтобы все три могли быть преображены высшей Силой в их божественные эквиваленты, верховный покой и тишину, божественное просветление и блаженство, вечный божественный динамизм, Тапас. Первая часть этой дисциплины и изменения в основном может быть прочно сделана волей ментального существа в нас; но ее полное исполнение и соответствующая трансформация могут быть проделаны только когда глубинная психическая душа увеличит свою способность воздействия на природу и заменит ментальное бытие в качестве ее правителя. Когда это произойдёт, он будет готов совершить, не только с устремлением и намерением, и изначальным и постепенным оставлением я (self-abandonment), но с наиболее интенсивной действенностью динамической самоотдачи, полное самоотречение от своих трудов для Верховной Воли. Постепенно его ум несовершенного человеческого интеллекта будет замещен духовным и просветлённым умом, и он может в конце войти в супраментальный Свет Истины (Truth-Light); он не будет тогда больше действовать из своей природы Невежества с ее тремя формами перепутанной и несовершенной активности, но из божественной природы духовного покоя, света, силы и блаженства. Он будет действовать не из смеси невежественного ума и воли с побуждениями даже ещё более невежественного сердца эмоций и желаниями виталического существа, толчками и инстинктами плоти, но сперва из одухотворенного я и [его] природы и, в конце, из супраментального Сознания Истины (Truth-Consciousness) и его божественной силы сверхприроды.

Таким образом становятся возможными финальные ступени, когда вуаль Природы спадёт и ищущий окажется лицом к лицу с Владыкой всего существования, и его действия сливаются с действиями верховной Энергии, которая чиста, истинна, совершенна и блаженна навеки. Таким образом он может полностью отречься от своих работ для супраментальной Шакти, также как и от плодов его трудов, и действовать только как сознательный инструмент вечного Работника. Более не давая санкций, он скорее будет получать в свои инструменты и следовать находящемуся в ее руках божественному Наказу. Больше не трудясь [сам], он примет их исполнение через себя ее неспящей Силой. Больше не желая реализации своих собственных ментальных конструкций и удовлетворения его собственных эмоциональных желаний, он будет повиноваться и участвовать во всемогущей Воле, которая есть также всезнающее Знание и таинственная, магическая и неизмеримая Любовь, и обширное бездонное море вечного Блаженства Существования.

Шри Ауробиндо. “Синтез Йоги”.

Меток нет
Запись: Ровность и Уничтожение Эго
опубликована 3 мая, 2011 в 6:26 и находится в Блоги |
Копирование разрешено ТОЛЬКО С АКТИВНОЙ ССЫЛКОЙ: